Полихромный ноктюрн - Ислав Доре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Столбы загудели невыносимо громко. Их слышно повсюду. Тут по всему бескрайнему городу вспыхнул свет, пронеслась волна трещащего гула. Дыхание выросших из огня гигантских грибов, сотканных из дыма, сносило руины. Никогда не мог и представить, что такие взрывы возможны.
Дорога обрушилась. Тьма добралась до меня. Тьма, холод. Боль пронзала всё тело.
Пришёл в себя на развалинах.
Кто-то подошёл.
— Рамдверт, — сказал я в полубессознательном состоянии. Приподняв веко, увидел Хора. Он до хруста сжал топор и продолжил тенисто-терновый путь по пылевидной серой массе, покрывшей некогда величественный город множества возможностей.
Снова ничто и полная тишина, оставшаяся после сожжения воздуха.
Кто-то нёс меня.
Изредка открывая глаза, различал знакомые очертания Проводника.
Возвратил контроль над мышцами и обнаружил странное помещение с многоконечными статуями. Скульптур наверняка страдал от какой-нибудь болезни, ведь здоровая голова не позволит лепить и вырезать ТАКОЕ. Впрочем, границы «нормальности» имеют свойство постоянно сдвигаться в ту или иную сторону. Напротив — проход, куда неспешно пропарил спутник, пересёк порог и просто исчез как брошенный в мутную воду камень. Терпя боль в голени и в ключице, поднялся на свои две, последовал за ним. Там оказалось невыносимо душно, а свет не знал о существовании этого места. Но вскоре замерцал огонёк. Ничего не оставалось, кроме как идти на него. Всё пространство служило прибежищем тишины, однако чем ближе подходил, тем отчетливее слышал удары собственно сердца, что оглушали изнутри.
Вот он — получеловек и полуголовоногий, с которого вылепливали идол под библиотекой, держит фонарь, освещает путь из багровых вязких плит и ждёт. За ним движение. Переведя луч, показал изуродованную медузу размером с бычка. Нет, не медузу, не орех — а гнилое содержимое черепной шкатулки, которое не оставляло попытки прекратить своё существование любым доступным способом. Било себя единственной способной на то лапой. Из крошечного рта летели хрипы, оно пыталось петь, чтобы отвлечься от мук. Я сел рядом и с некоторым пониманием приложил ладонь к клетке, где томились секреты. Когда оно замерло, внимательно слушал песню, хоть наполнение оставалось недоступным осмыслению.
Обитатель довольно улыбнулся, а после Проводник набросился на него. Начал рвать на части и жадно поглощать кусочек за кусочком. Подскочив, дабы остановить его, вновь осознал себя на пепельной тропе. Переборов потрясение, по крайней мере, так казалось, отправился на поиски выхода.
Веки опускались от бессилия.
Хлюпанье рвалось из-под сапог.
Рухнул на колени, нужно хоть немного передохнуть. Выставив руки, упёрся в болотную артерию, почти сразу отлепил ладони. Они оказались покрыты густой жидкостью вишнёвого цвета, а меж пальцев свис ошмёток. Спешно дунул на золу — под её слоем покоились останки. Точно, Рефлект, Пепельные болота… ничто иное… как кладбище. От этого понимания все мысли замолчали, отрезали себе языки. Со мной осталась лишь угасающая уверенность в недопустимости остановки. Нельзя выбрасывать, нельзя обесценивать все усилия; нельзя хоронить полученное знание в пучинах безызвестности.
Поднялся на дрожащие ноги и, обняв сумку, похромал к горизонту. Шаг за шагом терял веру в освобождение из плена серо-красного ничего. Минуя ветвистые верхушки, выжимал капли из стремления выбраться.
Вот оно — силы иссякли, велели недолго жить. Снова рухнул. Снова, снова, снова… Вокруг, над местными топями, заплясали бледные огни. Рядом надувались маленькие пузырьки, которые тут же лопались. Потом вырос большой. Он хлопнул, чем дал сигнал таящимся под пеплом тварям. Твари ползли ко мне, хватали за жилет, тянули, хотели разорвать Искателя, осмелившегося забраться так далеко.
Меня начало трясти как в каком-нибудь приступе. Глаза проткнула боль, такая будто бы их выковыривают столовой ложкой. Каждая кость ломилась наружу, суставы закручивались, а кровеносные сосуды превратились в стекло. По позвоночнику взбиралось нестерпимое, заставляло проклинать всё мироздание. Мускулы рвались как размокший пергамент. Пальцы холодели, а вместо слов изо рта выплёскивались хрипы. Бабочки сыпались с неба, на Болота спускался полный мрак. Вокруг собирались мерзкие человекоподобные существа небольших размеров. Пустыми глазницами, на вытянутых лицах, смотрели на меня, а в моих глазах застывало их отражение.
Знакомые голоса. Голоса доносились издалека — становились всё громче.
— Учитель Ханд! — услышал я и, глубоко вздохнув, с усилием поднял веки. Мои ученики, младшие Искатели, пытались привести меня в чувства. На их лицах вырисовывалось неподдельное волнение. Я видел это, но как бы смотря со стороны; вот в овраге лежит наставник, а Софистия и Ифор кружатся вокруг.
— Теперь знаю. Они не верили ему, пытался предупредить. Тысячи лет назад была уничтожена целая цивилизация. Они погибли. Вот мёртв и я…
— Нет, вы живы, — выдохнув, произнёс Ифор, затем помог подняться.
— Что с вами произошло? — ошалело спросила разноглазая и начала тараторить: — Мистер Форц сказал, вы, там, сюда… то есть… попросили остановить экипаж. Вышли и пошли к оврагу. Потом, недолго постояв на краю, ру-рухнули на самое дно. Что с вашими волосами на затылке? Когда они успели постареть? А эти шрамы, откуда они у вас!?
— Нашёл их. Пепельные болота. Они прямо здесь…
— Как!? Где? Они где-то неподалёку, — удивлённо воскликнул Ифор, смотря по сторонам.
— Поручение Бургомистра Рэмтора выполнено. Срочно… Нам пора возвращаться в Оренктон, — очень тихо огласил успех.
— Поручение? Бургомистр вам что-то поручил? — с непониманием в голосе задала вопрос Софистия.
— Да. Ты что, успела забыть об этом? Рэмтор поручил нам найти Рефлект… Он же дал мне повестку… и свисток.
— Нет. Вы нашли его между ящиков в переулке неподалёку от библиотеки, — возразил своевольный любитель носить кожаную броню.
— А про какую повестку вы говорите? — присоединилась ученица к танцу непонимания.
— Учитель Ханд, мы отправились на поиски, дабы опровергнуть историю о сприггане. Вы уверены, что господин Рэмтор давал вам повестку и поручал найти Пепельные болота?
— Вы хорошо себя чувствуете? Вы случайно не проглотили кровь гомункула? Я слышала про мозговых червей… — встревожилась ученица, которая уже переоделась в свою накидку.
— Не знаю, как себя чувствую… Я был в бескрайнем городе? Рэвиндитрэ. Да… он отличался от тех, что мы когда-либо видели. Его сожгли в ходе битвы против роя уродливых тварей. Да, шедевр градостроения, его поглотило неистовое пламя. Теперь он здесь… прямо под нами. Похоронен под пеплом. Ещё видел Хора. Нам лгут… — неразборчиво рассказал я, перебиваясь дыханием.
— Понятно. Теперь пойдёмте, мистер Ханд. Вам нужно отдохнуть, — произнесли они и, положив руки на мои плечи, осторожно повели к карете.
