День восьмой - Торнтон Найвен Уайлдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мой отец сбежал из России прямо под самым носом у полиции, которая охотилась за ним. Сбрив бороду, усы и даже брови, он переоделся в рубище старухи, совершающей паломничество по святым местам. Мы шли вместе с ним, пели псалмы, просили милостыню, молились. Потом заболела мама. Мы купили двухколесную тачку и дальше повезли ее на ней. У нас были деньги, но чтобы не вызывать подозрений, мы побирались, а ночевали в монастырях.
– Что же такое совершил ваш отец? – удивилась Энн.
– Печатал листовки. У нас в доме был типографский станок.
– А что такое «листовки»?
– Замолчи ты! – одернул ее Джордж.
– Отец верил, что единственный способ возродить Россию – это свергнуть правительство, совершить революцию, и рассчитывал подготовить к ней людей. К тому времени уже в каждом городе велась работа по осуществлению этой идеи. Люди читали его разъяснения и призывы, но не предпринимали ровным счетом ничего, и отец, в конце концов, разуверился в силе воздействия своих листовок. У него даже появилось выражение: «Русские много говорят, чтобы ничего не делать». И тогда им овладели другие планы.
Мисс Дубкова замолчала, молчали и ее слушатели, пока тихо не заговорила Юстейсия:
– Но ведь существует другой, более приемлемый способ сменить форму правления.
– Ты о чем, мама? – не унималась Энн.
– Тшш, милая. Я кое-что тебе расскажу. Ты когда-нибудь видела собаку в наморднике?
– А что это такое?
– Это такие кожаные ремешки, которые надевают собаке на морду, чтобы она не могла открыть пасть: что-то наподобие плетеной корзинки.
– А, чтобы никого не укусила. Но как же собака ест?
И мисс Дубкова рассказала очередную поучительную историю.
– Все вы знаете, что лев – царь зверей, повелитель джунглей, и может делать все, что ему вздумается. Когда-то, давным-давно, в Африке великий царь Лев решил надеть намордники на всех хищников: львов, тигров, пантер, – пощадив лишь свою семью и еще двадцать львов из стаи. Теперь звери могли лишь чуть-чуть приоткрывать пасть, так что, проголодавшись, должны были довольствоваться только самыми мелкими зверушками. Зато семья великого царя с двадцатью избранными по-прежнему жрали кого угодно – оленей, антилоп, газелей. И жрали они непрерывно, до тех пор, пока кое-кому из молодых львов не удалось ослабить намордник и освободить пасть, пришлось царю срочно принимать меры, и он приказал связать им ремнями передние лапы, чтобы не могли быстро бегать и охотиться за дичью. В царском дворце тем временем каждую ночь устраивали пиры, а рядом ковыляли стреноженные львы в постыдных намордниках. Как вы думаете, радовались ли они так же, как великий Лев и его фавориты?
– Нет! – закричали дети.
– А может, кого-то радовало рождение еще одного львенка?
– Нет! Ведь его же надо кормить!
– Правильно. И вот однажды львы, которые носили намордники, собрались в дальнем уголке джунглей, чтобы решить, как жить дальше. Что они могли сделать? Судя по всему, у них оставался единственный выход.
– Я знаю какой, – заявил Джордж, ударив кулаками по своему стулу.
Мисс Дубкова даже не посмотрела в его сторону, словно и не слышала, и продолжила, обращаясь к Энн:
– Но во всей ситуации, – запомни! – хуже всего то, что в лесу лев – самый благородный зверь. Русские – величайшая нация, которая когда-либо существовала на Земле. Ни один народ не любит так беззаветно страну, в которой живет; ни одна нация не защищает свою землю так самоотверженно, как русские, и Наполеон, потеряв свою могущественную армию, убедился в этом. Ни один народ не может сравниться с русскими в упорстве и долготерпении. Европейские страны с каждым днем все больше приходят в упадок: я это видела собственными глазами, – гоняются за богатством и наслаждениями. Они забыли Бога. А вот в России люди несут Бога в своих сердцах: так обычно прячут горящий фонарь за пазухой в ветреную ночь. – Она помолчала, а потом продолжила, понизив голос: – Россия – страна народа-богоносца. Она, как ковчег, спасет человеческую расу, если вдруг случится новый Потоп. Здесь, в Америке, нет нации. Каждый человек прежде всего думает о себе, а не о своей стране. Вот почему ситуация, когда один лев с горсткой презренных зверей смог низвести других львов до уровня голодных собак, была настолько позорной. И мой отец понял, что есть только один способ решить это.
– Убить его надо было! Убить! – воскликнул Джордж и, подскочив к стене, заколотил в нее кулаками.
– Джордж! – попыталась остановить его Юстейсия, но он рухнул на колени и замолотил кулаками по полу.
– Убить! Убить его!
– Джордж, – встревожилась мать, – успокойся, пожалуйста.
Мальчик, бледный как полотно, вскочил, швырнул несколько воображаемых бомб в окно, а потом опрометью вылетел из дому, а следом за ним и Фелисите.
– Мои дети излишне эмоциональны, Ольга: это в них говорит креольская кровь, – словно извиняясь, сказала Юстейсия, подошла к передней двери, выглянула наружу, а потом вернулась к столу с озабоченным лицом. – У моей матери был бешеный темперамент, а уж про деда и говорить не стоит: никто не мог с ним справиться.
– Maman, почему Джордж так разволновался?
– Мы все расстраиваемся, когда видим несправедливость.
Фелисите нашла брата на крокетной площадке. Он лежал лицом вниз и тяжело дышал, словно выбился из сил. Брат и сестра долго проговорили шепотом, наконец, вернулись в столовую.
– Мисс Дубкова, вы сможете научить меня русскому языку? – спросил Джордж, остановившись на пороге.
Та взглянула на Юстейсию, которая во все глаза смотрела на сына.
– Джордж, – встряла Энн, – ты с ума сошел! У тебя нет никаких способностей: ты в нашей школе был самым плохим учеником, а потом тебя отчислили еще из трех.
– Я смогу научиться всему, если только захочу.
– Но, Джордж, – возразила Юстейсия, – с кем здесь говорить по-русски, кроме мисс Дубковой?
– Я буду говорить не здесь, а в России, когда поеду туда.
– Давай это обдумаем позже.
– Я уже все обдумал.
Брекенриджу Лансингу было решено ничего не говорить. Уроки проходили в бельевой таверны «Иллинойс» или коттедже. Юстейсия настояла на том, что уроки должны быть платными, и мисс Дубкова согласилась брать половину из предложенных денег. У портнихи не было опыта в преподавании языка, но раз ученик горит желанием его изучать, значит, достигнет успехов. Джордж сам придумал форму обучения: он входит в
