Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

А. З. Я не помню точно, но это было уже в 2000-е годы, когда об этом появились публикации…

Ю. Л. Книга Лоты «ГРУ и атомная бомба»?

А. З. Нет, с этой книгой я не знаком…

Ю. Л. Ну, значит, сказал кто-то из коллег?

А. З. К сожалению, я пытался вспомнить об этом, но не могу… Да, вероятно, кто-то из коллег, связанный с менделеевским институтом, рассказал, что вышла публикация о необыкновенных приключениях Жоржа Абрамовича… Но после этого я с ним уже не общался…

Ю. Л. То есть, в течение всего периода Вашего с ним общения эта сторона его жизни была полностью исключена из Вашего представления о нём?

А. З. Именно так, полностью исключена…

Ю. Л. Но пройдём полностью эту тему. А как Вы восприняли Указ президента в 2007 году о присвоении ему звания Героя России?

А. З. С грустью, что наше Высокое Руководство не догадалось сделать это хотя бы на 10 лет раньше…

Ю. Л. Ну, вот, список моих «плановых вопросов» исчерпан, теперь перейдём к вольным темам. Прежде всего, хочу уточнить время Вашего знакомства с Жоржем Абрамовичем. Это точно было в 1949 году?

А. З. Нет, могло быть и в 1950…

Ю. Л. Мне кажется, что это вернее. Он ведь восстановился в аспирантуре только в октябре 1949 года. И, кстати, есть молва, что в 1949 году он пришёл на кафедру чуть ли не в форме американского солдата. Но, судя по тому, что Вы сейчас рассказали, ничего экстравагантного в момент вашей первой встречи с ним в нём не было?

А. З. Не только при первом знакомстве, но вообще никогда. Мы общались всегда очень, я бы сказал, «стандартно». Но при этом ощущение очень умного и очень скромного человека было всегда просто интуитивно очень сильным.

Ю. Л. Теперь у меня есть вопросы, связанные не с фактической стороной вашего общения, а с Вашими оценками как современника некоторых событий его биографии. Прежде всего, я имею в виду 1953 год. Жорж Абрамович замечательно защитился в октябре 1952 года, но комиссия по распределению аспирантов ничего не решила. Его никуда не распределили…

А. З. Понятно… Я об этом слышал.

Ю. Л. Но, всё-таки, Жаворонков устроил его на ТНВ на установку по разделению воздуха, которая называлась забавно – ЖАК-60. Это не аббревиатура «Жорж Абрамович Коваль», а «жидкие азот и кислород»… Но он ею заведовал… до 23 февраля 1953 года, когда Отдел кадров официально уведомил его о том, что по истечение двух недель он будет уволен… После этого Жорж Абрамович был в очень подавленном состоянии.

А. З. Ещё бы!

Ю. Л. Всё это связывается с «делом врачей»… Но тут умирает Сталин. И сразу же после его смерти, 7 марта 1953 года, Жорж Абрамович пишет письмо в ГРУ, в котором просит помочь ему устроиться на работу. ГРУ ему действительно помогает… Мой вопрос сводится к следующему. Как Вам, современнику тех событий, видится психологическое состояние Жоржа Абрамовича в это время?

А. З. Понимаете в чём дело… Со мной тогда происходила печальная вещь… Я – мальчишка тогда! – всячески старался себя убедить, что на каком-то уровне то, что происходит – правильно! Есть такой феномен – когда человек попадает в ситуацию жуткой несправедливости, террора, он вдруг начинает убеждать себя, что это не так уж плохо. А у меня в это время моя матушка была в ссылке – вечной! – как официально было записано, поскольку отец был расстрелян в 1936 году… Так что моя личная ситуация была очень плохая и мне, честно говоря, было просто не до того, чтобы что-то понимать в происходящем вокруг… У меня никаких контактов с Жоржем Абрамовичем в эту эпоху не было, и ему, естественно, тоже было не до меня… Но, конечно же, эта эпоха была удивительно нестабильная, классическая ситуация потери устойчивости системы, когда одна сторона лютовала столько, сколько только возможно, а другая сторона, включавшая, подозреваю, даже таких деятелей, как Берия, была в ужасе и приходила к выводу, что необходимо хоть что-то изменить… И поэтому жить было очень плохо…

Ю. Л. Понимаю… И Вы искали хоть какой-то лучик света в этом море тьмы… И в этом смысле Вам могло казаться, что вдруг там что-то есть, в этих обвинениях врачей…

А. З. Да.

Ю. Л. Мне, конечно, очень трудно понять психологию людей в подобные времена… Я в такие, слава богу, не жил… Хотя какое-то слабое подобие было в 1968 году в связи с событиями в Чехословакии… Да и сейчас вполне возможно грядёт…

А. З. И чешские события, да и то, что грядёт сейчас, отличается от тех времён… В чешских событиях не было у огромной массы людей, у всех, кто мог вообще о чём-нибудь думать, ощущения того, что из-за непонятной и невероятной ерунды буквально каждый день ты можешь погибнуть. И погибнуть «закономерно», а не от кирпича, вдруг упавшего на голову… Ежедневная возможность гибели была «в порядке вещей». Это было тяжелейшее время, и, как мне представляется по тому, что Вы мне рассказали, Жоржу Абрамовичу стоило немалых усилий души – и это говорит о его незаурядном мужестве! – обратиться в ГРУ.

Ю. Л. И ещё один эпизод из жизни Жоржа Абрамовича, по которому я хотел бы услышать комментарии на основании Вашего жизненного опыта. Я имею в виду его увольнение из ГРУ в 1949 году. У меня сложилось впечатление, не подкреплённое, правда, впрямую никакими документами, хотя косвенных признаков очень много, что его просто вышвырнули из ГРУ. И это не было его решением оставить разведку и заняться чем-то другим. Ведь, казалось бы, он – «ценный кадр», 10 лет проработавший нелегалом и успешно вернувшийся, его и дальше нужно использовать! Но он получает военный билет солдата…

А. З. Да, я это помню…

Ю. Л. …с отметками, что в войне не участвовал и наград не имеет!

А. З. Но ведь медали у него были!

Ю. Л. А в военном билете написано, никаких наград у него не было! Так вот, после такого увольнения в 1949 году, ГРУ вдруг вспоминает о Жорже Абрамовиче в 1999 году! И вопрос к Вам – как бы Вы прокомментировали эту цепочку событий?

А. З. Мне приходят в голову вещи, которые к Жоржу Абрамовичу как таковому отношения не имеют. Мне кажется, что в