i cf85044c3a33e6c4 - User

С полминуты Шон колеблется, а потом отвечает:

— Разрыв аневризмы. Мы шли по улице. Она упала. Приехала скорая. Врачи факт смерти

констатировали сразу, проинформировали отца и забрали нас с матерью обоих в больницу. Ее

собирались вскрывать, чтобы установить причину случившегося, а меня просто не стали

оставлять одного на улице. Разговаривать с врачами я отказался, сидел и молчал. Шесть часов

ждал, пока меня заберут.

— Твой отец приехал спустя шесть часов? — в ужасе спрашиваю я.

— За мной приехал Эмилио Юнт, — сухо информируют меня. Внутри становится так

холодно и жутко. Да, пожалуй, у него есть причины недолюбливать отца и все, что с ним

связано. — Мы еще не были на кухне, — безразлично напоминает Шон, и приходится бросить

как попало фотографии, чтобы не плутать в царстве паутин одной.

В кухне, видимо, была роскошная мебель, кое-где еще сохранились орнаменты в виде

гроздьев винограда. Они были вырезаны из дерева, причем очень искусно. А теперь эта красота

обратилась в труху. Тумбы перекосились, ящики прогнили и развалились, отчего столовое

серебро рассыпалось по полу. Шон проверки ради толкает ногой стол, и тот с жалобным

скрипом заваливается набок, будто только этого и ждал. Фантастика. Кажется, кухне досталось

больше всего.

Вернувшись в гостиную, Шон стягивает с кресел и столика грязные чехлы и несколько раз

нажимает на сидения коленом. Учитывая, как повел себя стол на кухне, мера отнюдь не

лишняя. Он садится первым, будто подавая мне пример. Я осторожно размещаюсь на самом

краешке, чуть ерзаю, чтобы проверить его надежность. Только после этого решаюсь откинуться

на кожаную спинку. Ну что ж, хоть что-то сохранилось. Это утешает.

— Ты должен понимать, что реконструкция обойдется в целое состояние и потребует много

времени.

— Денег мне не жаль. А необходимых для жизни помещений не так много, с остальным можно

хоть всю жизнь играть в конструктор. И очень удачно, что в этом мире существует человек,

который считает себя моим другом и является, по совместительству, алчным директором

строительной компании.

Ашер, сдается мне, озолотится… И довольно забавно, что я о нем почти забыла. Даже не

подумала, что его можно привлечь к работе…

— Прежде чем решать вопрос о доме, нужно его отремонтировать (хотя бы частично).

Потому что пока каждый вошедший испугается обвала крыши…

— Крыша тут в самом лучшем состоянии, поверь. Мы с отцом ее вручную перестилали за

год до его смерти. Это была последняя попытка помириться со мной. После, к счастью, он

нашел себе игрушку в лице Пани, а от меня отстал. — И вдруг глаза Шона загораются

энтузиазмом. — Кстати, уверен, что в этом доме в наилучшем состоянии сохранилось кое-что

другое.

— Что?

— Винный погреб.

— Картер! Не смей лезть в погреб! Лестница там трухлявая, вся прогнившая, как я тебя

вытаскивать стану? Правильно, никак! Я маленькая и беспомощная. А пока спасательный отряд

проберется сквозь джунгли, пытаясь отыскать дом, ты умрешь от кровопотери.

— Лестница там металлическая, но твоя забота поражает в самое сердце, — сообщает мне

Шон, и, видимо, сердце ему ни к чему, поскольку мгновением позже он уже лезет в подвал.

— Она проржавела! — кричу я вслед, однако с места сдвинуться боюсь. Мало ли кого в

этом дьявольском местечке можно обнаружить? Подозрительно посматриваю на телефон. По

всем законам фильмов ужасов здесь не должно быть сигнала. Но он стопроцентный, что еще

раз доказывает, что мы в кошмаре под названием “реальность”. Сжимаю ладошками аппарат, с

набранным на экране номером экстренной помощи. Жду до первого крика.

Не думаю, что смогла бы жить в доме, который увидела в таком состоянии! Картер и в

кипящей лаве жить бы согласился, если там будет Wi-Fi с хорошим сигналом, но я-то нет. В

смысле Wi-Fi — отличная штука, но не кипящая же лава!

И тут я слышу грохот. Ну все, точно разбился. А я даже не знаю где погреб. Топать туда

вслепую, в полутьме? Ужас…

— Картер! — кричу я. — Шон! — Но никто не откликается. Медленно поднимаюсь из

кресла, выхожу в коридор, на что-то налетаю, и начинаю визжать от ужаса.

— Джо, заткнись! — Визжу. — Заткнись, кому сказал! Это я.

— А кто грохотал в подвале?

— Проржавевшая лестница, — коротко информируют меня о моей же правоте, а затем

протягивают добытые бокалы. Понятия не имею, где Шон их взял.

— За выпивкой ты и на тот свет полезешь, — бурчу недовольно, и мне впихивают в руки

оба бокала. «Неси и не вякай». Красота. Начинаю их обнюхивать. Затхлость, но, вроде, плесени

нет. — Ну как, ничего? — издевается Шон, глядя на мою предельно сосредоточенную

мордочку.

— Грязные. Я из них пить не буду!

— Будешь. Хотя бы потому, что основную массу гадости уже вдохнула, пока так

обстоятельно изучала. А это, между прочим, калифорнийское мерло. С винодельни, —

помахивает Шон бутылкой прямо у меня перед носом.

Калифорнийское, мммм, вкууусное. Дом, Штаты. Хмырь ведь! Искуситель злосчастный! Я

просто вынуждена согласиться. Выбора лишили!

Штопора тут нет, и Картер просто откалывает горлышко бутылки. Теперь в вине еще и

осколки? Миниатюра на тему «последний завтрак». Да-да, еще утро. А мы уже пьем. Не

обращайте внимания, я просто ворчливый нытик.

Если говорить по делу, то мы садимся в кресла и пьем вино. Разумеется, оно просто

потрясающее. Калифорнийское, с характерным запахом, вкусом. Но как бы то ни было, в

обваливающийся подвал бы я за ним не полезла!

— Получше всяких Дон Периньон, — бормочу довольно.

— Нет, — отрезает Шон, но от второго бокала не отказывается. Я еще и половины не

выпила, а он уже второй приканчивает! Вздыхаю.

— Может, возьмем бутылку и пойдем отсюда? Или тебе нужно поностальгировать? —

жалобно предлагаю я.

— Позвоню Ашеру. Пусть начинает, — игнорируют мой вопрос.

— Позвони, — кисло отвечаю я, выбрасывая в топку мысли о скорейшем побеге.

— Ты так и не озвучила свое мнение по поводу того, что делать с домом.

— Сначала ремонт.

— Нет, сначала мне нужно определить, насколько глубокий ремонт требовать. В конце

концов, дом можно просто привести в божеский вид.

— А раньше ты хотел его продать? — начинаю прощупывать почву.

— Нет, — говорит Шон, почти приканчивая бутылку. — Хотел бы продать — уже продал

бы. Всегда думал, что перееду, когда дорасту до него.

— Один? В такой огромный дом?

— Нет. Это бессмысленно, этот дом — настоящая черная дыра. В его ремонт сколько ни

вложи — все равно мало. Для одного все это держать глупо. Поэтому я спрашиваю: ты

согласишься сюда въехать со мной или будешь сначала тридцать лет это обсуждать?

— Тридцать лет? Что-то ты размахнулся, — желчно сообщаю я, но на провокации реакции

никакой, и приходится говорить по существу: — Совместный переезд — это очень серьезно,

Шон. Тут есть, что обсуждать.

— Тут нечего обсуждать. Кладешь чемодан в багажник, садишься в машину, едешь,

останавливаешься, вытаскиваешь чемодан. — О да, Шон не мог не впечатлиться внешней

легкостью итога моих многомесячных терзаний. — Только на этот раз будет ДВА чемодана.

Приходится вздохнуть. Но ведь я не собираюсь отказываться от Шона из-за одного лишь

дома, верно?

— Давай так, — говорю, вздохнув. — Когда дом будет отремонтирован, мы посмотрим на

него еще раз. И если он не покажется мне ни жутким, ни пугающим, я… — сглотнув комок в

горле, — перееду вместе с тобой.

Перевожу взгляд на Шона и вижу, что он… улыбается. Не ядовито, не насмешливо, даже не

победно. Просто улыбается. Спокойно. Будто знает что-то мне неведомое. Его улыбка меня

пугает, заставляет перебирать варианты дальнейшего развития событий, но тот, что настигает в

реальности превосходит все… Потому что, внезапно, Картер достает коробочку, и поскольку я

с такими уже сталкивалась, даже не приходится дважды смотреть, чтобы понять для чего она.

Вот только это же Шон! Я потрясена до глубины души, не ожидала, даже предположить не

могла. Сижу и не могу даже руку протянуть, я просто жду, что в этом мире что-то изменится.

Потому все происходящее сейчас — сплошной разрыв шаблона.

Да, черт возьми! Я могла бы ожидать каких-то действий хотя бы, когда он нацепил на меня

серьги Эстер и потащил к Юнту, но здесь и сейчас? Он делает мне предложение в пыльном

доме, полном трухлявой мебели, при том, что его, некогда белая, футболка стала серо-