Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

В. Т. Ну, сейчас трудно вернуться психологически в то время, но в 1964 году я учился в 10 классе и помню, что партия только что «очистилась» от «скверны культа личности» и не воспринималась интеллигенцией как организация сатрапов… Наоборот, она казалась прогрессивной – «миру – мир!» и тому подобное… И не было стыдно быть её членом.

Ю. Л. Это так. Но у Жоржа-то была более объективная информация – «голоса» он слушал. Да и опыт жизненный имел большой… Но мой вопрос конкретнее – как ты считаешь, Жорж ли пришёл в партком и спросил: «Нет ли у вас анкетки?», или Жоржа пригласили в партком и сказали – вот, мол, пришла анкетка?

В. Т. Ну, на этот вопрос – ответ совершенно определённый. Вызвали и сказали: «Вот, Жорж Абрамович, пришла тут анкетка…». И он сдался…

Ю. Л. Следующий вопрос связан с происхождением Жоржа. Он родился в Америке и формировался как личность в тамошней социальной среде. Приехал в СССР в 19 лет. Это возраст, когда основы психологии личности уже заложены… Но это – спорный вопрос. Так вот, считаешь ли ты, что его «американская закалка»…

В. Т. Демократическая!..

Ю. Л. Повторяю, считаешь ли ты, что его американская закалка играла какую-то роль в его жизни и мироощущении?

В. Т. Это для меня не вопрос – очевидно играла! И именно поэтому он и не стал «совком»!..

Ю. Л. А теперь совсем личный вопрос. Как ты отнесся тогда, в октябре 2007 года, к известию о том, что Жоржу Абрамовичу Ковалю присвоено почётное звание Героя России, и как ты расцениваешь это событие сейчас?

В. Т. Хм-м… Ну, что касается уровня оценки, то это не было для меня удивительным – достойная награда для достойного человека. В общем-то, после смерти Жоржа Абрамовича я ждал какой-то подобной оценки… У нас как-то принято оценивать после смерти, когда сам герой уже не может ничего ни прояснить, ни изменить… А с точки зрения власти – это, конечно, демонстрация американцам нашей «проницательности»: мол, учтите – у нас «длинные руки» ещё с советских времён![335] И намёк – и сегодня «наш зоркий глаз пронзает каждый атом»…[336]

Ю. Л. Вопросы свои я закончил и теперь дарю тебе свою книжку о Жорже Абрамовиче.[337] Прочитаешь – напиши свои соображения о ней…

В. Т. Обязательно! Но ты напиши инскрипт!

Ю. Л. Ладно… …Вот, прочту, что я нацарапал своим старческим почерком: «Валера! Альтерверс столь сложен, что я не могу себе представить, как могло сложиться наше единодушие, в том числе, и по отношению к Жоржу! Тем не менее, это так. И спасибо Судьбе за это. Твой Ю. Лебедев».

В. Т. А в чём противоречие? Чего ты не можешь представить?

Ю. Л. Противоречие в том, что вариантов наших отношений так много, а осуществившийся настолько маловероятен, что это крайне удивительно!

В. Т. Для тебя было сюрпризом моё отношение к Жоржу Абрамовичу?

Ю. Л. Нет, ни в коем случае! Удивляет как раз степень нашего совпадения!

В. Т. Жорж Абрамович был необыкновенным человеком! Таких не бывает… И это не реверанс!

Ю. Л. Ты даже не осознаёшь, что ты говоришь! Ведь эти слова сейчас произнёс человек, который в период общения с Жоржем Абрамовичем никаких «конфеток-пометок» от Судьбы не имел – мол, вот, общаешься ты с великим человеком…

В. Т. Конечно, не имел!

Ю. Л. И суждение о нём у тебя не запорошено аурой его деятельности!

В. Т. А что, разве есть другие оценки?..

03.07.14

Беседа с Нонной Александровной Дмитриевой, пенсионеркой, бывшей сотрудницей кафедры ОХТ МХТИ им. Д. И. Менделеева

16.93. Н. А. Дмитриева во время беседы 03.07.14.[338]

Беседа состоялась дома у Нонны Александровны (НД) и Евгения Сергеевича (ЕД) Дмитриевых, куда я был приглашён для разговора о Жорже Абрамовиче.

Ю. Л. Где, когда, и при каких обстоятельствах ты узнала о существовании такого человека – Жоржа Абрамовича Коваля?

Н. Д. Я пришла на работу в Менделеевский институт в 1972 году. Тогда же и познакомилась с Жоржем Абрамовичем! Я с ним по работе практически не общалась. Но я же ещё параллельно и училась! И мы, естественно, проходили предмет автоматизацию. И я слушала его лекции, проходила лабораторию и там я с ним и общалась.

Ю. Л. И какие впечатления остались от Жоржа-преподавателя?

Н. Д. Прекрасные лекции! Я ведь была вечерницей, а вечерники ходят далеко не на все лекции, выбирают только самые интересные и важные. И на его лекции у нас ходили все!

Ю. Л. И что запомнилось о нём как о лекторе – акцент, манера поведения?

Н. Д. Конечно, он выделялся среди других преподавателей. Но в то время иностранцев у нас было очень мало, и его акцент скорее казался акцентом человека из Прибалтики или Грузии. Я ведь ничего о нём не знала…

Ю. Л. И Америка не приходила в голову? А другие студенты что говорили?

Н. Д. Нет… И это никогда среди студентов не обсуждалось.

Ю. Л. А когда и как ты узнала, что он был разведчиком?

Н. Д. Это было гораздо позже, когда я уже не работала на кафедре. Но пришла с Олей Тихоновой на кафедральный юбилей – 60-летие кафедры. И Жорж Абрамович был там… Вот там я и узнала. Оля Тихонова мне сказала. И тогда Женя говорил, что его даже наградить хотят…

Ю. Л. Подождите! Как наградить? За что?

Е. Д. Не наградить, а как-то отметить в связи с кафедральным юбилеем! О награде говорил только Лев Гришин.

Н. Д. Да, как-то выделить и поддержать его… Он ведь был уже очень слабым, с палочкой ходил, его Коля Харитонов привозил и увозил с юбилея…

Е. Д. Есть фотографии его перед БАЗом… Он уже с палочкой…

Ю. Л. И как ты восприняла тот факт, что он был разведчиком?

Н. Д. Удивительно это было…

Ю. Л. Но ведь то, что он американец на кафедре было известно всем!

Н. Д. Вовсе даже не всегда и не всем!

Е. Д. Нонна как-то мимо пролетела в этом вопросе…

Н. Д. Ничего подобного! Кому это «всем» было известно? Мне? Оле Червяковой? Лене Шинковской?[339] Нет! Это стало всем известно только после