Танки решают все! - Константин Мзареулов

После напряженного обдумывания Серафимов неуверенно пробормотал:

— Может получиться. Но если замешкаетесь, то «тигры» вам засаду приготовят.

Танкисты дружным дуэтом заверили, что не замешкаются, потому как по шоссе там ехать ровно два часа, а легким танкам — и вовсе час.

— Если не отвлекаться на мелкие дела, — добавил Алексей.

Павлов прищурился, посмотрел на него и спросил:

— И что же ты, наглая твоя морда, считаешь немелким делом?

— Очень, товарищ генерал-лейтенант, хочется положить на снег этот батальон.

— Ты хоть представляешь, как это сделать? — настороженно поинтересовался Макаренко.

— В общих чертах представляю. Детали на месте придумаю.

Военное дело — наука простая и сложная одновременно. Хитрых приемов немного, все их знают наизусть, однако неизменно попадаются на примитивные уловки вроде охвата, засады, огневого мешка, сочетания фронтальных и фланговых ударов. Командарм и остальные генералы понимали это, но не были уверены, что Леха Часов справится с задачей. Наконец командующий принял решение:

— Действуйте. Манаев, поможешь, если заманивать придется.

— Обязательно, — заверил комбриг. — До первого выстрела противник будет видеть только мои «тридцатьчетверки».

Вздохнув и покачивая бритой головой, Павлов сказал совсем негромко:

— Не все доживут до вечера, но вас я надеюсь увидеть завтра утром. Воздушную поддержку обеспечу по максимуму. — Похлопав танкистов по плечам, командарм обратился к Ане: — Мы можем рассчитывать на помощь вашей опергруппы?

— Безусловно. Я пойду с танкистами и буду немедленно передавать все сведения, поступающие от разведчиков.

Она добавила, что намерена ехать в немецком броневике, который стоит возле штаба. Леха возликовал, но не чувств никак не проявил.

Пока они шли к машинам, Алексей тихонько рассказал об экзекуции над «инквизитором». Манаев мстительно оскалился, но быстро опомнился, сделал странные глаза и бровями показал на лейтенанта госбезопасности: мол, поменьше болтай при чекистах.

Ровно в 8 часов утра тяжелые орудия обрушили шквал снарядов на опорные пункты вокруг Талаковки, а минометчики открыли огонь по передовому охранению. В 8.15 рванули в атаку легкие танки с десантом мотострелков на броне. Быстроходные Т-40 и Т-50 стремительно приблизились к недостроенной позиции, где в панике перемешались солдаты и крестьяне. Несколько сот испуганных людей бестолково метались, стараясь увернуться от грохочущих машин, а мотострелки били очередями по фигурам в мундирах, стараясь не задеть мирных жителей. Через поле уже бежали нестройными толпами пехотинцы 1374-го полка емелинской дивизии.

Забравшись на танк, Алексей показал комбатам направления атаки. Заремба торопливо заполнял пустоты в заготовке приказа. Командиры разбежались к своим подразделениям, и началась главная часть боя.

Обгоняя стрелковые батальоны, машины Часова пошли на деревню, обтекая с фланга разгромленный артиллерией опорный пункт. Саперы и бойцы разведвзвода пометили проходы в минном поле, танки колонной по одному преодолевали опасное место, затем перестраивались повзводно и, прибавив ходу, атаковали позиции вражеского батальона. С фронта ударили танкисты Манаева, поддержанные стрелковым батальоном.

Румыны пытались сопротивляться, даже подбили один ИС, но другие танки уже ворвались в опорный пункт, расстреливали огневые точки, давили гусеницами пушки, утюжили окопы, поливали пулеметными очередями живую силу. Оборона была полностью уничтожена за полчаса, и атакующая пехота ворвалась в Талаковку. Чтобы ускорить развязку, Емелин послал в бой еще один полк, охватив деревню, как клещами. В другой обстановке такое развитие боя считалось бы весьма успешным, но сейчас имела значение каждая минута, а штурм большой деревни требует некоторого времени.

Форсируя события, Часов двинул батальон Сазонова, разведчиков и мотострелков к расположенной чуть дальше вдоль шоссе деревне Коминтерново. Серьезного гарнизона там не было, к тому же первыми, смутив небольшое румынское подразделение, в деревню ворвались броневики и самоходки, похожие на немецкие. Одетые в румынские шинели красноармейцы, сидя на броне, истошно вопили:

— Фуги! Салвати-ва! — что означало: «Бегите, спасайтесь».

Старший сержант Наум Урсу выкрикивал более сложные фразы: мол, надвигается неимоверная танковая армада, уже истребившая защитников соседних деревень, и теперь и вас всех перебьет. В результате 3-й батальон майора Сазонова, вошедший в деревню минут через двадцать, не встретил ни одного вражеского солдата. Румыны с благоразумной поспешностью успели покинуть населенный пункт.

