Devil ex machina - Марьяна Куприянова

Со временем Фаина заметила, что Ян перестал с кем-либо встречаться. Больше никто не бегал к нему по ночам, никто не крался под покровом тьмы в одном одеяле из его комнаты, никто не сидел на полу, рыдая, под его дверью, не умолял вернуться или простить. Возможно, эту роль берегут как раз для нее, и вскоре она лично познает глубокое безразличие своего истязателя. Ну а пока что место новой пассии Яна непривычно пустовало. На этаже об этом вполголоса переговаривались.

«А что это наш Ян теперь один?»

«Наверное, влюбился в кого-то. Вот и страдает».

«Ну, наконец-то. Пусть пострадает, ему полезно».

«Надо же, даже такие, как Ян, в один момент остепеняются».

«И все равно очень странно».

Новенькие первокурсницы посчитали это хорошим шансом применить свои навыки соблазнения. Фаина с мрачным безмолвием наблюдала, чем увенчаются их попытки. Предостерегать кого-либо она уже не видела смысла. Не в ее положении спасать утопающих, ее саму давно утащили на дно, любоваться трупами. Адекватный человек заметит, что с Яном что-то не так, и лезть к нему не станет. Но адекватности первокурсницам явно не хватало. Они по очереди, словно сговорившись между собою о порядке, пробовали с Яном поболтать, познакомиться ближе, заманить к себе в комнату просьбами о мужской помощи вроде перестановки мебели. Их фантазия работала плохо, но упорство с лихвой восполняло хромое воображение.

В глубине души Фаина опасалась, что Ян может сорваться и вновь стать прежним – по старой памяти схватить свежую добычу, что охотно плывет в сети. Боялась услышать ночью стоны из 405-ой, словно, если Ян переспит с кем-то, это уничтожит и без того слабое взаимопонимание, что едва проклюнулось между ними. Фаина ревновала Яна, но разве могла она себе в этом признаться?

Угрюмый сосед на уловки первокурсниц осмотрительно не поддавался и максимально игнорировал их. Он много читал, готовил, погрузился с головой в искусство и культуру, в частности – пропадал на репетициях той самой постановки, куда приглашал Фаину и очень надеялся, что ее не придется вести силой. Ведь она обещала ему стать послушной. Она ему обещала.

Затишье перед бурей позволило девушке больше узнать о шизофрении благодаря ознакомлению с научными исследованиями в этой области. Уже без удивления и даже без жутких мурашек по спине она обнаруживала в себе больше мелких особенностей тяжелого недуга, что помогало ей примириться с ним, насколько это возможно.

Контакты с окружающими медленно угасали, однако в нынешнем положении это ничуть не тяготило. Все к этому шло и ранее, не стоило стараться, поддерживая с кем-то вроде Милы или Даши квази-дружеские отношения. Что стало с бывшей подругой, позволившей загипнотизировать себя, Фаину больше не интересовало. На кону стояла ее собственная судьба, то и дело норовившая трагически оборваться.

Всего пару раз девушка задумывалась о суициде. Представляла, как ее остывшее тело обнаружит Ян, как он отреагирует на это. Она могла бы разрушить все его планы, убив себя. Но пользы от такого поступка лично для нее не будет никакой. Всерьез рассматривать суицид как выход из ситуации было бы глупо, но помечтать о том, как взбесится Ян, осознав, что добыча ускользнула прямо меж пальцев, что он проиграл, что его щелкнули по носу, доставляло удовольствие, граничащее с восторгом.

Прошло около двух недель с того момента, как Ян сломал ей палец в приступе гнева. Естественно, все видимые повреждения давно и бесследно зажили. Фаина находилась в своей комнате, читала свежую статью доктора медицинских наук о когнитивных механизмах мозга и параллельно размышляла о том, что терпению Яна, должно быть, уже подходит конец, и вскоре он напомнит ей об уговоре; размышляла и о соседках, которые косо посматривали на нее, скорее всего, связывая новое поведение Яна именно с нею; о дурном предчувствии, которое мучило ее с самого утра.

Что-то должно было произойти, и нетрудно было догадаться, с кем это связано. Стук в дверь ничуть не удивил Фаину, привыкшую во многом полагаться на интуицию. Это, конечно, мог быть кто угодно, но не стоило себя обманывать. Девушка поменяла положение тела, чтобы встретить гостя лицом к лицу, но подниматься с кровати не стала – не было желания и сил.

Дверь приоткрылась, и в комнату вплыла сначала одна половина тела, затем и вторая. С несвойственной ему нерешительностью молодой человек постоял у входа, бегло осматривая помещение, словно находился тут впервые. Одет он был просто и вполне по-студенчески, но любая одежда, включая старые джинсы и клетчатые рубашки, восхитительно на нем сидела. Фаина обратила внимание, что ступни гостя, как всегда, босые. Она отметила в виртуальном блокноте как-нибудь спросить его об этом, но точно не сейчас.

– Привет. Ты что-то хотел?

Фаина почти не нервничала в его присутствии, только сердце чуть ускорилось, как на уроке математики в школе, когда могли вызвать к доске – отвечать домашнее задание, которое ты не сделал. Но по сравнению с тем, что было раньше, это ерунда. Внешний вид Яна взволновал ее женскую натуру, и она приподнялась в постели, понимая, что обязана отреагировать на его появление в своей обители.

– Я могу приблизиться?

– Тебя когда-то волновало мое позволение?

– Поверить сложно, но да.

– Конечно. Проходи. Присаживайся.

Она думала, Ян сядет в кресло в метре от кровати, но он опустился на пол прямо перед нею и принял позу лотоса. Он обратил к ней свое благородное лицо, в котором каждая черточка была идеальна и вызывала восхищение: от демонических темно-зеленых глаз до правильной формы носа, черепа, подбородка, от цвета кожи до густоты волос и ресниц. Ян был гладко выбрит, а неизменные бакенбарды, зачесанные назад вместе с основными волосами, прикрывали верхнюю часть ушей. В левой мочке красовалось маленькое серебряное кольцо.

Фаина поняла, что залюбовалась им и потеряла ход времени. Будь перед нею кто-то вместо Яна, стоило бы испытать стыд и неловкость. Но с ним все было иначе, и девушка, поначалу смутившись, тотчас поняла: он так же сидел и разглядывал ее лицо несколько минут, ни слова не говоря. Значит, все нормально.

– Ты хотел о чем-то поговорить?

Фаина едва сдерживалась, чтобы не обнять его голову, наклонившись совсем чуть-чуть, и не прижать к груди. Сейчас Ян глядел на нее снизу вверх глазами преданного золотистого ретривера, любимца всех соседских детей. Внезапный приступ нежности удивил и смягчил ее.

– Конечно, я пришел поговорить, Фаина, – похоже, отныне имя ее он произносил исключительно со своей, специальной интонацией. – Точнее, спросить тебя.

– О чем?

– Готова ли ты?

– Нет, Ян. Я не готова. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь быть готова к… этому всему.

Она не знала, куда ей деться от всепоглощающего взора в двадцати сантиметрах от своего лица.

– Я