Моя жизнь. Лирические мемуары - Виктор Васин

Продолжающие образовательный марафон делились на несколько групп: на преуспевающих – на «хорошо» и «отлично», на едва тянущих – на «удовлетворительно», и – на желающих (но не ясно, для какой цели?) всего-то получить «сертификат» об окончании средней школы. Последним не было дела ни до трёх законов механики, ни до географического устройства мира, ни, тем паче, до истории своей страны. Писали (и это оставалось их ахиллесовой пятой навсегда) с грубыми ошибками; синтаксис был для них – тайной за семью замками. Словарный запас не выходил за пределы быта. Изъяснялись короткими фразами, поскольку даже примитивным умением – согласованно строить сложносочинённые и сложноподчинённые предложения – не владели. Речь, как правило, была засорена жаргонизмами. Ударения в расчёт не принимались. И, конечно же, аттестуемые «по факту пребывания» – путались в заглавном и строчном написании терминов, аббревиатур, и названий. Число же подобных «аттестантов» в те времена доходило – до половины выпуска…

Таков мой взгляд на содержание, структуру, и внутренний мир образовательной школы первых десяти послевоенных лет, и на нас – тогдашних октябрят, пионеров, и четырнадцатилетних комсомольцев.

…Кстати, германцы на оккупированных территориях школы не запрещали, и даже принуждали старшеклассников продолжить образование, не препятствуя преподаванию в сих поднадзорных учебных заведениях математических и естествоведческих дисциплин. Подвергалась ли школьная программа идеологической чистке, и вносились ли в неё национал-социалистские коррективы – не знаю. Девушек продолжить образование не принуждали, исповедуя догмат «третьесортности» слабого пола.

Какую завтрашнюю цель преследовали оккупационные власти? Полагаю, строители тысячелетнего Третьего рейха, намереваясь надолго осесть на славянских землях, понимали, что для будущих экономических нужд, для восстановления (на немецкий манер!) на завоёванных землях разрушенных хозяйств, – им, принципалам, непременно понадобятся приспешники… и мелкие управленцы из числа местных славян. Возможно, понимали и то, что немецкий способ возрождения хозяйств потребует от подручных низового уровня – определённой, и довольно высокой образованности.

Колхозная же голытьба, имеющая за душой всего лишь школу первой ступени, казалась им рабски-убогой, и для приспешничества (в их понимании) была непригодна.

Вот и позволяли старшеклассникам продолжить образование, держа в головах задумку – вылепить из юнцов не только будущих клевретов, но и грамотных управленцев «унтерского» звена.

И по окончании войны эти годы учёбы старшеклассникам зачитывались как успешные, и аттестат советского образца выдавался (кажется, после досдачи экзамена по Конституции СССР)…

Глава восемнадцатая

Образованность нынешней молодой женщины на сегодня (мне кажется) сводится (по разумению самой двадцатилетней претендентки на успех) к усвоению полезной информации, – той, что якобы будет способствовать выработке, несомненно правильных, корпоративно-поведенческих рефлексов.

Столь узко-однобокая «образованность» позволяет претендентке сделать карьеру фирм-секретарши, мини-клерка, менеджера средней руки, либо администратора частного клуба. Хотя, чего уж там, – даже подобную карьеру нынешней молодой женщине чаще всё же делает её работодатель, мало интересующийся интеллектом соискательницы, и более чем – озабоченный её сексапильными прелестями.

Женское образование и образованность… В наши дни обрести академическое образование – не проблема. Даже для женщин. И выходные баллы у представительниц слабого пола могут быть превосходными, и перспективы радужными.

Но вот незадача: женщины, даже получившие самое совершенное образование, подвизаясь в науке, почему-то никогда не добиваются вселенских успехов. И в книге хранителей Мирового Знания, в графах: титаны, уникумы, и корифеи – фамилии женщин не значатся, поскольку вклад слабого пола в мировую науку, как правило, невелик и малоценен, и при кажущейся его, вклада, весомости и самобытности, – почти всегда оказывается вторичным.

Возможно, я плохо осведомлён, но не припомню имени ни одной женщины, причисленной мировым сообществом к звёздам первой величины – в какой-либо из областей фундаментального знания. Мне кажется, ни одна женщина за всю историю человечества не была названа Примой ни в одной из важнейших научных сфер. И, кажется, ни одна женщина, за ту же историю, не сделала ни одного потрясающего открытия, – ни одного, позволяющего признать «новую истину» уникально-значимой на все времена. Тем паче – в глобальном масштабе. И пусть упрекнут меня в предвзятости и некомпетентности, но я всё же посмею заключить: в науке (и прежде всего там, где, конечно же, ведутся первопроходческие изыскания), – женщина, даже блестяще образованная, всегда будет пребывать на вторых ролях.

