Полихромный ноктюрн - Ислав Доре

18. Аперитив, музыка сверчка

Ветер проносится через маленькие трещины в стенах, воет зверем, угадившим в капкан. Пытается прорезать одеяло мрака, но тщетно. Он вязнет, как в трясине, и дрожит. Судорожными попытками выбраться поднимает пыль в воздух, закручивает её в медленном интимном танце. Босыми ногами чувствую каждую шероховатость холодного камня, мелкие и острые песчинки впиваются в кожу. В правом углу, рядом с ветхой тумбочкой, — детская кровать. На ней в послушном ожидании сидит маленький человек. Держа что-то в руках, смотрит на женщину. Та рычит и ругается, принуждает мальчишку осушить флакон. Не могу разглядеть: лица расплываются. Отбросив книгу, она всё неистовее рвёт глотку.

Наблюдаю, пытаюсь подобрать объяснение, в попытках сталкиваюсь с участью музыки ветра — мысли густеют, затвердевают, не позволяют встать на тропу рассуждений. Спустя мгновения пустоты, она выкрикивает: — Паршивец неблагодарный! Тебе подарили великий шанс стать инструментом достижения всеобщей мечты. Наградили такой важной ролью, а кого? Мелкое ничтожество, которое брыкается и прячется в книжонке! Будь моя воля, я скормила бы тебя звонарям за такое непослушание. Но великий Медиум Сагитару против — ты обязан благодарить Его Святейшество за свою жизнь. Понимаешь? А теперь быстро пей. Ты же хочешь стать частью Парада Далёких Огней? Хочешь услышать всеобщего Отца? Тогда сможешь снова увидеть эту слизнячку в едином-целом. Эй! Держи её и не отпускай, иначе покатится на обед свиньям.

— Я не притронусь к этой жиже, — прохрипел мальчишка, аккуратно держа в рукахсклянку. — Она сделает из моего друга безвольного пса.

— Друга? Ты с кем-то сдружился? Как по мне, с таким как ты станет дружить только клоп. Всё, довольно выдумывать. Открыл и выпил. Раз-два…

— Он не клоп, — возразил мальчик. Он — Искатель.

— Да неужели, — прошипела сиделка. Её лицо скривилось, будто смотрит на выгребную яму. — И зовут его, должно быть, Крыс Обыкновенный. Хорошо, тогда покажи его мне. Сейчас же. Преподам тебе урок, погань неблагодарная. Будешь знать, как обманывать…

— Набав Днах. Донный бог, — прошептало дитя.

Я вспомнил эту ржавую темницу. Флан садилась вон на тот стул, рядом с кроватью, и читала «Путника глубин». Теперь же её наказали. Аккуратный овал с угольными локонами, его отдали маленькому мне в назидание каждому, кто захочет проявить доброту и заботу. Обретя утраченные воспоминания, сердце билось спокойно, гнев не застилал мой взор. Я ничего не чувствовал.

— И где же твой Нубан Нах? — тревожно рассмеялась сиделка, вроде, сдерживая слёзы.

— Пусть не страдает. Сделай всё быстро, — попросил тот я. — Она виновна в собственной слабости. И только. Разве можно винить травинку за то, что не выдержала тяжёлую поступь обстоятельств. Такова моя просьба…

Сиделка отпрянула, застыла. За ней вынырнула тень и обхватила перекошенное лицо служанки Астрологов. Из горла пробирается визг, кожа трескается, из трещин сочится сок. Нет, не сок — нити, кровавая гифа. Они извиваются подобно червям. Нарушая все мыслимые законы нашего мира, падают вверх. Происходящее очаровало меня. В это же мгновение старался найти причину отсутствия страха, но ничего. Даже волосы на затылке остаются неподвижными — не принимают вертикальное положение. Древние механизмы молчат, пока нити растягиваются и впиваются в стены. Следуя за невидимой иглой, прошивают их как какую-нибудь ткань, с которой работает портной.

Тело сваливается на пол пыльной комнаты. Частички разлетаются, зависают в воздухе. Настоящая пыльная мгла.

На мальчишку голодным зверем набросился кашель, сжимал горло невидимыми лапами, выдавливал хрипы. Клубы непроглядного дыма подлетели к нему. Приступ, обещавший быть долгим, довольно быстро прекратился. Тень показала себя. Мой Проводник с Пепельных болот, это был он. Положив чудовищную ладонь на макушку мальчишки, успокаивал, поддерживал его. Набав Днах был со мной всегда. Тот министерец в лесу — теперь я понял, что отражалось в его глазах.

Сквозь стены проник шепот, заставлял пылинки вибрировать. Стрелами заплавали разводы, вырисовывали необычный узор.

— Мало времени. Приближается… уже здесь! — прощёлкал Набав Днах. — Страницы укрепят, помогут, — вырывая листы из книги, в спешке лепил их на перегородку. Судорожно водил конечностями, разглаживал, чтобы остановить звуки, пробиравшиеся между вишнёвых жил. Вдавливая бумагу, оборачивается и смотрит прямо на меня.

Я снова оказался там. Только уже сижу на тропе в центре серой метели. Огненные сказители рассказывают мне истории. Повествуют на своём языке как живые люди из плоти. Слова пламени были и будут доступны не каждому. По крайней мере, моя уверенность в этом обрела такую твердость, которой позавидовала бы самая крепкая горная порода. Образы опечатывали сознания, клеймили его. Ряд послеобразов превращался в бурную реку, что уносит к ставшей сном правде. Но…

Меня вырвало из объятий невообразимых видений, когда колесо экипажа на мгновение провалилось в ямку. Сразу понял: мы снова в пути. По ощущениям, время утратило свою плотность, текло иначе и незаметным дымом просачивалось между перстами, сжатыми в кулак. Посмотрел в окно и убедился, что мной была упущена большая часть событий, происходивших на дороге нашего возвращения.

Мы уже проезжали мимо небольшой рощицы рядом с деревней Недо. Это поселение находилось относительно недалеко от Оренктона, и жили в нём, в основном, рабочие, которые трудились в шахте у подножья горы Нодэ. Добывали необходимую руду, а может, искали чёрное стекло или же жеоды. Последние крайне ценятся, и считаются почти мифическими из-за своей редкости. Я даже слышал, что такие камня покоятся на дне чумных прудов. А ещё говорят, что жеоды попали на плоско-круглую из самого Озера Мундус. Много чего болтают, но что будет с миром, если верить в каждый слух?

Сквозь ряд древесной процессии с густой кроной, шла бледная, по всей видимости, нагая девушка в круглой шляпке. Она своим видом напомнила белый гриб. Гуляя по вечно жёлтой роще, ласково гладила стволы, и листва постепенно начинала зеленеть. Травинки тянулись к стройным ногам как железная стружка к магниту. Ветви кустарников оживали, их ветви выгибались, закручивались в попытках повторить её облик. И вот оно — почтение. Увидев наблюдателя, приезжающего мимо на карете, приветливо помахала. Ответив тем же, случайно вслух произнёс: — Спригган существует.

— Ой! — вздрогнула Софистия, отвлёкшись от изучения написанных мной записей о безумных ронохах. — Вы пришли в себя? — она почти забыли об аккуратности и позволила спешке взять над собой верх — страницы в качестве конфетти праздника обреченных поисков разлетелись по кабине. В тот же миг внутри черепа распустился необычный и даже немного пугающий цветок, отдалённо похожий на перевёрнутого паука. Лихорадочно перебирая лапками, бутон явил уверенность: младшие Искатели опасались моего падения с обрыва здравомыслия в пучины полного и безвозвратного безумия.

— Как вы себя