Моя жизнь. Лирические мемуары - Виктор Васин

Придумал азбуку, и, складывая буквы в слова, приступил к объяснению предметов и явлений, да так, что их соль становилась понятной всему сообществу прямоходящих.

Человек узнал, что звезда, которую он называл Солнцем, есть жёлтый карлик, и что этот карлик обеспечивает его дому свет и тепло.

Что он, разумный, живёт – на планете, и что планета круглая, и третья – от своей звезды.

Что на планете, которую он нарёк Землёй, есть четыре океана, семь континентов, есть кислородная атмосфера, есть холод и жара, дождь и снег, восходы и закаты, и жизнь – необъяснимая и удивительная.

Что обращается планета вокруг звезды за 365-ть дней, и что наклон её оси обеспечивает смену времён года.

Что её недра содержат определённое и постоянное число естественных элементов, и что все они необходимы для зарождения, поддержания, и эволюции жизни.

Что наша Галактика зовётся Млечный Путь, и что в этой Галактике, он, человек, возможно, единственное разумное существо.

И, наконец – что Всё! – во Вселенной управляется четырьмя силами: двумя – на макроуровне, и двумя – на квантовом.

Хотя, если всерьёз, мы и по сей день не знаем, что, на самом деле – есть квант, гравитация, электричество, и магнетизм…

Знание, давно и прочно вошедшее в базу. Знание, к которому неоантроп шёл сорок тысяч лет! Обязан ли его, Знания, константный минимум (в должном объёме) иметь современный индивид, вступающий в своё совершеннолетие?

Обязан! – ибо без базы, какой же ты «разумный»?

Не имея в мозгах хотя бы стандартного объёма знания, нельзя быть «хомо сапиенсом».

Нельзя – и всё тут!

Как ни фасонься, и не выдавай себя за персону «разумную», из всех признаков, присущих «сапиенсу», заметным будет только… прямохождение. Только-то. И индивиду дня сегодняшнего, не сумевшему (либо не пожелавшему) освоить базу – кроме клейма: «никчемушный» ничего более заполучить по жизни – не светит.

Глубина, качество, и детализация знания – дело второе.

Сии тонкости постижения действительности доступны не всем.

Да и нужны «заумные», сугубо научные изыски, лишь творцам, генерирующим глобально-значимые идеи.

Не зря ж церковники твердят: смертный, в стремлении к Абсолюту Знания, вторгается на территорию Бога!

Человек, даже если он – семи пядей во лбу, всего знать не может. И никто всего не знает. Образованность – не всезнайство! Индивид может быть начитан, нахватан, и обучен цицеронству, но если ай-кью выдаёт ему оценку, близкую к формальному – «натаскан!», – за всю сознательную жизнь он вряд ли осчастливит нас хотя бы одной, мало-мальски стоящей, собственной! мыслью.

По мне, отталкивающим «шармом» в лике современного индивида может быть только… его невежество! Нынешний невежда, даже в «мажоре» и в гламурных «прибамбасах», смотрится одиозно, и весьма неприятен в общении.

В книге «Суть дела», касаясь очевидной (для меня) проблемы «недорослизации» современного индивида, я пишу:

«Любить его за то, что он рождён, как я, земною женщиной, и – тем причислен к людям?.. Уволь, господь! Да, он со мною схож, но, судя по всему – лишь внешней оболочкой. Произносить слова, ходить на двух ногах – не значит быть и величаться «хомо». Людьми нас делает – не речевая прыть, и не приверженность к прямохожденью…».

…На мир, в котором живёшь, весь век можно взирать исключительно потребительским глазом, и никогда не задумываться, что значит та или иная вещь, и как она устроена.

Можно, глядя в ночное небо, восторгаться его неописуемой красотой, слагать звучные стихи, и высокопарно называть свод – небесами, но никогда не захотеть узнать, что же там, за гранью этого неба, и не живёт ли там Бог…

Глава пятнадцатая

Я сравниваю себя, когда-то семнадцатилетнего, и нынешнего индивида, вступающего в совершеннолетие: что нужно было мне тогда, шестьдесят лет назад, а ему сегодня, в году 2013? Надобно ль ему, нынешнему, знать (как мне тогда), кто он есть, и чего стоит? И жаждет ли он (как я тогда) домыслить, почему именно здесь родился, и хороша ли его малая родина? И, наконец, задаёт ли он себе простой, и вместе с тем сакраментальный вопрос: что же ему – вначале по малому, а затем и по большому счёту – хотелось бы (по сленгу нынешней поросли) словить в этой жизни?..

