Танки решают все! - Константин Мзареулов

Командиры машин палили из пулеметов, мехводы вели машины зигзагами, но бомбы рвались поблизости от ИСов. Алексей с радостью увидел, как сразу несколько пулеметных трасс скрестились на «штуке», у самолета загорелся мотор, и машина, пролетев над дорогой, взорвалась в снегу. Однако видел он и дым, валивший из танка в середине колонны.

Выполнив вираж, немцы снова пронеслись над поломанным походным ордером 87-го полка, стреляя из автоматических пушек. Когда они пролетели над командирской машиной, Часов снова выглянул из башни, с горечью обнаружив еще два горящих танка и заходящие в новую атаку самолеты.

Все танки огрызались зенитными пулеметами, но вражеские пилоты бесстрашно держали свои машины невысоко над полем. Одна «штука» помчалась прямо на ИС Алексея. Пришлось стремительно прятаться в башне, захлопнув люк. По кормовой части танка пробарабанили снаряды, но столь мелкий калибр не способен был пробить броню, а навесной топливный бак был пуст.

Экипаж свирепо поминал по матери все поганое Люфтваффе и конкретно — этих пилотов, а заодно наших истребителей, не сумевших отогнать врага. «Как там Аня?» — тревожно думал Часов. Он не заметил, чтобы пострадал трофейный броневик, тем не менее беспокойство не отпускало.

Как только немцы улетели, он потребовал дать отчеты о потерях. Доклады подчиненных не утешали: два танка сгорели, еще два нуждались в основательном ремонте, уничтожена пушка, есть потери в грузовиках, включая штаб. Несколько командиров танков, высунувшиеся из башен, были убиты или ранены. Людей и техники становилось все меньше, а день только начинался, и главные схватки еще впереди.

Стиснув зубы, Часов приказал продолжить движение, не снижая скорости. Чем дальше, тем больше попадалось подбитых грузовиков, легких и средних танков, всевозможных повозок. Прорвавшаяся колонна понесла потери, еще не вступив толком в бой.

Около половины одиннадцатого танк Алексея вполз в Красноармейское.

На военном совете Сазонов доложил, что немцы дважды бомбили деревню, но потери невелики. Бригада Манаева и полк Джавахетова прошли через Красноармейское примерно час назад, то есть уже должны приближаться к Тельманову. Судя по галдежу в эфире, вся дивизия Баргузина уже вытянулась вдоль шоссе, а полки Емелина заняли Коминтерново, заодно выбив румын из малых сел Зайченко и Дзержинское. Штаб корпуса приказал Часову привести подразделения в порядок и выступать, пока дорогу не запрудит санный поезд 520-го полка.

— Отстаем от графика! — Леха нервно постукивал кулаком по столу. — В полдень мы не выступим, в Тельманове будем не раньше двух.

Он пытался прикинуть, как развернется бой, если немцы выйдут к райцентру раньше него. Манаев — опытный танкист, даже батальону «тигров» потребуется не меньше часа, чтобы истребить его бригаду. К тому времени 87-й ТТП подтянется, но про засаду придется забыть — начнется встречный бой, неизбежны тяжелейшие потери с обеих сторон.

Командиры подразделений молча выслушали его оценку ситуации. Только Черкесиани пробормотал: дескать, если останемся без машин, но перебьем «тигров» — считай, что полк задачу выполнил. В чем-то он был, конечно, прав.

— Пойдем полным ходом, на шоссе скорость будет больше, чем по бездорожью, — сказав это, Литвин вздохнул. — Других решений не вижу.

— В том-то и дело. — Часов снова стукнул кулаком по безвинной столешнице. — Ладно, готовьтесь к маршу. Выступаем, как только загрузим боекомплект. Впереди — разведвзвод, за ним — штаб, автоматчики и батарея противотанковых. Батальоны идут по порядку номеров: первый, второй, третий. Трофейные машины — в промежутке между первым и вторым, тыловые подразделения — между вторым и третьим. Рябченко, раздай личному составу консервы, обедаем на ходу. Надеюсь, в полдень вы доложите мне о готовности.

— В трех машинах убиты командиры, — напомнил Заремба. — У нас есть один запасной экипаж и несколько человек из сгоревших танков, но командиров машин всего двое…

— Комбаты разберутся, — отмахнулся Часов. — Мы почти месяц отрабатывали взаимозаменяемость. Хороший заряжающий может исполнять обязанности командира.

Командиры разошлись, а подполковник вдруг сообразил, что видел Аню в Красноармейском лишь мельком, в первые минуты. Потом она куда-то исчезла.

