i cf85044c3a33e6c4 - User

ты в розового японского зайчика превращаешься…

— Да, только я не давала ему пинка под задницу и прекрасно знаю, что с тем, что есть, ты

сможешь работать. Чего ты добиваешься? Скандала? Картер, я знаю Такаши Мияки, я видела

его проекты и код. Он почти не уступает тебе, если вообще уступает. И это он руководитель

проекта. Понятия не имею, как он все еще терпит твои закидоны. Да ты компьютерных богов

благодарить должен за такого золотого человека. Хватит унижать Такаши только потому, что

ты это можешь. Но даже если нет, я тебе в этом не помощник.

— Иди, — кивает в сторону кухни Шон. Выставляет меня прочь, чтобы поговорить с этой

девкой…

Я злюсь, просто ужасно. С ожесточением листаю страницы инструкции, чтобы не

прилипнуть ухом к двери снова, перебираю в голове варианты того, что происходит в коридоре,

но вместо этого вдруг понимаю, что мы все это время делали неправильно с кофемашиной.

Сюрприз! В итоге, пока Картер общается со своей голубоглазкой, я потягиваю до неприличия

великолепный латте с корицей.

Наконец, раздается хлопок двери, и на кухне появляется Шон.

— Лузер, — фыркаю я, покачивая чашкой. — Все-то за тебя надо делать самой…

— В этом месте я очень советую тебе заткнуться, — предупреждает Шон. Ладно-ладно,

перегнула палку, согласна. — У нее бионический слух, — вдруг сообщает Картер. Это он о

Йол? У девчонки суперслух?! Ауч, если это так, то я прекрасно понимаю, отчего она меня

боялась — наверное, скрип зубов слышала.

— Я не хочу об этом знать, — бесстыдно вру, не отрывая глаз от чашки.

— Она бывает крайне полезна на светских вечерах, в университете или яхте Эмилио Юнта,

где, собственно, я ее и обнаружил. К тому же, она по уши в долгах, и ей нужны деньги.

— Умоляю, ей двадцать-то есть? Какие долги?

— Наследственные, конечно, — пожимает он плечами. — У нее своя Сицилия.

— Только не говори мне, что у нас с ней много общего, и я должна расчувствоваться. Да,

ради Бога, делай что хочешь. Мне твои оправдания ни к чему. — Я должна была это сказать,

потому что слишком долго злилась на него за Йол, потому что она была одной из причин ему

не верить, а теперь он меня уверяет, что я все придумала. Может и так, но он охотно

поддерживал иллюзию, и это бесит.

Картер картинно закатывает глаза и идет к кофемашине. С одной стороны, обидно, с

другой, стало ли мне легче? Да, будто камень с груди сняли. Но Шону об этом знать

необязательно.

— Не хочу, чтобы ты обсуждал со мной кофемашины при студентах…

— Пусть знают, что ты моя, — перебивает меня Картер, разворачивается и смотрит так, что

возразить страшно.

— Ты еще подпиши, — прищуриваю я глаза.

— Понадобится — подпишу, Конелл, не сомневайся. — Наконец, он делает глоток кофе.

Маленький, оценивающий. А потом подходит ко мне и тихим угрожающим тоном сообщает: —

Я лучше Такаши. Будем считать, что ты сказала это из-за Йол. И раз уж мы все прояснили,

впредь не маши перед моим носом красной тряпкой.

— Как ты могла отдать ей моих детей?! Как ты смеешь тут стоять, когда она с ними?!

— Керри бросается вперед. Я знаю, что будет, даже сюрреалистическая Джоанна во сне уже

выучила сценарий. Она бросается за мелькающей все дальше и дальше копной волос. Но Керри

не догнать, ни за что не догнать…

— Керри! Постой! Подожди меня! Мы найдем их вместе!

Я падаю, пинок по ребрам. Вскрикиваю. Боль такая реальная, будто и не во сне вовсе.

Людям нет до меня дела, я сижу на коленях, а они даже не обращают внимания. Они не

специально, кажется, просто не замечают, идут по своим делам и спотыкаются о

свернувшуюся на асфальте меня.

— Вставай, как ты можешь тут сидеть, когда мои дети с ней?! Как ты можешь быть с

ним?!

Ого, нечто новенькое. Альтерверсия Джоанны опускает голову и понимает, что пинки

прекратились, потому что ее держат в кольце крепкие мужские руки. Однако, Керри это

совсем не радует.

— Ты эгоистичная дура! — кричит она.

— Не говори так! — пытаюсь я сопротивляться обвинениям. Зажимаю уши ладонями.

