Чужестранец - Алексей Семенов

Холодной, пугающей силой повеяло от наступающего, зловещий рокот колдовской речи зазвучал в ушах — это давала знать о себе вторая, невидимая его половина. «Не на того напал!» — озлился Мирко, и вспомнились ему вдруг камень на Черном ручье, рассеченный небесной искрой, и голос кантеле Юкки Виипунена. Мирко не знал заклинаний от черного колдовства, но сегодня вся живая сила северных лесов и холмов отозвалась в нем, и он швырнул в демона свое заклятие:

Стыни исподней злое созданье,

Не перерубишь прежде реченного,

Листьев зеленых зимою змеиной

Не пересилить, трав не отравить,

Вод велемудрых не переполнить!

Льдиною сгинешь, мигом растаешь,

Снежные стопы спелой землею,

Солью сожжешь, хитрость рассеешь.

И заклинание Мирко перебило демонское заклинание! Исподний мир не возымел власти над человеком, и теперь только сила колдовского оружия могла сокрушить его защиту. Но и того было вполне достаточно! Подступив ближе, безликий, неистово пылая единым глазом, начал бой. Огромный двуручный меч был занесен, и вот уже, замыкая смертоносную дугу, острие его летело к горлу Мирко. Мякша, понимая, что у него не достанет силы отбить такой удар, пригнулся и подставил свой меч так, чтобы вражий клинок скользнул по нему и далее разрезал пустоту. Так и вышло. Страшный удар улетел в никуда. Мирко тут же распрямился и бросил Белого вперед, нанося короткий рубящий удар в открытое плечо врага. Но тот мгновенно извернулся и, едва не отхватив коню ухо, играючи отбил выпад

Мирко, отчего тот едва удержал клинок в руке. А великанский меч уже снова валился сверху, грозя разрубить мякшу, а доспеха-то на нем даже худого не было! Не взял Мирко с собой кольчугу, а ведь дядя Неупокой давал. «Зачем она мне? — удивлялся тогда парень. — Тяжелая, лишний груз нести! А что я с нею делать буду? Мне ж не на войну идти!» А теперь бы кольчуга ой как пригодилась! Собрав всю силу и резко подав Белого вправо, ему удалось отвести и этот удар. И снова, вывернув кисть, попытался Мирко достать врага. Меч его полетел, будто сабля, но был отброшен вверх. «Еще одну схватку я выдержу, — мелькнула у него мысль, — а дальше он меня если не заколет, как куропатку, то уж меч из рук выбьет точно. И поминай как звали. Вот из лука бы его!» Он уж изготовился ко второй смертельной схватке, как вдруг понял: что-то изменилось. В неравный бой вмешался третий. И этот третий был на стороне Мирко.

Его и демона разделяло теперь сажени четыре. И в этом промежутке появилось то, чего дотоле и в помине не было на этом месте. Прорвав шляпками жесткие травяные корни и раздвинув дерн, из земли выдвинулся строй красноголовых грибов. Удивительно было то, что прежде Мирко этих грибов не приметил, а это было сделать трудно, ибо шляпки их в поперечнике составляли, наверное, вершок. Или больше? Вот в этом и состояло другое удивление: они росли на глазах. Мгновение — и их высота достигла локтя. Мирко остановился, ожидая, что произойдет дальше. Заклинание, призванное отразить нападение левой, невидимой сути демона, выполнив то, что хотел Мирко, вызвало из глубин леса силу, о которой говорилось в последних словах. Грибы, полурастения-полузвери, самые хитрые обитатели чащи, неожиданно вышли из своих подземных владений, ненадолго прервав свои бесконечные войны. Мирко знал, что грибы, не хуже лешего, могут закружить по лесу человека, и он заблудится в самом простом и знакомом месте. Знал, что могут они увести и к себе, под землю, особенно надо опасаться этого ребенку. Еще говорили, что грибы способны накинуть на человека такую личину, что мать примет сына за зверя или оборотня, а брат и сестра взаимно не узнают друг друга и сойдутся, как незнакомые. Но не только худое делали грибы: они открывали иной раз ходы к старым забытым кладам или провожали удачливого человека в сказочные страны под землей, откуда он возвращался помолодевшим и богатым. Грибы могли согреть замерзающего в лесу зимней ночью, а могли усыпить долгим, многолетним сном где-нибудь под кустом или у корней, и являлся потом пропавший человек непонятно откуда, ошалелыми глазами взирая на мир. Умели подземные хитрецы и сами обратиться в людей: бывало, что девушка влюблялась в молодца, выходившего нежданно из леса, да и становилась невестой гриба, а после превращалась в красавицу мавку, не помнящую ни родного дома, ни людского устройства.

Мирко, правда, ни разу не встречался с их колдовством, разве что в прятки грибы с ним любили поиграть. Но сейчас было иное: такими огромными и злыми грибы он не видел никогда. Но что могли эти воины ростом в четыре вершка против лютого демона-великана, против его меча и мощи? Непрошеный гость из кромешного мира, однако, думал иначе. Как и Мирко, стоял он в двух саженях перед грибным строем, не решаясь сделать ни шагу, и только меч свой направил ниже, готовясь вступить в сражение с новым противником. Грибы, впрочем, не спешили наступать. Первый ряд сдвинулся лишь на два вершка вперед и остановился, зато следом из-под земли полез второй. Мирко глянул дальше, и чуть в стременах не подпрыгнул: позади серого мечника трава заколыхалась, земля вспучилась, и новый красноголовый строй показался на свет, то же происходило и справа и слева — грибное войско брало демона в кольцо. Ножки грибов были толстые, белые и морщинистые, шляпки красно-бурого, рудного цвета. Никаких рук, ног, глаз и иных признаков чудесного превращения гриба в человека не было, но в этих морщинках на ножках мерещились мякше лица — гневные, уродливые, страшные. Одна страсть жила в них — убивать, и грибы медленно надвигались на пойманного в круг врага.

Демон шагнул в сторону, другую, назад и тут понял, что попался. Но сдаваться он отнюдь не собирался. Он стремительно метнулся вперед, желая махом то ли протаранить, то ли перепрыгнуть строй красноголовых, чтобы оказаться прямо перед Мирко. Да не тут-то было! Кольцо, ставшее уже тройным, тотчас же вытянулось вверх еще вдвое-втрое, и демон увяз в нем, плотном и неожиданно крепком, а потом был отброшен назад, да с такой силой, что едва не упал. Тогда, схватив меч покрепче, безликий стал действовать им, как топором, и обрушил клинок на головы ближнего ряда. Полетели куски растительной плоти и… меч застрял, словно схваченный тысячей стальных клещей. Великан рванул рукоять что есть силы, и она осталась у него в руках, вырванная с заклепок, а грибы, не мешкая, стали втаскивать меч куда-то в середину строя, и длиннющий, в два локтя, клинок начал исчезать, таять, будто кто разгрызал его крепкими челюстями да тут же и проглатывал, не поперхнувшись. Но демон, видно, исчерпал еще не всю силу, что была ему дана: став посредине, на равном расстоянии от всех подступивших грибов, он вытянулся, ровно версту проглотил, поднял руку, и стена черного пламени побежала от него навстречу надвигающимся противникам. Трава внутри кольца вмиг сгорела дотла, став серой безжизненной золой. Грибы остановились. Тела первых сморщились от жара, задрожали, обуглились даже, но следующие остановили колдовской огонь: с шипением, будто змеиный клубок, открытый внезапно в трухлявом дереве, опали его жадные языки, не перекинувшись через грибное кольцо.