Легкая на помине она ждала Леху возле командирского танка. Лицо девушки показалось ему озабоченным. Увидев Часова, Аня бросилась навстречу. «Неужели будет целоваться при всех?» — размечтался он. Действительность, однако, была суровой.

— Предупреди своих, что на полпути к дороге выйдет немецкий броневик — точно такой же, восьмиколесный, только без башни, с большой антенной… — Аня показала на трофейную машину, в которой ехала от самого Мариуполя. — Там наша опергруппа, все — в немецких мундирах. Чтобы никто не вздумал стрелять.

Аня собиралась назвать номер и бортовой знак машины, но Алексей просто покачал головой. Никто в горячке не станет разбираться, пока не расстреляют из пушек.

— Низкохата ко мне! — рявкнул подполковник и, когда появился главный разведчик полка, приказал: — Товарищ старший лейтенант госбезопасности пойдет в твоей группе и введет в курс важного задания.

Козырнув, Макар и Аня попросили разрешения идти, но Часов остановил их наболевшим вопросом про немецкие танки.

— Точно не знаю, но в десять часов эшелоны стояли в степи. Опергруппа радировала, что наша авиация бомбила поезда, там что-то горело.

— Понятно, можете идти, — задумчиво проговорил Алексей.

Затем, забравшись в танк, он переключил рацию на волну Манаева. Комбриг-29 радостно сообщил на эзоповом языке засекреченной связи, что приближается к Тельманову, немцы бомбят, но потери в танках невелики. Немецких танков не видно, передовой отряд будет в деревне через считаные минуты.

В половине первого, когда полк тяжелых танков покинул Красноармейское, одно за другим пришли два сообщения. Манаев открытым текстом передал:

— Пехота ведет бой за деревню, там остались тыловые подразделения, быстро порядок наведем. Сам с одним батальоном иду на Македоновку.

Македоновкой, согласно кодовой таблице, назывался аэродром в Мичурине.

Спустя несколько минут восьмиколесный бронетранспортер поравнялся с танком Часова, и Аня сказала, что получила радиограмму. Разведчики доносили, примерно полчаса назад эшелоны с танками двинулись на север. Это означало, что примерно в 1.00-1.30 поезда достигнут пересечения железной дороги с шоссе Волноваха — Тельманово. Не позднее 2.00 подразделения разведки двинутся на восток и около трех часов дня обнаружат наши войска. Примерно в четыре, когда начнет темнеть, к Тельманову подтянутся «тигры». Предстояло ночное сражение — очень неприятная форма боевых действий.

Следующие полчаса Часов переговаривался с Манаевым, обсуждая предстоящий бой. Комбриг заверил Алексея, что его комбаты уже оборудуют засаду на подступах к деревне, поэтому другу Лехе останется только занять приготовленные для него позиции. В половине второго радиоволны принесли свирепый вопль, и Часов понял: танки Манаева ворвались на аэродром. Вскоре по облакам на севере запрыгали красноватые сполохи — не иначе, запасы авиационного бензина горели.

Броневик-восьмиколесник с разведчиками встретили без осложнений. Народ там был колоритный: водитель-фельдфебель с ярко выраженной славянской внешностью, типичный ариец в мундире пехотного гауптмана и радист, в котором даже немецкая форма не могла скрыть кавказского происхождения. При виде этого парня Часов почему-то вспомнил слова наркома: дескать, его наследник сейчас у врага в тылу на рации работает. Похоже, главным заданием Ани было любой ценой вывести к своим именно сына генерального комиссара.

Гауптман Пауль Зиберт на хорошем русском языке поведал красным командирам, что 505-й отдельный танковый батальон под командованием подполковника Фридриха Штайна начал выгрузку с платформ примерно час назад, причем в результате бомбежек выведены из строя 4 «тигра», семь легких «панцер-драй», несколько «панцервагенов», то есть бронетранспортеров. Группа легких бронированных машин двинулась по шоссе в сторону Тельманова в 1.45, однако, получив сообщение о начавшемся наступлении крупных сил противника, сумевшего захватить Гранитное, остановилась и заняла оборону.

— Мы не наступали в том направлении, — удивился Манаев. — Кто занял Гранитное?

— Никто не занимал, — усмехнулся Зиберт. — Но я передал такую радиограмму, задержав передовой отряд Штайна примерно на час. Теперь они уже не поверят ни одному моему сообщению, но немного времени я для вас выиграл.

— Думаешь, не поверят? — расстроенно переспросила Аня.

Немец, если Зиберт на самом деле был немцем, в чем Алексей начал сомневаться, печально развел руками и сказал: