'Сварщик' с Юноны 3 книга - Сергей Трунов

- Да что они себе позволяют, эти краснокожие обезьяны!? - взревел побагровевший от ярости генерал, - Огонь! - выбросил руку в сторону склона.

В тоже мгновение двое его адъютантов рядом подобострастно выхватили из седельных сумок карабины, их пример прокатился по веренице остальных солдат отряда.

Едва Первый адъютант спустил курок и грохнул первый выстрел по кустам, за которыми могли прятаться индейские лучники, всем ведь превосходно известно, что убойное расстояние для стрел аборигенов невелико, как тут же из дальних зарослей взвилась ответная стрела и воткнулась ему точно в глаз так, что он свалился с коня замертво.

Второй, впечатлённый судьбою товарища, не успел спустить курок, Замер, не решаясь нажать на спусковой крючок. Но ещё одна стрела, словно молотом саданула его в бедро, прошила навылет вместе с седлом, засела в крупе лошади. Несчастное животное взвилось от невыносимой боли, сбросило седока на камни.

- Стреляйте, чёрт вас возьми! - брызжа слюной, заорал предводитель, выхватил из кобуры револьвер, принялся полить по склону.

С такого расстояния револьверные пули никакого вреда индейским воинам, даже с обычными луками, причинить не могли.

Однако сам факт оголенного оружия был, видимо, достаточен, чтобы прилетевшая Стрела угодила в брюхо утробно хрюкнувшему генералу. Он выронил револьвер и ухватился за окровавленное древко. А из поясницы клювом хищной птицы торчал четырёхгранный наконечник. Военноначальник покачнулся в седле и, хрипя, завалился на шею лошади.

По вытянувшейся цепочке всадников гулом прокатилась волна Паники. И задние, ничего не поняв, но услышав пальбу, принялись выхватывать оружие и стрелять по склонам. В ту же секунду отовсюду послышались вопли боли, свидетельствующие о том, что воины Шауни безнаказанно такое неразумное поведение не оставляют.

Следом за паникой пролетели слова: "Тех, кто не стреляет, не трогают! Тех, кто не стреляет, не трогают!" - Выстрелы немедленно прекратились.

Некоторые из солдат хмуро сжимали в руках оружие, но с опущенными стволами, иные не отважились даже вытащить, и все оглядывались.

Командиры выбиты. Что делать, никто не знал.

Из зарослей послышался усиленный рупором голос, На плохом, но всё-таки понятном английском языке:

- Бледнолицые, мы, воины шауни, не желаем войны. Ваши командиры знали. Но если вы не уйдёте с нашей Земли, вы все умрёте. Разворачивайте коней и уходите. Иначе отсюда никто не вернётся живым.

Солдаты, привыкшие, что перед ними всё живое разбегается, замялись.

Но вот рослый детина, невзирая на жару в меховой охотничей шапке с развевающимся лисьим хвостом, в сердцах стряхнул порох с полки, сунул карабин в седельную сумку и пробормотал: - Ну, краснокожие обезьяны, мы с вами ещё разберёмся, - потянул уздечку, разворачивая коня.

Что послужило остальным сигналом, катализатором стадного инстинкта для превратившегося в толпу воинского подразделения, оставшегося без командиров, чтобы остальные последовали мудрому примеру.

Заместитель, "правая рука", генерала Винфилда Скотта, ещё не отошедший от почти мгновенной гибели босса, сделал вид, что всё происходит именно так, как задумывалось, отдал распоряжение: - Поворачиваем! Нам бы только из этого "бутылочного горлышка" выбраться, а там разберёмся. Придумаем, что с этими краснокожими ублюдками делать...

Но пушки, на которые новоявленный полководец так рассчитывал, бесследно исчезли из арьеграда. Вместе с зарядами, лошадьми и, к великому ропоту добровольцев, вместе с обозом и, соответственно, запасом провианта.

С этой схватки в краю Великих озёр война индейцев шауни с американцами круто развернулась.

- Ружья я тебе не дам, - ответил Савелий на повторную просьбу Текумсе, когда прибыл с Игнатьевым и караваном ШОН с припасами в становище шауни.

Встретили их восторженно.