В 9.40 батальон легких танков манаевской бригады обогнул охваченную боем Талаковку и помчался мимо Коминтерново на северо-восток. За танками устремились грузовики 518-го полка. Чуть позже Серафимов разрешил Алексею выводить полк из боя — пехота успешно завершала освобождение Талаковки, и помощь танкистов больше не требовалась.

На окраине деревни возвышалась уцелевшая церквушка — самое высокое место в радиусе десятка верст, Часов решил осмотреть панораму сражения, С подполковником на колокольню поднялись Заремба и Аня. В Талаковке продолжали сверкать выстрелы и вспышки гранатных взрывов — пехота добивала последние очаги сопротивления. Батальоны Литвина и Черкесиани расползлись по полю, пытаясь собрать машины по подразделениям. Манаевские Т-34 тоже вытягивались в колонну на шоссе. Вслед танкам пристраивались бронетягачи артиллерии.

— А там что творится? — вскрикнул Заремба.

Он показывал рукой на запад. Примерно в десятке километров от их наблюдательного пункта разгорелся нешуточный бой. Румынские артиллеристы лихорадочно обстреливали плацдарм, посылая снаряды и передний край, и в глубину. Потом прилетели бомбардировщики, сбросившие свой груз на тот же участок. Советские батареи открыли ответный огонь.

«До чего же ловко получилось», — подумал Часов и сказал, засмеявшись:

— Они ждали нашего наступления на том участке, где вчера вечером танки тарахтели. Теперь бьют по пустырю, где костры горели.

— Это дает нам еще полчаса, — задумчиво произнес Заремба. — Уже начало одиннадцатого, а противник не разобрался, где мы прорываемся.

— Скоро поймут, но Манаев уже вошел в прорыв, — Алексей говорил рассеянно, любуясь зрелищем воздушного боя. — Еще одного «юнкерса» завалили… В общем, успеваем.

Шоссе и поле по обе стороны от дороги было забито множеством санных упряжек — двигался 520-й полк. Тяжелые танки пошли по бездорожью, обгоняя гужевой транспорт. Слегка подмерзший грунт хорошо держал тяжесть громадных машин, а неглубокий снег не набивался в зазоры катков и колес. Когда голова колонны миновала Коминтерново, Сазонов доложил по рации:

— Леха, я уже на даче, пожар потушен. Вижу джигитов.

Это означало, что Красноармейское очищено от противника, а части Манаева и Джавахетова приближаются к деревне.

— Больных на пожаре не было? — осведомился Часов. — Птички не беспокоили?

— Один… как его… пожарный насос сгорел, — без энтузиазма сообщил комбат-3. — Птичек наши отогнали, но теперь они над дорогой кружат, гадят на джигитов. Наши тоже есть. Тесно в облаках.

— Укройтесь получше. Жди меня. Скоро будем.

Алексей передал донесение в штаб армии. Полк ходко, на второй передаче, двигался параллельно дороге, по которой тянулись сани с пехотой. В небе над ними выписывали восьмерки две пары истребителей с красными звездами на крыльях и фюзеляжах.

Из правого люка высунулся Андрей Коротков. Оглядевшись, наводчик трижды сплюнул через левое плечо и произнес мрачно:

— Подозрительно спокойно идем. Не к добру такие прогулки.

— Сазонов говорит, немцы бомбят Манаева.

— Хреново… — лицо старшего сержанта сделалось совсем угрюмым. — Думаешь, прорвемся?

— Тут недалеко. Не успеют всех разбомбить. И ястребки прикрывают.

Пикировщики вынырнули из облаков через пять минут. Истребители бросились на перехват, воздушные бойцы закружились в пляске высшего пилотажа, один немец задымил и пошел на снижение. Тем временем облака выпустили новую стаю летучего врага — числом побольше. Среди них были «мессеры», которые немедленно бросились на наши истребители, были и «штуки», метнувшиеся, растопырив лапти неубираемых шасси, на плотную массу людей, машин и лошадей.

Пехота уже выпрыгивала из саней, растекаясь по степной плоскости. Немецкие самолеты летели вдоль дороги, сбрасывая бомбы и стегая пулеметными очередями. Часов не сомневался, что стрелковый полк понесет ощутимые потери. Вторым заходом пикирующие бомбардировщики атаковали танкистов, зайдя в хвост колонны.

Командиры машин палили из пулеметов, мехводы вели машины зигзагами, но бомбы рвались поблизости от ИСов. Алексей с радостью увидел, как сразу несколько пулеметных трасс скрестились на «штуке», у самолета загорелся мотор, и машина, пролетев над дорогой, взорвалась в снегу. Однако видел он и дым, валивший из танка в середине колонны.