Предназначение. фантастический роман - Николай Лапшин

Предназначение

фантастический роман

Николай Михайлович Лапшин

Светлому человеку и культовому актеру Александру Дедюшко посвящается этот роман

© Николай Михайлович Лапшин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга 1

Авторское предисловие

Конец мая. Лесотундра, подобно роженице, отходит водами. Неприметные под снегом ручейки, ручьи и речки потихоньку двинули свои воды в большие реки и озёра и далее на Север, в Океан. Гусеничный тягач выскочил из колка на чистое место и тут же влетел в снежную кашу пропитанную талой водой. Он поюлил взад вперед, взревел, и выбрался на твёрдое место, поближе к чахлым деревцам. Заглох двигатель и тишина обрушилась на вылезших из тягача людей. Двое мужчин и две женщины, нетвердо ступая от длительной качки, вошли в лесок и повалились на снег, не обращая внимания на воду выступившую из снега. Лица, черные от усталости и недосыпа, замызганные, грязные от копоти, выражали одно: уснуть хоть на секунду, но нервное чувство погони гнало от них сон. Мужчина помладше подошел к тягачу, вытащил из кабины мешок и вернулся к своим. Одна из женщин взяла мешок, достала из него кусок брезента, расстелила его на снегу и принялась накрывать «стол». Провизия была отменная: консервы рыбные и мясные, консервированные фрукты импортного производства. Мужчина постарше цыкнул на своих. Они замерли, затаив дыхание. Где-то вдалеке послышался звук комариного писка. Все поняли – вертолёт. Их гнали уже более десяти суток. Они благополучно, как им казалось, оторвались от погони и вот вертолет настиг их. Это конец! От вертолета в тундре не спрячешься. Они надеялись уйти на юг. Их гнали, суживая загон на север, в тундру. Только чудо могло спасти беглецов. Ровная, как стол тундра и начавшееся полярное лето, не дают возможности укрыться

Как попали эти четверо людей в положение дичи, на которую охотятся буквально всё проживающие на огромной территории русского Севера население. Пришла пора автору познакомить читателя с беглецами. Кто они? Почему бегут и от кого? Об этом и будет наше повествование.

Глава 1. Напутствие отца

Васька Чернышёв родился в маленькой северной деревеньке. До призыва в армию дальше областного центра не ездил и не комплексовал по этому поводу. Он знал, что окончив школу, пойдет зверовать с отцом в лес, а нет, так есть места в леспромхозе. Зарплата хорошая. Отслужит армию, его женят, срубят дом – пятистенок, дадут на развод живность, благо полдеревни родичей и заживет он, как все деревенские. Ростом Василий хоть и не вышел, но Бог силой не обделил. На спор подымал центнеровой куль и проносил его версту. Лицом, как и все Чернышевы, был смугловат, волосом темен. Глаза у Василия были по-детски голубыми и чистыми, не затуманенными житейскими невзгодами и частым употреблением спиртного. Отец Васьки из староверов, правда строго веры не держался, но детей воспитал в строгости. Было у него их десять душ.

Из района позвонили под вечер, когда люди возвращаются с работы и обязали призывника Чернышева Василия Ивановича явиться в райвоенкомат с продуктами на трое суток и другими необходимыми вещами и документами для призыва в армию. Весть, о том, что Ваську забирают в армию, быстро разнеслась по деревне. Заголосила мать, ей вторили сестрёнки. Отец цыкнул на них, смолкли. Провожали Ваську всей деревней. В райцентре призывников поселили в доме колхозника. Там они прошли медицинскую и мандатную комиссии. Всем приказывали подстричься коротко.

Выйдя из душной комнаты на крыльцо, Василий понял, что он уже за чертой, которая отделяет его от прежней жизни, такой спокойной и укатанной, с привычными людьми и обычаями. Впереди новая жизнь, новые люди. Ваське до боли стало жаль себя, он чуть не расплакался. В ушах стоял голос отца. Последнюю ночь они сидели во дворе. Отец сказал:

«Расскажу тебе, как старший в роду Чернышевых, историю нашего рода, чтоб ты знал откуда произошел, ценил родство и не наделал глупостей в своей жизни, не опозорил пращуров и родителей погаными делами. Слушай и запоминай. Уходишь на службу ратную. Доведется ли еще встретиться, сынок?».

