Заговор гордыx - Никифор Малеин

– Выходи из темноты! Покажи себя!

В глубине ротонды кто-то зашевелился, зашаркал, стал двигаться ко входу.

«Это смерть моя идет» – подумал юноша, и ему ужасно захотелось зажмуриться, чтобы не смотреть ей в глаза. Но поборол себя. На свет медленно выходил мужчина, с разведенными в стороны руками. «Не гвардеец» – вот первое, что подумал Орлик. «Сапоги цивильные, без металлических поножей. Потертые штаны и простая нижняя туника навыпуск. Оружия в руках нет. Значит, сразу не зарубит». Через несколько шагов отблеск огня упал на лицо, которое оказалось знакомым. «Это Иосиф, он работает на винодельне».

– Орлик, ты чего орешь? – спросил виноградарь. – Кто тебя прислал?

– Не подходи! – прокричал в ответ юноша. – Не твое дело, кто прислал. Пусть она выйдет, и я заберу ее с собой.

– Послушай, я знаю, что поступил некрасиво, но ты ведь тоже человек…

– Некрасиво?! – с дрожью в голосе перебил молодой раб. – Еще раз повторяю, пусть она выходит, и мы мирно уйдем.

– Ладно, ладно, не нервничай так. Видишь, я все делаю, как ты говоришь.

В темноте послышался шелест, звук шагов. За спиной Иосифа материализовалась тень, которая при ближайшем рассмотрении оказалась Элией, молодой служанкой, прошлым летом вышедшей замуж за повара.

– А где Юлия? – спросил ошарашенный юноша.

– Юлия? А что ей здесь делать? Наверное, дома у себя. Так тебя не муж Элии прислал?

Орлик взвыл от досады. Ну как он мог так ошибиться? Решил, что первые попавшиеся женские следы оставила Юлия. Остолоп! Птичник находится вообще в другой части сада. Теперь даже если бежать во всю прыть, госпожу не догнать.

– Какая дорожка ведет к дому Юлии? – закричал он.

– Правая. Все время прямо и на третьем повороте направо… – удивленно ответил Иосиф.

Юноша со всех ног помчался в указанном направлении.

– Пожалуйста, не говори ничего моему мужу! Очень тебя прошу – раздался сзади тонкий девичий голос.

От быстрого бега светильник погас, и стал плескать маслом на руку. Пришлось оставить его на одной из скамеек. Вскоре глаза привыкли к темноте, стали различать предметы, и юноша еще прибавил скорости. Орлику даже показалось, что окажись сейчас рядом марафонцы, он легко обогнал бы их. Кусты, деревья, беседки, статуи, фонтаны выплывали из темноты и оставались далеко позади. Ноги шлепали по плитам, и почти перестали скользить. «Если успею, пусть меня секут. Не страшно. Лучше я пострадаю, чем она». Хотя, что именно грозит Юлии, он представлял смутно.

Между деревьев показались огни. Из темноты выплыла знакомая поляна и двухэтажный дом с галереей. Окна первого этажа были ярко освещены, а к входной двери приближалась женская фигура с горящим светильником в руке.

– Юлия! – громким шепотом окрикнул ее Орлик. – Стой! Не ходи в дом!

Девушка остановилась и обернулась. Юноша на ходу жестами показывал, чтобы она шла к нему, но та не двигалась.

– Что случилось? Что-то с Марией?

Раб подбежал к своей госпоже, открыл рот и замер, уставившись на нее. Ночное видение девушки, сбрасывающей с себя тунику и протягивающей к нему руки, с необычайно яркой силой всплыло перед ним. Все мысли словно ветром выдуло из головы. Только безумно хотелось наклониться и поцеловать ее в алые пухлые губы.

– Орлик, ты заболел?

– Я?… – он потряс головой, чтобы как-то прийти в себя. Видение медленно, нéхотя рассеивалось. – В поместье беда, происходит что-то непонятное, здесь гвардейцы из столицы. Мария велела привести тебя к нам и переждать. Она все выяснит. Пойдем, и так упущено много времени.

– Гвардейцы? Что здесь делать гвардейцам?

Словно в ответ на ее вопрос скрипнула дверь, и в освещенном проеме появился немного нетрезвый молодой экскувит с красивыми до приторности чертами лица и каштановыми волосами. На нем была белая льняная туника, а в руке он держал кубок с вином. Гвардеец посмотрел на гостей, откинул со лба прядь волос, обернулся в дом и крикнул:

– Зенон! Можешь не торопиться, нам прислали одну из гетер! – и жестом предложил Юлии войти. Та удивленно посмотрела на мужчину и громко спросила:

– Кто ты такой и что здесь делаешь?

Орлик ткнул госпожу пальцем в бок (за это точно выпорют до полусмерти) и отвесил самый низкий поклон, на какой только был способен.

– Прости нас, господин, за беспокойство. Мы хотели прибраться в доме у Юлии, но раз теперь тут живете вы, не будем вас беспокоить. – Славянин потянул девушку за плащ назад. Та проявила сообразительность, перестала сверлить воина взглядом и слегка поклонилась.

