Одна сотая секунды - Иулсез Клифф

Хорошо быть ребенком, пока не лезут те, кто ничего не понимает.

Глава 40

…ееет!

Врезалось в уши и откатило, рассыпался несуществующий крик, разлетелся пеплом выгоревшей мысли. И все равно я вздрогнула, дернулась всем телом, привлекая ненужное внимание. Ничего, бывает, просто молодая респектабельная женщина о чем-то сильно задумалась, а потом внезапно очнулась. Со всяким такое, наверное, случалось…

Косые лучи солнца, пронзая затемненное стекло, наполняли помещение кафе удивительно теплым рыжим светом и уютной атмосферой, играя мягкими и чуть размытыми бликами на поверхностях изящных столиков, плавных изгибах спинок лаконичных стульев, крутобоких бокалах и низеньких кофейных чашечках. Руки согревали белые керамические стенки, душу — живительный аромат отличного кофе.

Сон? Фантазии? Такие долгие и яркие, что и вправду поверилось: все было, все случилось… Или это все и произошло, или это и была все-таки жизнь? Но тогда что теперь жизнь, а что — сон? Где она, даже они — границы, все разделившие? И в границах ли дело?

Знакомый город, излюбленное место. Весна уже заканчивала все приготовления, распахивала двери перед знойным летом. Она лишь аккуратно поправляла гирлянды цветов и нежно взбивала персиковый цвет, приглаживала сочную зелень и подкрашивала лазурью самое синее в мире море.

Родной мир, любимый город.

Мир, в котором мне надлежит быть. Мир, переполненный людьми и машинами, мир, в котором бормочут телевизоры и плетут сети орбитальные спутники, мир, в котором в каждой руке зажат мобильник и есть нормальный Интернет. Мир — живой, дышащий, поразительный в цифрах и фактах, зарожденный то ли Богом, то ли случайностью.

Падал ли Бог, когда его создавал?

Мир, полный возможностей и перспектив, прекрасный и хрупкий, покоящийся в чьих-то ладонях. И кто знает, может и здесь бежит какая-нибудь никому не интересная девчонка и пытается успеть, не опоздать, предотвратить катастрофу.

— Беги, милая, беги. — Тихо, так, чтобы никто не услышал, бормочу я.

Пусть спасает, пусть сохраняет и оберегает, если она действительно есть, существует, не знающая, что ее от смерти отделяет всего одна сотая секунды, от ее смерти и смерти всего мира.

Однажды мы просто перестанем быть и даже не поймем этого.

Мне хотелось смеяться. В который раз я усомнилась в собственной нормальности? Подскажешь, Юси? А… тебя же не существует. Конечно, тебя и не может существовать, ведь я пока все же адекватный, психически здоровый человек, просто слишком погрузившийся в фантазию, а теперь сидящий в замечательном кафе и мысленно рассуждающий на бесплодные темы. Бывает, усталость просто.

На столике, возле чашки, распечатанная пачка сигарет. Тонкие, белые… А я курю? Точно, курю, особенно, когда нервничаю. Да, я действительно курю, а затем старательно избавляюсь от запаха, чтобы из-за такой досадной мелочи не сорвать всю операцию. Многим папикам он не нравился.

Одежда… непривычная. Блузка, джинсы, каблуки. Когда последний раз надевала туфли с каблуками? Нет, о чем это я? Вопрос другой — когда я последний раз надевала что-то без каблуков, не считая домашних тапочек? Нет, не о том я думаю, привыкшая отзываться на имя Карма. Я сижу и упорно цепляюсь за мимолетный сон, что растворился, исчез без следа. Так, мгновение. Пытаюсь с ненормальной настойчивостью отыскать доказательства его реальности, ищу изменения в себе. Изменилось ли что-то? Ничего же ведь.

— Да… изменилось…

— Простите? — Молоденькая официантка остановилась рядом. — Вы что-то хотели? И да, позвольте напомнить, у нас не курят.

— Нет, нет… — медленно я покачала головой, — это я так… просто…

Да, здесь обращаются на «вы» и не подшивают переводчик. Здесь не вселяются духи и не летают драконы. Здесь нет тех людей, которых можно называть друзьями. Здесь нет Арвелла.

— Ящерица, блин, разноглазая… а ведь так немного осталось…

Нет, сон, просто сон, ничего более. Но почему таким знакомым все кажется? Почему этот день, это кафе, все эти движения кажутся такими знакомыми?

Мир, в котором летают самолеты, потому что нет пространственных движков. Мир, в котором от порчи не спастись таблеткой и не присваиваются серийные номера телепортам. Мир, в котором по замкам водят туристов, а предсказание будущего любой здравомыслящий человек считает ахинеей. Мир, в котором от некоторых песен вянут уши, а не обвивают побеги колонны. Мир, в котором звери — это звери, а люди иногда хуже зверей. Мир, в котором я могу без запинки выдавать крепкие словца и не путаться от сложного и лишенного смысла звучания.

Самый лучший мир.

Только все равно что-то скребет на сердце, заставляет внимательно приглядываться ко всему тому, что меня сейчас окружает. Ну же, мир, подскажи мне, прояви милость.

Подсказывает, говорит беззвучно, что он мир, в котором был уже этот день. Был же? Вот тому мужчине, сидящему через столик, сейчас позвонит разъяренная супруга и начнет устраивать скандал.

Зазвонил телефон. Мужчина вытащил мобильник, над переносицей собралась глубокая складка.

— Да. Что опять?

А у той пары девочка уронит на пол игрушечного зайца и разревется, прежде чем мать успеет его поднять.

Женщина откинула ложечку.

— Маша, блин…

Послышался детский рев, становящийся все громче и громче. Мелькнул переживший не одну стирку заяц, серо-голубой, смеющийся, с приклеенными глазами. Один глаз начинал отваливаться.

Мир. Просто мир, давший второй шанс.

Я достала из сумочки мобильник, неловко, не сразу приноравливаясь, пролистала список контактов, нажала вызов.

Гудки. Между гудками даже не сотая доля секунды, а целая вечность. За время этой вечности рождались и умирали вселенные, совершались открытия и покорялись звезды, прокатывались волнами эпидемии и исчезали народы, взрывались атомные бомбы и рождались дети.

Не сдавались, не отступали друзья, то смело, то нервно глядя в грядущее.

Стонали от душевной боли, задрав морды к небесам, глупые драконы.

— Александр? Здравствуйте, вас беспокоит Каролина Белотырь, помните такую? Да, я тоже вас рада слышать.

А слова сами собой, легко и без усилий, выскальзывают, складываются в предложения, передают самую суть.

— Александр, мне надо срочно оформить кое-какие документы.

Мир же дал второй шанс?

— Да, по квартире, у вас удивительная память. Если через пару часов подъеду, вас это устроит?

И нужно быть последней балбеской, чтобы им не воспользоваться.

— Через полтора? Да, устроит. Спасибо.

Второй шанс, второй звонок.