i cf85044c3a33e6c4 - User

антиматримониальные планы.

— Передавайте мои искренние соболезнования жене. Не только от такого противного мужа

никак не избавится, но даже на машину теперь рассчитывать не может! Несчастная женщина!

После этих слов «пострадавшие» начинают на меня так таращиться, будто я вообще в край

офигела. Ну, может, и так, но хоть помолчат минуты две, пока в себя приходят.

Разумеется, следующая тема для обсуждений: несчастный брак вот с такими вот, как я.

Короче, полный переход на личности. Мне остается только помалкивать и рассматривать ногти.

Честно говоря, беседа у них познавательная. Я всегда подозревала, что некоторых мальчиков в

девочках бесит именно то, что мы… девочки. И верно. Мы должны разговаривать о машинах,

любить футбол, не пользоваться дурно пахнущей косметикой, не тратить деньги, работать как

проклятые, при этом все свободное время тратить на обеспечение безбедного существования

своих супругов, вот только выглядеть как супермодели… Странно, и почему бедная жена

любителя аварийного менажа не удовлетворила всем его взыскательным требованиям? Хм, все

больше уверяюсь в мысли, что мой Картер не только неплох, но даже не особенно отличается

от остальных представителей сильной половины человечества.

Кстати о нем… отрываю глаза от собственных безупречных ногтей и обнаруживаю, что на

противоположной стороне дороги паркуется знакомая мазда… У меня даже челюсть отвисает,

когда оттуда вылезает Картер и топает наперерез потоку машин к нам. Он тут из-за меня? Ему

Каддини рассказал?

— Да неужели все живы? — ядовито спрашивает Шон. — Почему тогда твои студенты

уверены, что сюда как минимум метеорит упал?

— Под угрозой если только мои уши, — указываю я на парочку, которая, наконец,

притихла. Картер их, видимо, впечатлил. — А, в остальном, я просто сглупила. Пара царапин,

даже подушка безопасности не раскрылась…

— Это потому что ты ездишь на консервной банке, у которой ни двери не закрываются, ни

подушки безопасности не срабатывают, — рявкает Картер. — Купи себе приличную машину.

— У меня нормальная машина, давай без истерик… — Признаться, я обескуражена его

поведением.

— Это вообще не машина, это груда металлолома! И истерика более, чем уместна, учитывая,

что четыре месяца назад у твоей подруги открылось непонятного рода кровотечение, и за

считанные минуты она истекла кровью в больнице, на операционном столе при поддержке

целой толпы хирургов. — Сглатываю застрявший в горле ком, прежде бывший, видимо,

возражениями. — Керри не попадала в аварию, самое страшное, что она с собой делала —

втыкала в волосы шпильки. А ты ездишь с неисправной подушкой безопасности на машине,

которая каждый день грозит развалиться прямо посреди дороги. — После этого Шон достает из

кармана телефон и говорит: — Позвоню мисс Адамс, когда я уезжал, они с Каддини

обнимались, обливаясь слезами.

Пока он звонит и рассказывает, что у меня и впрямь все ногти целы, я пытаюсь понять,

действительно ли ревут мисс Адамс и мальчишка-итальянец.

— Все, поехали отсюда, — положив трубку, сообщает Шон.

— Куда поехали? Мы еще ничего не решили.

— Ну так решайте! — раздраженно фыркает он. — По сколько они просят?

— По сколько чего? — Я очень надеюсь, что он не всерьез. Картер закатывает глаза.

— Джоанна, вытаскиваешь чековую книжку, ставишь цифру и подпись! Чего ты не

поняла?! — рычит Картер.

— Того, что это незаконно! — гневно отвечаю я.

— Законно? Конелл, ты серьезно? Ты хоть австралийские законы знаешь? Ты же

американка! — Остается обиженно надуть губы. — Ладно, смотри и учись. Сейчас я научу тебя

преступать закон и оставаться безнаказанной, — ехидно говорит он и действительно, на глазах

у всех достает чековую книжку.

— Не вздумай! Убери! КЛЕГГА В ГОСТИ ПРИГЛАШУ!

— Ну это совсем грязные игры! — хмыкает Картер. — Ладно, как скажешь. Хочешь,

поспорим, что все равно будет по-моему?

— На что?

— Выиграешь — можешь пригласить Клеггов. А если я — сдашь машину под пресс.

— Идет, — киваю я. Одно выражение лица Шона, когда Мадлен начнет рассказывать о

своих фирменных пирожках, стоит проигранной машины!

— Пока ждем полицию, может займемся сексом в машине? У меня тонированые стекла, —

обыденно предлагает Картер, шокируя пострадавших автомобилистов. Так, надо его

выпроводить, пока он еще больше меня не скомпрометировал.

