Заговор гордыx - Никифор Малеин

– Как ты здесь ориентируешься? – удивленно спросил Орлик.

– Каждый тоннель имеет свое обозначение: те, что идут с севера на юг буквами – A, B, C, D, а с запада на восток – цифрами от 1 до 15.

Орлик присмотрелся к колоннам и заметил, что на каждой вырезана большая буква G. За поворотом буква сменилась цифрой 6, а место амфор заняли бочки.

Эхо донесло до беглецов мужские голоса и крики. Никифор жестом велел всем замолчать и двигаться как можно тише.

После четвертого поворота коридоры превратились в пустые необработанные штольни, чье обозначение было намалевано белой известью. Под ногами валялись булыжники и мелкие камни. Двигаться приходилось с большой осторожностью.

Наконец, Никифор остановился у плоского участка стены – единственного обработанного места в этой части пещер.

– Помоги-ка мне – попросил он Орлика. Они стали на колени и принялись выгребать каменную крошку у стены. Вскоре пальцы уперлись во что-то твердое. Кузнец ухватился и выдернул на поверхность большой продолговатый предмет, завернутый в парусиновую ткань.

– Что это? – шепотом спросила Юлия.

– То, что должно было помочь сбежать отсюда мне и твоей бабке… Отойдите-ка подальше.

Пыльная материя соскользнула на пол, и в руках у кузнеца оказалась увесистая кувалда. Никифор перекрестился, зачем-то произнес «Господи, прости», и ударил молотом в стену. Железный боек проломил ее насквозь. Послышался шорох сыплющейся крошки. Стена оказалась кирпичной. За ней открылось пустое пространство.

– Это выход? – радостно воскликнула Юлия.

Старик безжалостно ломал перегородку. Чтобы не оглохнуть, пришлось зажать уши ладонями. Скоро проем оказался достаточно большим. Никифор отбросил кувалду и взял светильник, но перед тем, как полезть в дыру, еще раз перекрестился. Этот внезапный приступ набожности насторожил его товарищей.

За перегородкой был узкий коридор, в котором с трудом могли разминуться два человека. Все выстроились цепочкой и медленно двинулись вперед. Дышать здесь было тяжело – воздух спертый, затхлый. Путников охватило чувство тревоги и страха, захотелось поскорее выбраться из этого места и забыть о нем, как о страшном сне.

Вдруг из темноты появился череп. Он лежал в стенной нише и злобно таращился на незваных гостей пустыми глазницами. Мария вскрикнула и вцепилась руками в Юлию.

– Это всего лишь кости – тихо проговорил Никифор. – Бояться нужно живых. Лучше помолись о тех, чей покой мы потревожили.

– И много их здесь? – поежилась Юлия.

Словно в ответ на ее вопрос показалось еще несколько ниш с черепами.

– Тысячи. Никто не считал. В этих пещерах хоронили задолго до того, как твой прапрадед Терций основал здесь поместье.

С каждым шагом количество человеческих останков увеличивалось – углубления в стенах становились больше, и заполнялись они все плотнее.

Через сотню шагов коридор заметно расширился, стали встречаться развилки. Воздух здесь был свежее. Свальные ниши сменились вырезанными в стене карманами, в которые клали умерших и запечатывали крышкой. Сверху были написаны имена, молитвы, стояли иконы. Попадались даже семейные склепы. Орлик из любопытства заглянул в один – в центре возвышался холм из черепов, а кости были аккуратно разложены по стенам.

– Это гробницы жителей «Львиного камня». Здесь их хоронили до тех пор, пока окрестные жители не проведали, что из пещер можно попасть в винные погреба. Наши запасы стали быстро иссякать, поэтому вход сюда мы завалили, а погребать стали на городском кладбище.

– Завалили вход? Как же мы выйдем отсюда? – всполошилась Мария.

– Доверься мне, женщина. Я знаю, куда веду вас, а ты не знаешь.

Через несколько перекрестков беглецы вышли к двустворчатой медной двери, над которой возвышался портик с колоннами. Из стены рядом торчали факелы. Старик зажег один из них и поднял над собой. Над дверью засверкали золотые буквы: «Tertius Ravennansis fecit ypogeum sibi et suis fidentibus in Domino»18.

– Терций? Так это гробница моего знаменитого предка? – вскрикнула Юлия.

– Да. Можешь зайти, здесь не заперто.

Девушка прошла внутрь и оказалась в подземной церкви удивительной красоты. Свет факела упал на стены, расписанные фресками, и они заиграли глубокой небесной синевой. Озарились лики ангелов и апостолов, ожили святые. Юлия вдруг ощутила на себе внимательный и ясный взгляд сотен людей, которые всегда присутствуют рядом, и из ее глаз покатились слезы. Она опустилась на колени и зарыдала. Мария хотела подбежать к своей госпоже, но Никифор не пустил – пусть поплачет.

Когда буря чувств немного утихла, Юлия заметила, что вдоль стен стоят мраморные саркофаги. Она приблизилась к ним и стала читать надписи.

– Здесь лежит мой прадед Агриппа. В разгар Юстиниановой чумы он отправился с караваном в Индию, и погиб в дороге… Это его жена… А это, кажется, его любимая тетушка…

Перед каждым саркофагом девушка становилась на колени и целовала холодный камень. Наконец она подошла к самой роскошной гробнице из розового мрамора, с каменным шатром из оникса. Над ней было выложено мозаичное изображение худощавого темноволосого мужчины в белой хламиде. В руках он держал крепость, в центре которой лежала голова льва. Возле его головы блестела надпись «TERTIUS».

– Вот мы и встретились… – улыбнулась Юлия. – Я знаю, при жизни ты был большим хитрецом, и выпутывался из самых разных передряг. Отец рассказывал мне… У нас тоже настало время гонений. Помоги, помолись о нас Богу, пусть Он проведет твою праправнучку через эту бурю так же, как когда-то провел тебя…

Девушка коснулась рукой мозаики, приложила пальцы к краю одежд Терция, а затем развернулась и решительно двинулась к выходу.

– Пойдемте, нам нужно спешить – строго произнесла она, и первая покинула церковь.

Никифор повел притихших беглецов дальше. Через пятьдесят шагов начались ступеньки, коридор пошел вверх, и путники выбрались на небольшую площадку. Кузнец нащупал в стене небольшое отверстие и уперся в него руками.

– Орлик, помоги!

Мужчины вместе навалились. Стена вдруг ожила, задвигалась и отошла в сторону. В лицо путников обдал морозный, свежий, небывало сладкий воздух. В образовавшемся проеме виднелась укрытая снегом ночная долина, темнели очертания стен и башен Ниссы. Перешагнув через куст, росший у самого выхода, беглецы поспешили наружу. Юлия упала на колени, зачерпнула снег ладонями и умылась им. Мария обняла сына и завыла от радости.

– Нужно идти к городу, здесь гораздо опаснее, чем в пещерах – предупредил своих спутников Никифор. Немного успокоившись, все выстроились цепочкой и в последний раз взглянули на скалу, из которой вышли – вход в нее исчез, как не бывало. Беглецы двинулись в сторону Ниссы. Город ярко светился на склонах горы. В центре угадывались очертания огромного амфитеатра. Над ним возвышалась резиденция градоначальника. Стройные ряды крыш разрывали купола общественных бань и церквей. Вершину опоясывала крепость с дозорной башней.

Свежий воздух придал бодрости. Путники бросились пересекать долину, но вскоре им пришлось умерить свой пыл – ноги утопали в снегу, идти было сложно. Только Никифор неутомимо прокладывал путь через заносы и вел свой отряд к цели. Но усталое сопение у него за спиной раздавалось все громче. Старику даже показалось, что он похож на отца семейства ежей, пробирающегося сквозь листву в поисках грибов.

Внезапно сзади послышались голоса и конский топот. Из-за скалы выехало шесть гвардейцев. Прятаться было поздно – всадники заметили их и пришпорили лошадей.

– Бегите к ближайшему поместью! Стучите в ворота и умоляйте пустить вас! – Кузнец пропустил своих товарищей вперед и замкнул отступление, чтобы первым встретить кавалеристов. Экскувитам тоже было непросто – кони вязли в снегу и шли не намного быстрее людей. Стены соседнего имения приближались, но очень медленно.

– Никифор, помоги нам! – отчаянно завопил Орлик. – Ты сильный, ты все можешь! Спаси нас!

– Не меня проси, а Бога. Сейчас наши жизни в Его руках!

– Я славянин, я не верю в вашего Христа!

– И у тебя есть силы в такой момент спорить о Боге?! – удивленно воскликнул Никифор.

– Если Он действительно всемогущ, пусть спасет нас прямо сейчас! – всхлипнул Орлик.

– Тогда молись! Сейчас самое время…

Хруст снега и конское ржание раздавались совсем близко. Путники выбрались на расчищенную дорогу у чужого поместья, но до ворот было слишком далеко. Гвардейцы тоже выехали из снежного болота и окружили беглецов. Один из экскувитов спрыгнул с коня, схватил кузнеца за волосы и ударил головой о колено. Старик беззвучно упал на землю, и всадник несколько раз пнул его ногами.

– Это за убитых товарищей – прошипел он. Воин протянул руку к Юлии, но ухватить ее не успел – раздался свист, и его ладонь пронзила стрела. Гвардеец зарычал и принялся размахивать пробитой рукой.