– Вы нам не мешаете. Входите и работайте.

Дверь боковой комнаты раскрылась, и в зал вышел широкоплечий коренастый мужчина с намыленным лицом и ножом в руке, совершенно обнаженный. В таком естественном виде он легко мог служить наглядным пособием для профессоров медицины – все мышцы рельефно выступали под кожей. На груди и плечах белели глубокие шрамы.

– У этой девчонки отличная купальня в доме устроена – небрежно бросил Зенон. – Вода горячая, но не обжигает. Сходи тоже, нам за остальными гнаться не нужно. И закрой дверь, Василиск, сквозит.

От удивления Юлия разжала руку, и светильник мягко упал на землю, окропив снег брызгами масла.

– Зенон, у нас гости. Это очень необычная служанка: она носит серебряную сетку на волосах, дорогой плащ из шерсти антилопы и длинную тунику тончайшей работы. Надеюсь, она удостоит нас вниманием и зайдет в гости.

– Беги! – закричал Орлик и кинулся на стоящего в дверях воина. Всей своей массой он втолкнул Василиска в дом и попытался захлопнуть дверь перед его носом, но гвардеец оказался на удивление ловким: устоял на ногах и сделал резкий выпад вперед, заблокировав ногой дверь. Молниеносным движением он ударил юношу кулаком в челюсть. Тот взвыл и завалился на снег – лицо пронзила острая боль, глаза заволокло белой пеленой.

Вместо того, чтобы убегать, Юлия наблюдала за коротким сражением Давида и Голиафа, а когда Орлик упал, бросилась к нему и стала вытирать текущую по лицу юшку.

– Как ты смеешь бить беззащитного? – обрушилась она на Василиска. – Ты же воин, защитник слабых! Я пожалуюсь твоему командиру.

– Какой характер! – изумился гвардеец. – Вся в отца…

– Василиск, что ты там стоишь? – заворчал Зенон. – Тащи ее сюда. Пусть остальные занимаются продажными гетерами в большом доме, а мы откупорим эту амфору сладкого вина.

– И то верно.

Воин взял девушку за руку и поволок в дом. Орлик приоткрыл глаза и увидел лицо Юлии. Ни страха, ни мольбы в нем не было. Только презрение. «Если она, слабая девушка, не боится, то почему я до сих пор ничего не делаю?» – пристыдил себя он. Рядом лежал оброненный госпожой светильник. Фитиль едва горел и раскрашивал снег оранжевыми всполохами. Собрав последние силы, славянин поднялся на ноги, сделал два шага и бросил керамическим сосудом Василиску в затылок. Осколки с хрустом полетели во все стороны, масло залило волосы и тунику экскувита. Он развернулся, бешено взглянул на нападавшего и замахнулся, но не ударил, а закинул руку за спину и стал со всей мочи колотить по шее и плечам. Запахло подгоревшим мясом, от воина повалил дым. Залитая маслом льняная туника вспыхнула, языки пламени моментально перекинулись на густые волосы и голову. Гвардеец утробно завизжал, выбежал на улицу и стал кататься по снегу. Обнаженный Зенон схватил с дивана красный плащ и бросился тушить своего товарища.

Юлия и Орлик в ужасе смотрели, как Василиск корчится, бьет руками по земле, посыпает голову снегом и изрыгает проклятья в адрес господской дочери и ее раба. Зенон накрыл горящего тканью, развернулся и медленно, перекатывая пальцами нож с остатками мыла для бритья, пошел на девушку и юношу.

«Вот и смерть моя пришла» – второй раз за вечер пронеслось в голове у Орлика, но теперь умирать было не страшно. Наоборот, накатило чувство небывалой свободы. Молодой человек взял стоящую рядом Юлию за руку и сжал ее ладошку. «Какая теплая» – подумал он и улыбнулся.

– Улыбаешься? Сейчас я тебе улыбочку от уха до уха сделаю, а потом…

Но что будет потом, Зенон не договорил – короткий меч вонзился ему в спину и вышел из живота. Гвардеец удивленно взглянул на торчащую из него клиновидную полоску стали, затем на Юлию, и тихо упал в снег. Над его телом возвышалась темная фигура в черном плаще. Левой рукой незнакомец опирался на посох, а на мизинце блестел золотой перстень с рубином.

Глава 3

Через кости к звездам

Никифор третий раз подряд пересказывал Марии события минувшего дня, а она все отказывалась верить в правдивость его истории, искала нестыковки, задавала вопросы, и драгоценное время уходило.

Когда геронда вернул ей живыми и невредимыми сына и госпожу, то сначала были объятья и слезы радости, а затем град упреков, обвинений и крепких слов, которых от Марии отродясь никто не слыхал. События, происходившие утром в большом господском доме, уже успели обрасти легендами, и каждый раз, переходя из уст в уста, история становилась все более страшной и жуткой. До Марии она дошла вот в каком виде.