Всё-таки Бог сотворил женщину из ребра Адама, а не из части его извилистого мозга.

…Эмансипированная женщина в наши дни может быть крупным политиком, министром, главой государства, ВИП-особой континентального масштаба, и ещё много-много кем. Но посты и должности – вещи преходящие. О заслугах женщин, побывавших в подобных рангах-статусах (как, впрочем, и о заслугах мужчин), забывают тотчас после смещения, низложения, выхода в тираж, либо после прижизненного развенчания сих ВИП-персон, ещё вчера так горячо и всенародно обожаемых. Слава политиков любого пола, руководящих мужей, и государственных назначенцев недолговечна, и зависит от подвохов конъюнктуры, теневых обстоятельств, и капризов толпы.

Подвизаясь в науке, женщине по силам выказать идею, на первый взгляд, вроде бы – стоящую и заслуживающую внимания. Но мысль в идее, к сожалению, никогда не бывает первичной. Иногда женщина «творит» в паре со своим гениальным супругом, но даже в такой связке (сошлюсь на исторический пример), – Кюри остаётся Кюри, а Склодовская – Склодовской…

…Немец очерчивает жизненное пространство женщины кругом кухни, церкви, и ребёнка. Убого, но рационально, и по-немецки прагматично. Пребывая в этом треугольном круге, нынешней женщине (рассуждает немец) достаточно уметь – читать, писать, да ловко (век-то постиндустриальный) обращаться с домашними гаджетами. Церковь (лютеранская кирха) нынче мало влияет на семейный очаг. Кухня напичкана механизмами, а, посему, стряпня занимает мизер времени. Остаётся ребёнок, которому женщина вроде бы должна посвятить всю себя свободную.

Так-то оно так, но что (вдобавок к школе) может дать ребёнку женщина, привязанная к домашнему очагу, и явно не страдающая высокой образованностью?

Нет, немецкий вариант – не панацея…

Так нужно ли современной женщине современное образование? Думаю – да, хотя бы для того, чтобы иметь возможность привить собственным детям навыки поведения, сообразующиеся с воспитанностью и элементами духовности. Не спорю – формат образования вовсе не гарантирует наличия у «дипломантки» высокой духовности и истых качеств человечности.

Тем более, если диплом выдан второсортным вузом, либо выстрадан долгим заочным корпеньем, либо вообще куплен по случаю.

И всё же, это лучше чем ничего…

Глава девятнадцатая

Итак, в 55-м году я окончил полную среднюю школу. То был первый полноценный послевоенный выпуск – от первого по десятый класс. Но возраст окончивших школу (полную среднюю) был разным – случались и переростки, и великовозрастные оболтусы, умудряющиеся пребывать в некоторых классах по два года.

Мне исполнилось шестнадцать. Вопрос о продолжении мною образования в семье даже не обсуждался. Родители молча, и без каких-либо сожалений, согласились, что другой альтернативы для меня нет, поскольку к перспективе – немедля начать трудовую деятельность – я не проявлял ни малейшего интереса.

В аттестате красовались отметки: «хорошо» и «отлично». Последние преобладали. Не рисуясь, и не чванясь, заверяю: отметки были настоящими и отображали истинный уровень моих знаний.

Я действительно мыслил и знал на тот балл, который (записанный числом и прописью – в те годы так требовалось) был начертан тушью подле каждого, вошедшего в сертификат предмета.

Нет, аттестат не тянул на золотую либо серебряную медаль, и мои познания не были исчерпывающими. Но я разумел то, что счёл (для себя) нужным разуметь, и к чему лежала моя шестнадцатилетняя душа.

…Нынче вот ломают копья вокруг ЕГЭ, и вокруг проблемы оценки знаний выпускника полной средней школы. Я уверен: в будущем (возможно, недалёком) выпускник будет держать экзамен перед искусственным интеллектом. Несомненно, интеллект будет сработан талантливыми и разумными головами. Программа, заложенная в нём, окажется совершенной. Мне думается, интеллектуальный компьютер, экзаменуя выпускника, будет предлагать ему несколько вариантов заданий и вопросов: от усложнённых, до упрощённых, и до тех, что и вовсе покажутся – пареной репой. Не назойливо, без подвохов и каверз, и опираясь на возросший (к тому времени) объём школьного курса. Выбор же варианта останется за самим выпускником. Слышу насмешливый скепсис: мол, возликуют бездари, неучи, и посредственности. Но каждому знать предмет на высший балл – невозможно. Да и ненужно.