— Лучше кофе принеси. Латте. С тремя ложечками сахара. И корицей, если будет.

— Цветочек или листочек сверху нарисовать? — интересуется он так, что даже не поймешь

всерьез ли… — Розовый, например. — Ясно, издевается. Закатываю глаза. В общем, методом

проб и ошибок выяснено: просить можно, но женские выкрутасы оставить при себе.

Полиция приезжает раньше, чем Шон возвращается с трофеем. Вурдалаки тут же обвиняют

меня. Хотя я виновата, все равно обидно… Стою и пыхчу, точно паровоз, пока офицер

заполняет документы. Только в этом момент возвращается Картер с моим кофе. Он деловито

протягивает стаканчик и будто невзначай спрашивает:

— Ну как, встретились с Селией Штофф, пообщались?

— Да, благодарю за заботу. Она терпеть тебя не может, но в остальном все отлично.

После этого поворачиваюсь к полицейскому и обнаруживаю, что тот застыл, и у него аж

глаз дергается. Точно. Верно! Он стоит и выписывает штраф подруге сиднейской принцессы.

— Ну… гхм… поскольку никто не пострадал, уверен, вы сами разберетесь, — сипло

произносит служитель правопорядка и бодро топает к машине, пока никто не успел

опомниться.

У пострадавших глаза становятся круглыми-круглыми, а со стороны Картера раздается

странный звук, напоминающий задушенное хрюканье, и потому до меня доходит.

— Это совершенно бесчестно! Ты все подстроил! Он ведь ушел из-за Селии…

— Я всего лишь задал вопрос. — И ведь во все тридцать два зуба ухмыляется!

— Машину я тебе не отдам. Или, может, и меня Селией напугаешь? Постой-ка, нет, скорее

я тебя — ею!

— Сколько? — прервав мою речь, спрашивает Шон у вурдалаков и выписывает каждому по

чеку (пока я снова пыхчу в сторонке), а потом, не делая паузы, достает телефон.

— Куда ты звонишь? — настороженно спрашиваю я.

— В службу эвакуации.

— НЕТ! — Начинаю прыгать вокруг него и пытаться отобрать злосчастный аппарат.

— Советую тебе собрать свои вещи, иначе их увезут вместе с машиной. Эвакуатор

пришлют очень быстро.

— Без моего разрешения машину не увезут!

— А кто сказал, что они его не получат? Ты же проиграла, могу потребовать пенни. На

твоем месте я бы все-таки собрал самое ценное… — В этот момент на другом конце

радиоволны берут трубку. — Добрый день, я бы хотел… — начинает Картер.

Знаю, что выглядит это как полная капитуляция, но лезу в салон за документами, счетами,

солнцезащитными очками и… письмом от детей Керри, и поскольку положить мне его

особенно некуда (женская одежда и карманы — вещи несовместимые), вылезаю со всем этим

скарбом как есть. Разумеется, Шон уже договорился и со снисходительным видом теперь

разглядывает мои пожитки. Я совершенно ничего не успеваю сделать, как вдруг он

выхватывает у меня письмо.

— Отдай! Шон, отдай!

Но остальные вещи мешают, а Картер уже читает адрес… открывает конверт. И вдруг у

него на лице проступает такое бешенство, что страшно становится. Он разрывает напополам

конверт, сминает и выбрасывает на дорогу. А я кричу на него, себя не помня от злости,

проклинаю этого гада раз за разом!

— Я думал, мы с этим покончили! — орет Шон не менее эмоционально, нежели я.

— Ты не имеешь права распоряжаться моей жизнью! И моими машинами. И моими

письмами!

— Я пытаюсь сделать так, чтобы ты не попадала в аварии, да еще и с неисправными

подушками безопасности. Лайонел знает, сколько месяцев ты не спала? Какое право он имеет

опять заставлять через это проходить тебя, а ты — меня?

— Я предупреждала! Ты все знал! Но добровольно подписался в обмен на секс. Как всегда,

в общем-то!

Полный игнор моего выпада.

— Почему ты не дала ему новый адрес, по которому живешь? Почему?

— Это не твое дело!

— Потому что тебе стыдно? — Меня начинает трясти. — Джоанна! Тебе стыдно?

Он поймал меня с поличным.

— Да, — выкрикиваю я ему в лицо. — Мне лучше, и я не хочу ничего менять! Хочу

остановить этот самый момент, пока все так спокойно и просто им наслаждаться!

Кофе, вещи — все разлетается в разные стороны, а мы стоим посреди пробки, слившись в