Помолчав, отец начал свое повествование:

«Деревня Потатичи основана около двухсот лет тому назад служивым дворянином из южных славян, Потатичем, как родовое охотничье хозяйство. Занимались мужики в основном лесным промыслом, добычей пушнины, заготовкой грибов и ягод, валкой леса для нужд помещика. Не брезговали и другими отхожими промыслами. Зерновые почти не сеяли, не было пашни. В малости выращивали овес и горох. Скотины держали помногу. Сенокосы были богатыми, а пушнина давала возможность закупать зерновой фураж. Тихая лесная речка Потя летом мелела, но прибрежные луга и старицы вдоволь кормили утиные и гусиные стада. На первых порах у помещиков охотничья усадьба не ладилась. Привезенные крепостные, привыкшие к пашне, были плохими охотниками и лесовиками. Прадед последнего помещика Дармил в губернском городе присмотрелся к зверовидному мужику и познакомился с ним.

Сербский офицер служил русскому царю и получил от него за верную службу земли в Северной губернии. Так появился у него управляющий Черныш, наш предок. Человек вольный. На укладку и отъезд из губернского города понадобился месяц. По совету Черныша были куплены лошади, сельхозинвентарь, семена и много других необходимых в хозяйстве вещей. Самой главной неожиданностью для Черныша была девушка с выкупленной крепостью. Пожалуй, она и паспорт выправленный для него Дармилом Потатичем привязали к нему навечно Черныша. Первые годы были очень трудными. Крепостные косо смотрели на Черныша, веры он был старой, а они никонианской. Между крестьянами, их было семеро, и Чернышём шла молчаливая борьба. Черныш бесновался, кровенил рожи мужикам, но ничего не помогало. Дела в усадьбе шли все хуже. Черныш считал, что относится к людям хорошо, на трудной работе он вместе со всеми, на охоте тоже, но дела не шли. Как-то лежа ночью без сна, он услышал легкие шаги жены Аринушки. Она подошла к нему и присела. Осторожно и чуть слышно молвила:

«Умаялся родимый? Не кори мужиков. Вера у нас разная. Попа нужно нам, хоть часовенку поставить! -взяла тяжелую руку Черныша, пододвинулась к нему и положила ее к себе на живот – слышишь, дите у нас скоро будет. В грехе живем!» – Арина всхлипнула.

Всю ночь провел Черныш без сна. На утро, чуть свет, обратал кобылу, собрал торока, проверил лыжи и сказав жене:

«Вскорости буду» – ушел в урман.

Недели через две, под вечер, собаки дружным лаем известили о гостях. Мужики собрались возле избы Черныша. На кобыле, трусившей вслед за идущим на лыжах Чернышём, сидел закутанный в тулуп человек. Так в деревне появился монашек, затем первый поп Николай. Церквушку срубили в неделю. Монашек освятил ее и начались службы. Крестил Черныша, обвенчал его с Ариной. Освятил землю под кладбище и деревню. Общим согласием дали название деревне, Потатичи. Все приметные места, лесные озера и ручьи уже имели свои названия.

Как-то сбежала жеребная кобыла, долго ее искали, нашли уже с жеребёнком на большой лесной поляне, версты полторы от деревни. С тех пор стала зваться поляна «Кобыльей». Так становилась деревня. Принимали мужиков из леса, у которых кроме имени и тощей котомки за плечами, да креста на шее, ничего не было. Пришли Демьян, Иван и Петр. Из присланных помещиком трех мужиков, двое вскорости умерли, то ли от неприспособленности к лесной жизни, то ли от хвори. Черныш сходил к Потатичу за приказами и советами. Помещик разрешил ему принимать «шатунов» и пообещал ему:

«Проедусь по южным губерниям, прикуплю вам баб да девок»

Чернышу при крещении поп Николай дал имя Василий. С ним он вошел в историю деревни Потатичи. Был он вольным един из всех жителей. Черныш хотя и принял никонианскую веру, уклад своей жизни, своей семьи основывал по староверческим заповедям: не курил, не сквернословил, не бражничал, не блудил, почитал старших. Ни жена его Арина, ни дети, ни соседи некогда не слышали от Черныша, кем он был до поселения в деревне, какого роду и племени. Унес он в могилу тайну своей прошлой жизни. Правду о ней могли знать только двое, помещик Потатич и деревенский поп Николай. Деревенские из поколения в поколение чтят основателей деревни, простого русского мужика и служащего у русского царя, сербского офицера Дармила Потатича.

Шло время. Прибилось еще двое мужиков, Сидор и Евстигней. Сидор, недели через две как пришел, свел кобылу и ушел в лес. Гнались за ним два дня. Загнали в болото. Кобылу с неимоверными усилиями вытащили березой, а конокраду помогать не стали. Так и засосала его трясина. Собаке, собачья смерть. Узнав о судьбе Сидора, отец Николай наложил на мужиков епитимью. Ему по чину положено беречь людские души от грехов и соблазнов.