— Вставай, немедленно! Слышишь? Вставай и беги дальше!

Но я не хочу, вместо это задаюсь вопросом: отчего моя подруга заставляет меня

проходить через это снова и снова, неужели они не желает мне если не счастья, то хотя бы

спокойствия?

— Зачем ты мучаешь меня? — выкрикиваю я ей в лицо. — За что?

— Джоанна, мать твою, проснись!

Меня будит сильное встряхивание. Шон нависает надо мной, и это точно продолжение

ночного кошмара. Рядом он, пугающе мрачный. Даже брови сошлись в одну линию. Знаю, что

злится он на меня, на неспособность перешагнуть через препятствие и жить дальше, но так

хочется закутаться в его объятия, точно теплое одеяло, обвить руки вокруг себя, пусть они не

дадут мне соскользнуть в кошмар снова. Вот только это не его проблемы, я должна справиться

сама. Отталкиваю Шона и поднимаюсь с кровати.

— Я больше не засну, — сообщаю и ухожу на кухню. Шон не делает попытки меня

остановить, но и спать не ложится, по-прежнему сидит на кровати и задумчиво куда-то

смотрит.

Если честно, я надеялась, что смена обстановки излечит меня от кошмаров, но, видимо,

этому не суждено случиться так просто. На часах четыре, а я опять сижу на ноутбуком и пишу

проект, периодически заглядывая на kbutterfine. В это время на портале, в основном, западные

обитатели. Мои соотечественники. Но теперь они кажутся чужими и далекими. Никакого

желания присоединиться к беседе.

— Что делаешь? — спрашивает Шон, появляясь в дверях кухни.

— Проект, — сухо отвечаю я. Внедрение Картера в мои кошмары безумно дезориентирует.

А вдруг в следующий раз я стану кричать его имя вкупе с просьбой «помоги». Вот ужас-то

будет!

— Четыре пятьдесят восемь, ты еще десять раз успеешь заснуть. Пойдем.

— Я тебя предупреждала, — сухо напоминаю, бросая на него короткий взгляд.

После этой фразы он подходит ко мне и садится за стол тоже.

— Что тебе снится? — мигом добирается до сути проблемы.

— Керри, — выбираю я наименее обидное. Не скажу же я, что во сне продолжаю

проигранную в жизни гонку с машиной, будто еще что-то можно изменить. Или сохранить для

себя хотя бы такую Керри.

— Как раз это я слышал раз пятьдесят, — не щадя, объявляет Картер. Неужели я и правда

так долго кричу, прежде чем проснуться?

— Не думаю, что хочу говорить об остальном.

— Да, ты хочешь продолжать кричать и обливаться слезами. Это куда предпочтительнее

сна.

— Я могу уйти в другую…

— Нет! Не можешь. Спальня будет одна, даже если мне придется по всему дому за тобой

гоняться, потрясая наручниками. — После этого заявления я даже забываю игнорировать этого

деспота. — Тебе нужно выспаться, ну или ты окажешься по соседству от Керри намного

быстрее, чем того хотела бы. Кстати, вас похоронить рядом?

— Прекрати, — злобно выплевываю я.

— А, может, в этом все дело, — задумчиво потирает губы пальцем Шон, будто на ходу

рассуждает. — Возможно, ты просто решила сдаться. Будь что будет, и дело с концом.

— Завязывай, я сказала! — Лежащие на клавиатуре пальцы сжимаются в кулаки помимо

воли, и Шон это замечает.

— Скажи-ка, Конелл, ты ей всегда завидовала? Вы же были как две грани одной монетки,

разные, но вместе. И у нее все получилось слишком легко и просто. Весьма посредственно, но

складно. Среднестатистический муженек-трудоголик в провинциальном городке, выводок

детей, родители под боком, домик с веселенькой зеленой лужайкой и никаких забот, кроме

готовки, уборки и сонма соседей, с которыми нужно поддерживать хорошие отношения, дабы

не умыкали утренние газеты в отместку. Американская мечта, которой вам с детства

промывают мозги. Что там, она даже умерла легко и просто.

— ШОН! — кричу я.

— Она прожила обыденную, примитивную жизнь, каких миллионы. Может, ей и было все

равно, но она не просто не стала искать свое место в жизни, она даже не ответила на вопрос,

кем является. Жила для родителей, друзей, Лайонела, детворы, и никогда — для себя. Керри не

успела повзрослеть, начать думать, не поняла, что нужно именно ей. Но хуже всего то, что она

это уже никогда не осознает.

— Хуже ли? — вяло спрашиваю я и, кажется, спорю ради спора. Но Шон, как всегда,