Камбэк - Лили Чу

моих мучений. Больше никакой лжи. Нам придется освоить иной способ общения, искать другие точки соприкосновения, не связанные с работой. Интересно, получится ли.

Папа сутулится и пристально смотрит на меня.

– Ты – глупая девчонка. О чем ты думала? У тебя больше никогда не будет такого шанса. Если уйдешь, ты впустую потратишь свою жизнь.

– Я тратила впустую свою жизнь, когда работала там.

Он перебивает меня:

– Тебе нужно хорошенько все обдумать. На карту поставлено твое будущее. Что с тобой происходит? Раньше ты была такой уравновешенной. Мне никогда не приходилось беспокоиться о тебе, не то что о Фиби.

– Речь не о Фиби. А обо мне.

Он шумно выдыхает и поворачивается к экрану компьютера.

– Если это все, что ты пришла сказать, извини, мне нужно вернуться к работе.

Я делаю шаг к двери, но язык так и чешется продолжить. Раз уж начала говорить, так выкладывай все до конца.

– Я еще не все сказала.

Он поднимает брови и кладет руки на стол, всем своим видом показывая, что я испытываю его терпение.

– Я занялась юриспруденцией только для того, чтобы осчастливить тебя. Это ты грезил о фирме «Хуэй и Хуэй» или «Бэй-стрит Хуэй», а Фиби никогда не собиралась идти по этому пути.

Папа берет ручку и смотрит поверх моего плеча.

– Это из-за… – Он хмурится. – … Джихуна?

– Нет.

Он удивлен.

– Нет?

Это бесит.

– Я вполне способна принять решение без мужчины.

Он откладывает ручку в сторону.

– Ты знаешь, я не это имел в виду. Я хочу только лучшего для тебя.

– Как насчет того, чтобы позволить мне самой решать, что лучше для меня?

Папа напрягается.

– Я не одобряю этого, Ари. Не нужно говорить со мной в таком тоне.

Это самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать, но я призываю все свое мужество. Я подхожу к отцу и обнимаю его за худые плечи.

– Я люблю тебя, папа. Очень люблю, но я устала быть тем, кем ты хочешь меня видеть.

Мгновение тянется долго, и я не знаю, что последует дальше, но он слегка встряхивается, поэтому я отпускаю его, и он отстраняется, не поднимая глаз.

– Я хочу, чтобы ты пересмотрела свое решение по поводу «Йестерли энд Хавингс», когда успокоишься.

– Я очень спокойна. Ты хотел, чтобы я стала юристом. А я не знала, чего мне хотелось. Теперь я знаю, чего не хочу.

– Я не в восторге от этого, Ари. Ты демонстрируешь полное отсутствие здравого смысла. – Он поджимает губы. – Это ошибка.

– Если и так, то это моя ошибка. Не твоя.

Он жестом показывает, будто умывает руки в связи с моим решением, и не сводит глаз с монитора.

Я уже у самой двери, когда он окликает меня:

– Ари?

– Да, пап?

Он опускает взгляд.

– Будь осторожна за рулем.

Мне слышится «я люблю тебя» в его словах, но я не давлю на него. Я сказала все, что хотела, и теперь как будет, так и будет.

– Хорошо.

Я выхожу навстречу холодному ветру.

49

Февраль – самый короткий и самый долгий месяц в календаре. Прошло больше четырех месяцев с тех пор, как я уехала из Сеула, и моя жизнь круто изменилась. Второй музыкальный тур Алекса был распродан за один день. Теперь я продумываю к-поп тур, потому что Алекс собирается сделать целую музыкальную серию в сотрудничестве с местными артистами в разных городах. Один из сотрудников покинул «Люкс», и Инес снова попросила меня провести переговоры на месте для ее привилегированных клиентов, и на этот раз я ухватилась за такое предложение. Наконец-то я могу испытать все, что так долго откладывала. Мы с Фиби составили предварительные планы совместного путешествия и встречи с кем-то из ее знакомых на Мальте, кто мог бы стать полезной связью.

Иными словами, дел по горло, но вместо того чтобы уйти с головой в работу, я перечитываю электронные письма Джихуна. В сотый раз я задаюсь вопросом, стоит ли написать ответ. Что бы я сказала?

Я не уверена. Фиби и Хана были правы: Джихун из тех, кто старается поступать, по совести. Я даже испытываю к нему новую симпатию. Он посвятил жизнь и карьеру StarLune и всегда ставил группу на первое место. По умолчанию защищал свою команду. Я понимаю, почему он хотел солгать о том, кто я такая. Безопасность и подходящее время – веские причины, но мне было очень больно видеть это тогда, и я слишком увязла, чтобы что-то с этим делать теперь.

Я поджимаю под себя ноги, укрываясь пушистым пледом. Я хотела бы, чтобы самокопание помогло мне оставить все эти чувства позади, но смятения в моем сердце достаточно, чтобы признать то, во что не хочется верить: боль не прошла, потому что я до сих пор очень люблю Джихуна.

Фу. Давай, мозг, делай свою работу. Избавься от этого чувства и позволь мне жить своей жизнью, умоляю тебя.

Я считаю до пяти, надеясь, что мозг предпримет какие-то действия. Ничего.

Я нащупываю в кармане монетку и вытаскиваю ее, чтобы слегка подбросить. Мне нужно принять решение, но я даже не уверена, в чем заключается вопрос. Что будет орлом, а что – решкой?

Я подбрасываю монету в воздух и ловлю, сжимая ее в кулаке, впиваясь глазами в костяшки пальцев.

Затем не глядя засовываю монету в карман. В конце концов, это не имеет значения. Еще в тот момент, когда она зависла в воздухе, я знала, чего хочу, потому что мое желание не изменилось.

После всего, что произошло, я хочу, чтобы Джихун вернулся. Я хочу нас.

Я проверяю электронную почту, и меня встречает новое сообщение.

Ари, я написал песню. Это первая песня, которую я написал, когда решился творить самостоятельно. Дэхен тоже устал прятаться, и на этот раз мы выступили против компании. Остальные пошли с нами для поддержки, но у меня никогда не хватило бы духу, если бы не ты. Спасибо тебе за этот подарок.

В переулке, куда ты меня водила, была фреска с тигровым цветком. Я часто думаю о нем, потому что это истинный образ моей жизни, желание быть любимым, но сокровенно, а не на мировой арене. Я хотел бы, чтобы ты услышала эту песню, но не думаю, что увижу тебя. Ты никогда не отвечаешь на эти сообщения, и они только усиливают боль.

Я больше не буду проверять эту почту. Прощай, Ари.

Паника. Настоящая паника. Не знаю, почему я решила, что