У среднестатистической единицы (а, стало быть – у большинства особей) – жизненная программа почти всегда скромна и непритязательна: освоить письмо и чтение (в прикладном варианте); уметь считать до нужного числа; встретить подругу (или друга); жениться (или выйти замуж); продлить (если есть желание) род, произведя на свет одного, либо двух голышей; что-то делать на положенное ему государством (либо работодателем) «жалованье»; лет эдак к сорока обрести кое-какой имущественный скарб; и, дотянув до старости, переселиться на загородный клочок земли.

Усреднённое благополучие? Стезя филистера, рядового обывателя, современного мещанина? Возможно… Возможно, моё «эссе»: о жизненной программе и житейской участи нынешнего большинства – содержит элементы гротеска и нарочитости.

Но разве не факт, что подобной дорогой идут девять десятых сограждан любого государства. Любого! Поскольку каждое, мало-мальски значимое государство, решая свои суверенные задачи, как раз и опирается на среднестатистическую «массу», являющуюся его, значимого государства – созидающим костяком.

Но большая семья разношёрстна, разнолика, и – не без уродов.

В миллионном сообществе, кроме среднестатистического большинства, что-то умеющего (и порой умеющего неплохо!), присутствует и паразитирующая рать, к коей я отношу – проныр, выжиг, ловчил, мошенников, ханыг, и прохиндеев всех мастей и любого иерархического статуса.

Балласт, не несущий в себе даже намёка на созидающие начала.

К несчастью, век балласта не всегда короток. И паразитирующие – гораздо чаще (и в отменном здравии) добираются до заслуженного отдыха, обретая, наряду с созидающими, сомнительное право на возрастной пенсион…

Человечество расплодилось до количественной цифры в семь миллиардов душ. И каждая душа жаждет соответствовать облику нынешнего «хомо сапиенса». Вернее, рождается с таким правом.

Но от жажды до её утоления путь долгий, и не всегда прямой.

Половина «жаждущих» едва дотаскивается до середины дороги, другая половина то и дело забредает в тупик, и лишь небольшая часть от этой половины дотягивает до цели.

Вот только счастливчики, доковылявшие до заветной ленточки, чаще всего утоляют жажду – будучи уже полными развалинами…

Такова (в моём виденье) действительность, и её правила, по которым играло, играет, и, возможно, будет играть мировое сообщество в ближайшую тысячу лет. Меня всегда занимал вопрос, кто (по моему разумению) должен стоять на самом верху, и делать мировую погоду? И, из сонма «помазанных», я, прежде всего, выделял сотню-другую охватно мыслящих мужей, – политиков, руки которых лежат на глобальных рычагах управления хрупким вселенским равновесием.

Во-вторых, я отдавал должное когорте «яйцеголовых» – истинных, не записных, и не фальшивых, мыслящих фундаментально, и дарующих люду, алчущему хай-тековского потребительского комфорта – суперсовершенные технологии.

И, наконец, в третьих, к сему списку я причислял дюжину-другую творческих голов, стряпающих на своих кухнях первозданную духовную пищу, которую затем, компилируя и извращая, конечно же, растащат по мировому общепиту…

Так, или примерно так, я классифицировал (в своих раздумьях) мировые верховные места, на которых должны восседать (и восседали в моём воображении) – первые лица! Каждое – в своей епархии. Иногда по праву, иногда – нет… Но первых мест немного.

Под этим солнцем всё больше – мест десятых, сотых, тысячных, и миллионных. И надо лишь определиться, где твоё, и не занимаешь ли ты – чужое! И не впадать в пессимум, не рефлексировать, и не увлекаться беспочвенной маниловщиной! И если, положим, нет в тебе ни творческой жилки, ни прочих-иных высоких талантов, – сокрушаться и проклинать природу, отказавшую тебе в уникальных способностях – не стоит. Стань – исполнителем! Хорошим, и соответствующим требованиям века.

И для тебя, якобы бесталанного, будет неплохой участью: образцовым профи влиться в ряды миллионов искуснейших умельцев, – прикладников, сообща раскручивающих гигантский маховик человеческого бытия…

На моё виденье, жизнь сложившегося индивида устроена просто: доля времени, от перманентно чередующихся суток, отдаётся труду, стоимость которого, в той или иной степени, удовлетворяет потребности основных инстинктов; остальные доли жизненного времени отдаются исключительно обслуживанию духа, – духа, черпающего энергию для своего совершенствования (из стоимости того же труда) – даже во сне.

Но чтобы уклад работал, мировой социум, на моё разумение, должен выглядеть следующим образом (пишу я в своей книге «Суть дела»):