Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слава о Брекене и Ребекке, об их любви и преданности разнеслась повсюду, хотя мало кому доводилось встречаться с ними в августе, в сентябре и на протяжении всей осени. Они проводили почти все время в пределах своих туннелей, общаясь лишь друг с другом.
❦
В декабре, когда на смену осени пришла суровая холодная зима, неожиданно вернулся Триффан. Они узнали об этом от Комфри, к которому Триффан наведался в первую очередь, а спустя два дня он появился в норе у Брекена. Он сообщил, что был в местах, которые прежде называли Болотным Краем, на лугах, живя при этом в одиночку, потому что, как он выразился, ему нужно было о многом подумать.
Триффан сильно изменился. В его поведении не осталось никаких следов ребячества, и Брекен заметил, каким могучим и огромным он стал — куда больше него самого, — как лоснится его густой, необычайно темный мех и что он отличается сдержанностью, которая не была свойственна Брекену в его годы.
Но его ищущий беспокойный взгляд говорил о том, что он успел изведать немало страданий, и Брекен понял, что он вернулся в поисках ответов на вопросы, которые возникают в мозгу в одно мгновение и порой остаются нерешенными на протяжении всей жизни.
— Почему ты веришь в Камень? — спросил Триффан после того, как они вместе подкрепились в туннелях у Брекена.
— Я не смогу привести каких-либо веских причин, Триффан, но знаю, что такой ответ, как «просто верю, и все», тебя не устроит. Я помню, что меня в свое время такой ответ не удовлетворил. Но ты знаешь, как мы с Ребеккой любим друг друга...
Триффан кивнул.
— Ну вот, ты чувствуешь это, и у тебя нет ни малейших сомнений в собственной правоте, хотя объяснить, в чем кроется причина твоей уверенности, ты не можешь. Вот так и с моей верой в Камень. Я убежден в ее истинности. Мне удалось прийти к ней, когда я осознал собственную ничтожность в сравнении с мощным потоком жизни, частицей которого я стал после рождения и который не иссякнет и после моей смерти. Но при этом мне открылось, что я единственный в своем роде крот. Я понял также, что без меня поток жизни был бы не столь полон. И тогда я преисполнился благоговейного восторга — говорят, это ощущение исходит от Камня й является частью его сущности. Каждый из нас ничтожен и в то же время бесценен, но открыть эту истину может лишь тот, кто верит в Камень. — Брекен вздохнул и замолчал. Ему было сложно объяснить Триффану свои чувства. — Возможно, Ребекка сумеет растолковать тебе это лучше, чем я, но вряд ли. Ты явно опоздал, она стала на редкость немногословной! — Брекен рассмеялся и побежал по туннелям к Ребеккиной норе, крича на ходу: — Посмотри, кто к нам пришел! Иди скорей сюда!
Ребекка долго стояла, глядя на Триффана, как будто пытаясь рассмотреть каждую из малейших черточек, а затем с улыбкой подошла поближе и прикоснулась к нему.
— Где же ты был все это время? — спросила она, но по ее тону можно было догадаться, что она думает: «Можешь ничего не отвечать, мой хороший. Я и так все знаю».
Они провели втроем несколько дней, и Брекен с Ребеккой рассказали Триффану о событиях, оставивших лишь туманные следы в их памяти, и о том, о чем никому не говорили прежде. Они решили, что имеют право поведать ему о Седьмом Заветном Камне, о чуде, которое открылось им однажды. Слушая их рассказ, он пришел в волнение, ему показалось, что он и сам все это когда-то видел и увидит снова.
Триффан без конца задавал им вопросы об Аффингтоне, о летописцах, о Босвелле — совсем как в детстве. И наконец в один прекрасный день Триффан объявил, что хочет стать летописцем, как Босвелл, а потому намерен отправиться в Аффингтон.
Они не стал возражать, но Брекен предупредил его, что пускаться в столь дальний путь посреди зимы не стоит, и добавил, что у него богатый опыт по части путешествий и он мог бы научить Триффана ориентироваться в незнакомой местности и показать ему приемы борьбы.
Но Триффан покачал головой и, глядя на стоявших рядом друг с другом Брекена и Ребекку, сказал:
— Вы научили меня куда более важным вещам, а всему остальному меня научит Камень. Он укажет мне путь и защитит меня в любой из схваток с врагами.
Каким большим он стал, каким сильным, но до чего же он еще молод! Ребекка не смогла удержаться от улыбки, с любовью глядя на Триффана. Какой контраст он являл с Брекеном, побывавшим в стольких сражениях, напоминанием о которых служили оставшиеся после ран шрамы, но чей взгляд был исполнен покоя, который его сыну еще предстояло обрести. Какими трудами дается душевная безмятежность, какая стойкость необходима, чтобы сохранить ее!
Триффан смотрел на родителей, ощущая тепло их любви, и, возможно, именно тогда под влиянием их рассказов о Заветном Камне в памяти его начали всплывать полузабытые воспоминания о событиях Самой Короткой Ночи, случившихся, когда он плутал по туннелям Древней Системы.
Чуть позднее он отправился к Камню и в молчании замер возле него. Наступил холодный вечер, уже темнело, среди опавших листьев, пропитавшихся за день дождевой влагой, шуршал ветер, а пробудившиеся в его душе воспоминания становились все ясней, и наконец он явственно увидел мерцавший чудесным светом Заветный Камень. И тогда Триффан заговорил, обращаясь к Камню, он просил его о помощи в поисках верного пути, следуя примеру многих кротов, живших в разные времена до него. Мысль об Аффингтоне и о том, как непросто стать летописцем, повергала его в дрожь: ему казалось, что он замахнулся слишком высоко и недостаток знаний и необходимых качеств не позволит ему достигнуть цели. Но тут он подумал о Брекене и Ребекке, вспомнив, как Комфри рассказывал ему о подвигах, которые им довелось совершить, и о том, как скромно и просто они живут сейчас вместе, возвратившись в родную систему, которую каждому из них пришлось в свое время покинуть, чтобы отправиться в далекие края.
— Почему
