Выше головы! - Расселл Джонс

— Они и раньше были, — усмехнулась она, показав остренькие зубки. — Но настоящий обвал начался в 184-м. До этого мы их получали в обычном режиме, и подарочки типа Прайса были редкостью. А вот после 184-го посыпалось как из рога изобилия. Знаешь, что произошло в том году?

Я помотал головой.

— Камрад Кетаки впервые была избрана на пост Главы Станции.

— Мне кажется, у вас паранойя, — сказал я. — В 184-м много всего произошло. Во-первых. Во-вторых, семьдесят девять процентов переселяющихся выбирают сами, а восемнадцать — из двух или трёх станций. Только Администратора, или эксперта, или спамера могут отправить в командировку. Есть практика, но это всегда на оговоренный срок. Никто не имеет права указывать человеку, где ему жить! Миллион условий должно сойтись, чтобы такое произошло…

Я осёкся, потому что они рассмеялась. От смеха не умирают, но и приятного мало.

— Глупый андроид! — сказала она почти ласково. — Выучил, как должно быть правильно, и веришь в это! Ну, верь. Только проверь то, что я сказала. Если у тебя есть первый ФИЛД, проблемы с этим не будет. Посмотри у нас, посмотри на другие станции. А когда увидишь статистику, подумай, почему так?

Я вздохнул — только этого не хватало!

— А как вы думаете?

— У меня есть две версии, — с готовностью откликнулась она, — Либо нас превратили в отстойник, либо проводят эксперимент. Мне не нравится ни первое, ни второе. В отличие от Кетаки и многих других, я здесь родилась. Я не хочу, чтобы моя станция превратилась в выгребную яму. И я буду искать того, кто здесь за это отвечает. Кто допускает такое, чтобы сохранить хорошие отношения с Центром, получать у них поддержку, а через это — укреплять своё положение. А у нас здесь происходит то, что происходит. Скольких убил Мид? Одного. А мог — пятерых. Или десятерых. А скольким людям попортила кровь Ядвигочка? И это не единичный случай, — она покачала головой, и я готов был поспорить, что только сейчас она вспомнила про брата. — Это только кажется, что у нас всё хорошо, и «Кальвис» мы пережили лучше всех. У нас тут всё гораздо серьёзнее!

Миядзава Кэндзи

Мне до того надоела вся эта шпионская возня, что после утреннего двойного «изгнания» я занимался исключительно делом Фьюра и Тьюра. Было приятно помучить Хёугэна: он весь извёлся, но не рискнул использовать внутренний чат и спросить про расследование, которое вела Бос. Её отсутствие можно было истолковать по-разному… Остальные члены команды никак не отреагировали на сокращение — не до того было.

Когда я приступал к этому делу, когда в первый раз шёл в «В1-Б-9», я думал, что понадобится как минимум месяц, чтобы найти в прошлом «людей будущего» или, как их называл Туччи, «людей с искрой». Но уже к концу первого дня на доске была дюжина имён. И чем глубже мы погружались, тем труднее было выбирать. Так что не прошло и недели, как было решено заканчивать со поисками и приступать к выбору самых значимых — «самых убедительных» в нашем случае.

Надо отдать должное Елене Бос — она внесла заметный вклад, в отличие от того же инспектора. Сказывалась профессиональная подготовка: журналист обязан разбираться во всём, особенно в истории. Но ни она, ни Люсьена, ни «одуванчик» не могли сравниться с заслуженным учителем! Туччи знал эту тему блестяще — он бы и один, наверное, справился…

«Одуванчик» — я продолжал мысленно называть её так, хотя уже успел ознакомиться с профилем. Оксана Цвейг, младшая сестра хирурга Армана Вулича — того самого, который лечил мою ногу. Двадцать семь лет, родилась и выросла на «Тильде». Четыре года училась в педагогическом университете на «Ноэле», вернувшись, год проработала помощницей учителя, потом три года вела класс начальной школы. По рекомендациям Соцмониторинга перевелась на факультативную работу — в кружок рисования и художественных ремёсел. Свои расписные бусы Ева Цзян мастерила именно под её началом. Параллельно вступила в Профессиональный сервис — в качестве художника. Ну, и в Службе Досуга тоже состояла — наставником для начинающих и любителей. Победитель едва ли не всех конкурсов. Её картинами я любовался в первые дни на «Тильде». В общем, особенный человек. Можно сказать, выдающийся. Я бы узнал об этом раньше, если бы проверил её данные. И я бы не посмел причислять её к «поклонницам», если бы знал, кто она.

Доступ к первому ФИЛДу как будто-то что-то сломал во мне. Я оставил привычку наблюдать за людьми и делать выводы — зачем, если есть Инфоцентр? Можно получить все факты в чистом виде, без примеси личного мнения, опыта и посторонних влияний. Узнать заранее — и защитить себя от ошибок. И разочарований.

Конечно, не доступ повлиял на меня. Это были Йохан и Бос, а ещё процесс Ядвиги против Нортонсона — вот что лишило меня «невинности». Какой смысл в доверии, если каждый готов использовать тебя? Когда каждый может заглянуть в твой профиль и узнать о тебе всё, нет смысла использовать интуицию…

Например, Дэн — юный спамер, которому нравилось задавать неудобные вопросы. Я принял его за ещё одного выпускника — на самом деле он не покидал «Тильду», потому что завалил экзамен. Отучился на местных курсах, а потом, как ни в чём не бывало, приветствовал вернувшихся однокашников. Поначалу он хотел стать инженером. В спамеры нашёл по настоянию старшего брата — того самого Улле Гольца, с которым мы общались по делу Мида. И вёл себя залихватски из неуверенности: у него было не меньше шансов, чем у Хёугэна, отправиться в ТФ разнорабочим. «Легкомысленен, не склонен к усидчивости, постоянно меняет круг интересов», — это о нём Улле написал. Который сам не показался мне особо серьёзным человеком, пока я не узнал, что у него есть ребёнок.

Несомненно, пользоваться профилями полезнее. Практичнее. И спокойнее. Всегда понятно, кому можно доверять. Когда я смотрел на Люсьену Фрил и Виктора Туччи, я знал, что они не имеют никаких мотивов, кроме обозначенных. Они действительно хотят помочь. Потому что Люсьена — отличница и активистка, а Виктор — лучший педагог на станции, хотя он не любит распространяться об этом. А ещё он прямолинеен, не любит интриги, и потому избегает общаться со своей не менее знаменитой сестрой.

С ними двумя я впервые за долгое время ощутил то наслаждение, которое раньше получал от учёбы. Если стадия «сбора» подразумевала индивидуальную работу, то «обсуждение» было невозможно без дискуссии, и какая же это радость — разбирать материал с единомышленниками, сортировать факты, соглашаться или отстаивать своё, чувствуя что-то вроде телепатии!..

Нам нужно было отсеять лишнее, чтобы ребята не захлебнулись под таким объёмом информации. Как и было обговорено, оставили лишь несколько имён из того периода, который предшествовал образованию Мировой цивилизации. И это было не просто — чего уж говорить о более близких временах!