Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

Ю. Л. То есть он относился к тебе как к шалопаю, которого нужно образумить…

В. Т. Да. И однажды, как раз, когда я работал в театре, через Грефа он предложил мне восстановиться в институте на вечернем отделении. И я даже ходил на несколько лекций, но все-таки окончательно понял: химия – это не моё! Поэтому я и вылетел из института… Греф мне потом пенял – мол, я для тебя старался, Жорж Абрамович старался, а ты так наплевательски к этому отнёсся…

Ю. Л. Ну, это дело житейское. А вот то, что Жорж мог куда-то ходить по твоему поводу – деталь точная… Так ты официально восстановился?

В. Т. Не помню… Хотя – да! Ведь и документы какие-то об этом у меня были!.. И, вероятно, такое моё поведение сделало меня в глазах Жоржа Абрамовича… не очень обязательным человеком…

Ю. Л. Факт! Факт! Факт!

В. Т. Ну, ещё и до этого он относился ко мне как к человеку, который тянул Гену «в канаву»… Гена ведь тоже в то время был разгильдяй, как и я, но после того, как мы немного разошлись, он как-то подтянулся и стал «человеком»… То есть, студентом…

Ю. Л. А что ты можешь сказать о Валере Рудакове?

В. Т. Рудаков? Что-то я не припомню такой фамилии…

Ю. Л. Это Валера, который жил у Жоржа?

В. Т. А! Валера! Ну, как же! Б – – я физиономия! Я вообще не понимал, как он может приживаться в этом доме! Вроде бы наивный такой… К нему относились очень терпимо в этом доме…

Ю. Л. Я его никогда не видел. Даже на фотографии… Что это был за человек?

В. Т. Я его помню! Что это за человек? Б – о это, а не человек! Такой вот тип – живёт, женится, дачу заводит, нагибается над редиской, потихоньку изменяет жене, отращивает живот… Детей заводит… Как говорят, «нормальная человеческая жизнь». Но этот ещё был и хулиганом… В нашем подъезде всегда были такие ребята…

Ю. Л. А ты не заставал сцен его пьянства, хулиганства дома?

В. Т. Нет, но я видел его хамское отношение. Он мог тёте Миле нагрубить, нахамить Жоржу Абрамовичу… В этой интеллигентной семье это был такой «карбункул»!

Ю. Л. И как к этому относились, как реагировали?

В. Т. Очень толерантно… Как к собачке – она же тявкает, но она же милая!

Ю. Л. У меня есть сейчас ощущение, что Жорж к нему был более критичен… А у тёти Милы было то, о чём нам судить не дано – женский взгляд, какая-то привязанность…

В. Т. Да, согласен… А в каком возрасте они его взяли? Из детдома?

Ю. Л. Да нет, это же соседский парнишка! Была у них на Ордынке в соседях «неблагополучная семья», потом мать умерла…

В. Т. Сколько волка не корми… Знал я таких людей ещё с детства… Им и человека убить, и самим помереть – ни за грош!..

Ю. Л. Закончим эту тему… И у меня по плану стандартный вопрос – когда и как ты узнал, что Жорж был разведчиком?

В. Т. Ну, это было не очень давно! Лет десять после этого Жорж Абрамович ещё прожил… Тогда мне Генка об этом сказал, как бы «по секрету», но добавил, что Жорж пока не хочет, чтобы об этом было известно…[334]

Ю. Л. То есть ты всё время общения с ним ни о чём не догадывался?

В. Т. Ни о чём!

Ю. Л. А когда ты снова начал общаться с ним после перерыва?

В. Т. А я его так больше и не видел… Только на фотографиях, которые мне иногда присылал Генка… Я говорил с Жоржем Абрамовичем только по телефону – спрашивал о Генке. Последний раз где-то за год до его смерти… И, как мне кажется, памятуя о моём «дурном влиянии» на Гену, он не очень одобрительно отнесся к этому звонку…

Ю. Л. Ну, кажется, я исчерпал свои «фактологические вопросы». Теперь ты можешь сказать то, что хотел бы о нём. Твои особые силлогизмы о Жорже… Ты ведь шёл на нашу встречу и знал, о ком мы будем говорить…

В. Т. Не только я, но все знают, каким человеком был Жорж Абрамович. Во-первых, он был ЧЕСТНЫЙ, во-вторых – ЗАСТЕНЧИВЫЙ И ТРЕПЕТНЫЙ, а в-третьих – УМНЫЙ. Эти качества нужно написать заглавными буквами… Он, волею судеб, знал английский язык, сразу после института поступил в аспирантуру… Это какой же лакомый кусочек для «органов»! Далее, всем известно, какие бандюги сидят в этих органах! Хуже Валеры Рудакова! И сил у них очень много – они забирают лучших специалистов и из технических, и из гуманитарных институтов… Очень сильная организация! Прогнозистов у них хватает… И когда они напали на Жоржа Абрамовича, деваться ему было некуда… Пришлось подчиниться… Но и предать они могут легко и непринуждённо кого угодно! Жорж Абрамович попал в эту мельницу…

Ю. Л. Попал…

В. Т. И мог в результате никогда не выбраться с Колымы… И то, что он молчал всю жизнь, это не следствие его скромности, а боязнь, жуткая боязнь. И то, что Жорж Абрамович после войны не мог себя достойно «позиционировать» – следствие той же боязни.

Ю. Л. Это хорошо, что ты не читал мою книжку…

В. Т. Прочитаю! Но петь панегирики Жоржу Абрамовичу легко, а мне хотелось бы быть ближе к реальности… Не на облаке живём…

Ю. Л. Понятно. Теперь я перехожу к группе вопросов, которые я задаю только тем, кто хорошо знал Жоржа и имеет в голове «модель его личности» и может соотнести свой ответ с этой моделью. На первый мой вопрос этой серии ты фактически ответил, но я повторю его для определённости. Итак, с какими чувствами Жорж пришёл в 1939 году в разведку?

В. Т. У него не было выбора. Когда в подворотне шпана грозит ножом…

Ю. Л. Вопрос следующий. Задаю его потому, что в книжке, которую ты не читал, я привожу документ – выписку из протокола заседания партбюро ТНВ факультета от февраля 1964 года, где слушался вопрос о приеме доцента Коваля Жоржа Абрамовича в партию. Так почему он в 1964 году вступил в партию?

В. Т. Определённо можно сказать. Если в партию не вступишь – не будет тебе дальнейшего пути…

Ю. Л. Какого пути, Валерий Романович?! Он уже доцент,