Дежавю - Татьяна Шмидко

– Я знаю, кто он и что он, – сказала я, пунцовая от волнения.

– И вам все равно? Все равно, что он не человек? Что он вампир? – спросил доктор возмущенно.

Я встала из-за стола и подошла к доктору, чтобы наш разговор даже случайно не услышали.

– Он спас мне жизнь! Он не такое чудовище, каким был когда-то. Он вампир, да, но он пьет исключительно кровь животных! Он больше не охотится на людей! – сказал я шепотом, заглядывая в глаза доктору, силясь найти в них понимание.

– Но это же демон, порождение ночи! – воскликнул он снова. – Вы не боитесь вечного проклятия, которое принесет общение с ним?

– Ну, не знаю доктор… Он не плохой, это точно. Не знаю, каким вы его запомнили, но я помню только хорошее – он вылечил меня от инфлюэнции, поил отварами трав по ночам, когда я была в бреду. Он спас меня от… других «нелюдей» и был таким… замечательным! Он любит меня от всего сердца!

– А вы попали под его влияние и согласны бежать за ним на край света? – сказал доктор с укором в голосе, расстроенно покачав головой.

– Да, согласна. Но сейчас уезжаю туда, где он может и не найти меня, – сказала я с грустью. – Доктор, поймите меня тоже. Он – последнее, что у меня осталось в этом мире. Я люблю его больше жизни и не представляю, как проживу без него еще неделю, а вы говорите про проклятие…

Я села за стол и закрыла лицо руками.

Воцарилось молчание. Доктор сидел молча, было слышно, как трещит фитилек свечи.

– Вы так сильно его любите? – спросил он наконец-то.

– Да. Но он любит меня сильнее… – сказала я с полной уверенностью в своих словах, глядя на него.

Доктор встал и подошел к большому окну, в котором было видно холодное море и вспененный след корабля. Он постоял молча, а потом сказал:

– Я не знаю, принесет ли эта любовь счастье вам, милая Адель. Скитаясь по свету, прожив столько лет, я могу сказать только одно – там, где есть любовь – есть Бог.

Я вскинула голову и сказала:

– Вот и я на это надеюсь.

Доктор вдруг скинул с себя серьезность и, весело повернувшись на месте, сказал:

– А я все-таки был прав по поводу того, что вампиры существуют! И кто знает, кто еще…

– Оборотни. Сама видела. Такие огромные волки, почти размером с лошадь! – сказала я, передернув плечами от неприятного воспоминания.

– Да вы что! – воскликнул он, от восторга раскрыв рот. Его глаза засветились от неподдельного интереса, и я поняла, что от расспросов я не отделаюсь.

Вечер закончился удачнее, чем начинался, – мы с доктором объяснились, и теперь ничто не мешало нашей искренней дружбе.

Утром Логус и Нубира вернулись подозрительно чистыми, словно купались всю ночь в Темзе. Я не стал расспрашивать, тем более, копаться в их памяти. Логус выглядел еще лучше, чем вчера вечером – вернулась живость во взгляде и хорошее настроение. Нубира выдала ему кое-что из моего гардероба, который хранился в соседней спальне, а старые лохмотья арестанта отправились в то же камин, что и мой вчерашний камуфляж.

Он сложил свои полные губы в лукавой улыбке и спросил:

– Ну что, убьем сегодня пару оборотней?

Я кивнул головой.

– Да! – воскликнул он радостно, потирая руки. Он еще больше возненавидел наших извечных врагов, после того, как попытался быть с ними честным и в результате они его жестоко обманули.

– Только сначала перепиши свой список. Мне нужно спланировать маршрут по Европе, чтобы спасти оставшихся.

– Да, конечно. Но ты же должен понимать, что это будет неточная информация, да? – спросил он осторожно. – Многие сбежали или погибли…

– Да, мне нужно знать хотя бы примерное состояние дел. Ты мне очень поможешь, если честно.

Логус кивнул и сел за стол у окна, на котором лежала бумага и стояла чернильница с пером. Он бодро поднял руку над листом и замер, уставившись на строчки в середине листа.

Горечь потери затопила его сознание, когда он дрожащей рукой зачеркивал имена всего своего клана. Осталось только его имя. Нубира следила за ним, задержав дыхание. Когда Логус вычеркнул имя своего вожака, она подошла к нему и сказала:

– Вот уж истину говорят: где-то находишь, а где-то теряешь. Мы отомстим за них!

Логус угрюмо кивнул и принялся расшифровывать.

Нубира все это время перебирала гардероб, решая, в чем же будет правильнее поубивать к чертям собачьим оборотней: в наряде для езды на лошади или одеться в мужское платье? Потом подумала и решила, что в мужском костюме будет удобнее. Эта эстетка умудрилась подобрать для себя и Логуса наряды одинаковых оттенков.

Я тем временем сидел над чистым листом бумаги и придумывал письмо для Адель. Сегодня темой моего послания был рассказ об основании Лондиниума. «Дорогая моя любознательная девчонка! Сегодня я расскажу тебе еще одну интересную историю. В 43 году до Рождества Христова, я, к сожалению, немного опоздал и не видел лично, как император Клавдий, любимый ученик историка Сульпиция Флава, основал очередное поселение на захваченной у триноватов территории. Было бы интересно посмотреть, как исполненный собственного достоинства император, в багряном плаще и в венце победителя, сделал властный жест, приказав рабам проложить борозду, очерчивающую границы будущего города. Сейчас все это тривиальное мероприятие превратили в целое историческое событие. Поверь мне, говорят, что он сделал это, сидя за столом, апатично махнув рабам ножкой жареного цыпленка, которым как раз завтракал. Так что не верь книгам – они ужасно врут относительно этого императора». Я улыбнулся, представляя, как бы она смеялась, читая мое письмо. Из задумчивости меня вывел Логус, который протягивал мне новый список.

«Опять он с ней разговаривает! Хоть бы эта любовь не помешала делу!» – подумала Нубира.

Я быстро пробежал по списку глазами и навсегда запомнил имена погибших. Потом отдал его Нубире, которая жадно схватила список и стала читать, бормоча в слух:

– Ротильда мертва, ай-яй-яй! И ее брат Прасутагтоже. И Мотильшез с берегов Рейна. Как жаль, как жаль! Кастель из Испании, а где же Скапула? И он погиб… – она пробежала по всему списку и нашла имена всех своих друзей зачеркнутыми. Она молча бросила его в огонь, и мы наблюдали, как сгорает бумага, словно стирает навсегда память о наших погибших друзьях, но не из наших воспоминаний. Логус подошел к Нубире и обнял ее за плечи, пытаясь утешить.

Черное отчаяние, смешанное со злобой затопило меня сверху до низу и вырвалось наружу темными волнами, добравшись до Нубиры и Логуса. Им показалось, что даже солнечный свет померк. Я испугался, что навредил им и сказал: