Влюблённые - Лина Вальх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но только он не понимал, в чем была его вина.
— Ты несовершеннолетняя, Мэри-Кейт, — наконец выдохнул он и открыл глаза. — Я могу работать только с твоими родителями или по их просьбе. Будем считать, что этого разговора не было и ты не заняла моё свободное время. Я не возьму с тебя денег. Считай это подарком. Но не строй иллюзий. Моя сестра, — слюна стала вязкой, как патока, и он с трудом заставил язык ворочаться и выплюнуть ненавистное слово: — мертва. Твоя — тоже. Я не буду тебе помогать не потому что не хочу твоих денег, нет. Просто я, — Алекс горько усмехнулся, — не волшебник. У меня нет волшебной палочки. И я не могу воскрешать мёртвых.
Пусть ему и очень хотелось это сделать.
Грудную клетку пронзили разряды боли. Они прокатились между рёбрами, сковали лёгкие и не давали Александру сделать вдоха. Он не был в больнице у сестры уже несколько месяцев. Он избегал разговоров о ней, как и все в доме Куэрво, и начинал понимать позицию родителей: отпустить было проще, чем продолжать верить и надеяться, что все наладится. Семейного счета было достаточно, чтобы обеспечивать существование Амелии, пока ее органы медленно отключаются один за другим — никто не хотел брать на себя ответственность за ее судьбу, предпочитая отмахиваться и уповать на волю божью и врачебные ошибки.
В детстве Александр никогда не понимал, как старшие так легко забывают других людей. Бабушки, дед, несколько друзей-подростков — их уход впечатывался в маленькое сердечко Алекса, покрывая плёнкой обгоревшей плоти. Он не спал по несколько дней, ворочался в постели и ждал, что откроется дверь и они войдут. Он винил родителей в чёрствости и безразличии, но сам сейчас ничем от них не отличался. Работа захватила его, Александр грыз себя каждый вечер, проведённый вдали от Амелии, проклинал коллег, начальство и клиентов за нерасторопность и потерянное время, а затем забывался с друзьями и алкоголем. Он крутился в водовороте повседневности и рутины, вытесняющих из памяти лицо Амелии, ее голос и горечь произошедшего.
Взрослые не забывали никого из ушедших. У них просто не было времени на страдания и сожаления. Иначе они были бы следующими в этом бесконечном списке вычеркнутых имён в приглашении на праздник жизни.
Горький комок подобрался к горлу Алекса, царапая изнутри солёными слезами. Мэри-Кейт смотрела на него, и от этого взгляда ярких карих глаз хотелось спрятаться. Маленький оленёнок в капкане — он не был сейчас охотником и это не была его добыча.
— Мисс Калверт уже уходит. — Алекс посмотрел на дворецкого. — Будь так добр проводить ее. Хотя нет. — Он жестом остановил двинувшегося старика и только негромко усмехнулся под нос на послышавшееся ответное бурчание. — Я сделаю это сам, чтобы убедиться, что она не спрячется у нас в подвале и не проберётся ко мне посреди ночи, приставив к горлу нож.
— Ваша сестра не была такой… — дрожащим голосом протянула Мэри-Кейт, забирая собранные бумаги, и поджала трясущуюся выпяченную нижнюю губу.
— Моей сестры нет. А я, увы, не она, — холодно парировал Алекс, сдерживая неровно бьющееся при мыслях об Амелии сердце. — Поэтому, пожалуйста, иди домой и забудь об этом разговоре.
— Но!..
— Никаких «но», Мэри-Кейт. Всего хорошего. Передавай привет своему отцу и напомни, что мы очень скоро встретимся с ним в суде. Надеюсь, он подготовится к этому лучше, чем в прошлый раз.
Алекс оскалился — обычно этот жест срабатывал и собеседник старался побыстрее уйти от направленной на него агрессии. Но Мэри-Кейт только упорно продолжала смотреть на него, пакуя папку в рюкзак. Она нервно запихивала документы, не сводя с Алекса взгляда, который практически заставил сдаться и уступить. На несколько дней уступить в этой маленькой игре и найти доказательства, что Джанет Калверт действительно мертва. Или же опровергнуть мнение Мэри-Кейт в том, что Лана Блейк была ее сестрой. Оба варианта казались достаточно привлекательными и непыльными, разве что…
— Александр.
Он вздрогнул от прогремевшего с верхней ступеньки лестницы голоса отца. Все мышцы натянулись, и Алекс, повернувшись, сглотнул и посмотрел на Диего. Даже Мэри-Кейт замерла, так и не застегнув свой распухший от втиснутой в неё папки рюкзак.
— Да?
— Зайди ко мне, нужно… — старший Куэрво запнулся, — нужно обсудить несколько семейных вопросов. Касательно твоей сестры.
— Когда?
— Сейчас.
Хуже безразличия членов семьи Куэрво, была только их заинтересованность в тебе, как в потенциальном вложении средств.
И это Александр выучил еще в детстве.
Глава XVIII. Гавайи
Июль, 2012
Палящее летнее солнце слепило глаза, аромат ярких цветов дурманил разум, а невыносимая жара не позволяла нормально спать, несмотря на расставленные вокруг кровати вентиляторы и выкрученный на максимум кондиционер. Удушающая же влажность забивалась в лёгкие, заполняла собой каждую клеточку и лишала возможности дышать.
Уильям предпочёл бы сейчас купаться зелёных водах Мичигана, а не жариться до состояния «аль денте», лёжа на одном из многочисленных гавайских пляжей.
— Ну же, Уилл, неужели тебе настолько здесь не нравится?
В голосе Алана привычные насмешливые нотки, на которые Уилл уже давно прекратил обращать внимание, а на губах едкая язвительная улыбка, вызывающая у примерно столько же боли, сколько и каждое неловкое движение, напоминающее Уиллу, что намазаться солнцезащитным кремом стоило еще в салоне самолёта, не замечая косые взгляды других пассажиров, прежде чем ступить на трап.
— Нет, — Уилл хотел было отвернуться в другую сторону, но вспомнил, что он вообще-то обгорел, а смотреть на Алана всяко приятней, чем на распластавшегося жиром по двум шезлонгам бородатого байкера.
Предложение Алана слетать в отпуске на острова показалось Уильяму весьма заманчивым и интересным, но он снова забыл маленькую деталь изменившуюся в жизни обоих мужчин — у Алана появилась дочь. Поэтому большую часть времени Уильяму приходилось слушать рассказы о том, кто из братьев Сальваторе круче и почему стоит посмотреть «Аббатство Даунтон». На последнее Уилл обычно мягко улыбался, мученически вздыхал и терпеливо смотрел с Эйлин очередную серию, стараясь не цокать недовольно языком и не комментировать все подряд.
— Ну же, улыбнись, — Алан поправил съезжающие с носа солнцезащитные очки и
