Пепел и пыль - Анастасия Усович

Затем, сладко причмокнув, она переворачивается на бок. Не думаю, что теперь из неё удастся вытянуть ещё хоть слово.

— Дата в записях стёрта, но начинается всё со слов, цитирую: «Авель считает меня сумасшедшим. Он знает, что это нужно не мне, но всему человечеству, однако упёрто предпочитает не видеть правды. Я могу натравить на него химер — уже сейчас, хоть они и слабы и пока не слушаются меня. Попросту могу не кормить их неделями, а потом запустить к нему в спальню поздней ночью. Я способен на это, да. Но не буду. Нельзя останавливаться перед главной целью, размениваясь на что-то жалкое и ничтожное, вроде мести. Только не сейчас, когда успех так очевиден». — Дмитрий выделяет голосом каждое слово, на котором нам стоит сделать акцент. Затем делает долгую паузу, видимо, обозначая конец цитаты. — Ну, что думаете? Или я уже слишком много времени провёл без сна и ищу важное в несуществующем?

— Капитан, — отзывается Бен. — Сколько раз в вашей практике факты, вполне себе складывающиеся в одну картину, но всё равно вызывающие сомнение, оказывались ошибочными?

— Ни разу.

— То-то и оно.

Глава 8

— План дебильный, — говорит Бен.

В сотый раз, вроде. Как и короткий взгляд, который он после этого бросает на меня. Будто я — главный катализатор идей! Наша рыба гниёт с головы, и Бен знает это не хуже моего: на следующий же день после ночного сбора Дмитрий сообщил, что Совет окончательно передал ему в руки всю инициативу, ссылаясь на то, что не собирается нести ответственность за наши будущие ошибки.

Так и сказали — будущие. Даже не скрыли факта абсолютного отсутствия веры в нас.

Рыба гниёт с головы, но чистят её с хвоста. Такие дела.

— Не тебе одному он не нравится, — произношу я.

Повсюду снуют местные жители, уже давно привыкшие к тому, что кто-то их охраняет. Сегодня в моём графике дежурств поселение номер пять и долгие двенадцать часов в компании мистера: «Я буду корчить недовольную рожу до тех пор, пока всё не будет так, как хочу я».

— Чего вы тогда все так головами кивали-то, когда пару дней назад Дмитрий…

— Бен, — перебиваю я. — Хватит жаловаться. Достал. Нам всем не сладко.

Бен резко встаёт со скамейки, из-за чего проходящая мимо женщина отпрыгивает в сторону.

— Извините, — принимаю удар на себя, когда понимаю, что Бену всё равно.

Не меняясь в лице и продолжая испуганно на нас таращиться, женщина, — вроде, ведьма, — ретируется в своём прежнем направлении. Бен тем временем достаёт из креплений на комбинезоне ножи и принимается метать их в землю.

— Прекрати пугать местных, — говорю я.

— Даже если ты попросишь вежливее, слушаться тебя не собираюсь, — огрызается он.

Наклоняется за ножами. Выпрямившись, снова наносит точные удары: лезвия входят в твёрдую землю до самой рукоятки.

— Ладно, — я успеваю перехватить руку Бена раньше, чем он роняет очередной нож. — Рассказывай.

— О чём ты?

— О том, почему тебя настолько это беспокоит.

Бен смотрит мне в глаза. Внезапно я понимаю, что у нас не такая уж и большая разница в росте; называет меня коротышкой, а сам выше только на пол головы.

— План отстой, — соглашаюсь я. — Но он не настолько плох, чтобы вести себя так, словно надвигается самый настоящий конец света.

Всё ещё держу Бена за локоть, предостерегая от глупых поступков. Он встряхивает плечами, но я хватку не ослабляю.

— Может, я всем открою тайну, но Влас, Христоф или кто бы то ни был, делает всё так, как хочет, — Бен глядит на меня с укором. — И он наверняка уже в курсе, что Нити Времени мы нашли первыми. А значит, напасть он может в любое время и на любое поселение просто ради того, чтобы позлить нас. Так как мы собрались приманивать Власа, если сами с лёгкостью можем попасть к нему в ловушку?

Ловля на живца. «Всё гениальное — просто» — решили Татьяна с Дмитрием и придумали такое, после чего нам ничего не оставалось, как кивать в знак согласия.

Попробуй, поспорь — и будешь тем самым, кого отправят гулять по Огненным землям с Нитями Времени наперевес.

Бен начинает заводиться. Я делаю шаг назад и оглядываю его полностью. Бен нервно дёргает ногой, кусает губы до крови. Его взгляд лихорадочно мечется от одного объекта к другому. Что на самом деле его так сильно мучает?

— Я умирать не хочу, Слав, — произносит он тихо. — Не подумай, что боюсь… Просто не хочу. Не так, по крайней мере.

Выпячивая челюсть, Бен останавливает свой взгляд на мне. Ждёт моей реакции. Готов к осуждению. Но кто я, чтобы винить его в желании подольше задержаться на этом свете?

— Прекрати вести себя так, словно ты вообще можешь умереть, — говорю я, фыркая.

Бен сводит брови к переносице.

— Ты это о чём?

— Я это о том, что ты же типа крутой парень, весь такой модный и опасный со своими стильными шмотками и спрятанными в них ножами и стрелами. — Я подхожу ближе и хлопаю его пятернёй по груди. — Смерть боится таких, как ты, — добавляю, когда непонимание на лице Бена сменяется чем-то похожим на облегчение. — Так что забей.

Бен кивает и поджимает губы. Приподнимая подбородок, обращает лицо к небу, но скрыть от меня улыбку ему всё равно не удаётся. Уголки опущены вниз, нос наморщен.

Родинка, которую я видела в созданном Кириллом видении, оказывается настоящей: красуется там, где шея плавно переходит в угол челюсти.

Бен во сне и Бен настоящий — сколько у них общего? Только лишь внешность, или парень, стоящий сейчас передо мной, тоже бывает мягким, и далеко не как матрас, утыканный гвоздями?

Он опускает на меня глаза и открывает рот, но не успевает и слова сказать, как его лицо искажает гримаса… Страха? Нет, тут что-то другое. Резко оборачиваюсь и сразу вижу, что же произвело на Бена такое неоднозначное впечатление.

Незваные гости без криков и без шума идут вдоль домов по главной дороге. Не оглядываясь по сторонам и едва ли делая лишних, кроме шагов, движений. Мозгом понимаю, что это химеры, но представления рушатся от отсутствия картины в виде армии чудовищ Франкенштейна. Лишь у некоторых из тех, кто проходят мимо меня и Бена, шрамы имеются на демонстрацию всем. У остальных, видимо, они скрыты за многослойными лохмотьями, служащими одеждой.

Я успеваю сосчитать их количество: пятнадцать, — прежде чем оно вдруг начинает множиться. Прямо на глазах каждая их химер получает себе двойника.