Монструм - Полина Граф

– «Эквилибрумы от рождения имеют два сердца. Одно телесное, бьется в оболочке и гоняет кровь, подобно нашему. Второе живет отдельно. Обычно при рождении эквилибрумы помещают его в небесное тело – пустое и только сформированное, делая его своим хранилищем эфира; они объединяются с хранилищем, становятся единым целым. Именно к эфирному сердцу стекаются основные запасы эфира их душ. Такая схема позволяет копить силы, которые приземленным даже и не снились, а еще многократно умирать и воскресать. Когда телесная оболочка эквилибрума погибает (чаще всего от раны или других особых факторов, однако важно, чтобы сама душа была невредима), то есть два исхода. Самый привычный и понятный приземленным: душа заоблачника отправится по дальнейшему пути, прочь из нашего мира, без надежды на возращение. Проще говоря, окончательная смерть. Это происходит лишь в том случае, если эквилибрум давно ослабел и в хранилище не осталось эфира для восстановления телесной оболочки и души. Но в большинстве случаев они попадают в сомниум. Душа оказывается в таком состоянии, когда телесная оболочка разрушилась и все три осколка просто отправились в хранилище, прямо к эфирному сердцу. Там душа восстанавливается неопределенное время, вплоть до одного из следующих Генезисов, ведь только в это время армии Света и Тьмы пополняются как новыми душами, так и вернувшимися из сомниума. Эквилибрумы способны воскресать десятки раз, все зависит от их мощи. Сам сомниум может длиться и тысячи, и миллионы лет. Узнать, что душа окончательно умерла и отправилась по дальнейшему пути, просто. В хранилищах перестает биться эфирное сердце». – Я отложил блокнот. – Помимо всего перечисленного, в хранилищах звезд и дэларов дополнительно рождается мглистая чернь или светозарный огонь. И это все объясняет. Даже то, что моя кровь снова покраснела, когда я был у Шакары и она сняла с меня эту подвеску. Звезды становятся звездами только благодаря светозарному огню. Если у них нет к нему доступа – то они бессильны. Ведь огонь и чернь – это даже не эфир, это особая сила двух высших рас. Хранилище Антареса давно не испускает огонь, в нем не бьется сердце, отчего все и думали, что он погиб. Но Ламия сказала, что накопленного в подвеске светозарного огня хватит, чтобы выжечь все до Сатурна. Эта штука создана сложными манипуляциями, и она намного опаснее тысяч термоядерных бомб. В небесном теле Антареса нет огня, ведь само место забросили! Его новое хранилище – эта подвеска. Здесь эфирное сердце Антареса.

И чем сильнее я сжимал ее, пытаясь проникнуть сквозь сталь словно в душу человека, тем отчетливее слышал стук. Он с силой отдавался в голове.

– Без контакта с подвеской Антарес не владеет своей силой. Ламия говорит, кто бы ни сотворил столь мудреный обход системы, он очень силен. Вот как Антаресу удалось обмануть всех и притвориться мертвым. Из-за этой подвески никто и не мог определить мой эфир. Все повторяли, что во мне не видно ни Света, ни Тьмы, а на деле, как только Антарес и его светозарный огонь оказались во мне, подвеска своими манипуляциями начала скрывать как Верховного, так заодно и меня самого. Она заточена на то, чтобы делать его невидимым.

Фри изумленно пыталась соединить детали мозаики.

– Получается, кто-то не хотел, чтобы стало известно, что Антарес жив?

– И произошло это, судя по всему, сразу же после битвы за Люксорус, – сказал я.

– Всепроникающий Свет, Макс… Откуда это у твоего отца?

Мысленно я вернулся в дом к Домирусу и к его проклятой игре. Перед глазами раз за разом всплывал тот единственный вопрос, предназначавшийся Антаресу: «Сожалеешь ли ты о том, что совершил с Луцемами?»

Не с одним членом семьи. С несколькими. Получается, Антарес был связан не только со мной.

Послышались голоса. Справа по коридору к нам направлялись три прекрасно знакомых мне человека. Их исцелили, и они больше не выглядели ни усталыми, ни мертвыми. Формы на них также не обнаружилось.

Дан о чем-то яростно спорил со Стефаном. Волк надел строгий серый костюм, так и сияя благородством, а вот Стеф в своих грязных джинсах и черной рубашке смотрелся на его фоне как жертва благотворительности.

– А я тебе говорю, что могу опровергнуть это математически и орфографически! – возмущался Дан.

Сара, сменившая мундир на джинсовую куртку, шагала чуть в стороне, не обращая на парней никакого внимания. Те смотрелись бодрячком, особенно Водолей. Его прямо распирал какой-то азарт.

– Давай пари? – предложил он, едко усмехаясь.

Дан фыркнул себе под нос.

– Тебе нечего ставить, ты прогорел по всем фронтам.

Стефан неодобрительно прищурился и сунул руки в карманы.

– Так неинтересно.

И только теперь они завидели нас с Фри. Дан хотел что-то сказать, но явно не мог собраться с духом. Зато заговорила Сара:

– Мы слышали, Ламия вернула один из твоих осколков. Но разум Антареса ты решил оставить.

– Он может помочь нам с дальнейшими поисками, – ответил я, пряча подвеску.

Судя по взгляду, Сара моего выбора не одобряла, но говорить она ничего не стала.

– Телесная оболочка и третий осколок Антареса, – хмыкнул Стеф, облокачиваясь на каменные перила. – Думаете, они все еще существуют?

– Пару дней назад мы не знали, что он вообще жив, – сказал я. – И раз здесь две его части, то, возможно, и все остальное сейчас на Земле.

Я умолчал о светозарном огне, решив оставить это в тайне.

Дан рассмеялся. Все вопросительно посмотрели на него. Он провел ладонью по лицу и издал еще один смешок.

– Простите, просто это все так безумно. Мы, люмен-протекторы, те, кого заоблачники никогда даже в расчет не брали, заново соберем великого Антареса Непогасимого! А ведь именно от его возвращения зависит исход гражданской войны Света, да и отношения с Тьмой. Вся Вселенная теперь знает, что его возможно вернуть, и все забурлило, завертелось! Эквилибрис вот-вот рухнет, и мы в самом эпицентре! От нас зависит дальнейшая судьба всего мира. От нас!

Стеф саркастично хмыкнул. Он смотрел на земли внизу с таким умиротворением, что мне стало не по себе. Обычно он казался конченым циником, но сейчас что-то в нем переменилось. Я видел, как Стеф упал замертво. И скорее звезды погаснут в небе, чем мне удастся забыть об этом, ведь законы Эквилибриса четко гласили: души после смерти не возвращаются.

– И мы здесь одни, – кисло отметил Водолей. – Совсем. Монструм сломал портал, а ставить новый будут еще долго. И пока этого не произошло, ни один заоблачник не сможет ни зайти, ни выйти. Звездного десанта с поддержкой ждать бессмысленно.

– Это даже хорошо, –