Детское время - Квинтус Номен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начальник завода сказал, что сделать сотню «рельсовых автобусов» ему не сложно, но для римлян от этого никакой пользы не будет просто потому, что машины нужно еще и обслуживать. Для чего понадобятся хорошо обученные люди — и в качестве таковых он предложил Марку отправить в Минск пару сотен детей в возрасте от восьми до десяти лет:
— Если они будут хорошо стараться, что лет через шесть они смогут сами хотя бы правильно обслуживать эти машины. А без обучения — просто управлять машиной не очень сложно, вас, думаю, управлению получится обучить за неделю. Но после такого обучения машина наверняка сломается через месяц-другой. Мы, конечно, можем отправить к Рим десяток-другой мастеров, чтобы они поддерживали машины в работоспособном состоянии, но это и обойдется вам недешево, и вряд ли мы сможем вам оказывать такую помощь больше одного-двух лет.
Спустя семь лет уже почти две сотни «рельсовых автобусов» перевозили людей и грузы по Европе, а Марку Совет императоров предложил «всерьез заняться развитием Африки и Египта». Все же именно Африка и Египет были «основой продуктовой безопасности» империи, и именно Марк, как император, наладивший тесные (и дружественные) связи с Россией, мог существенно усилить эту «безопасность». Сначала в части зерна, а затем…
Кроме пшеницы, которая давала урожаи больше сорока талантов с югера, богини дали египтянам и невиданные деревья, именуемые «эвкалиптами». Один сорт этих деревьев, именуемое «эвкалипт блестящий», за пять лет вырастал в высоту до десяти пассусов и в толщину до полуфута, а в десять — было высотой до восемнадцати пассусов и в толщину достигало почти двух футов! Причем древесина почти не гнила, но — что было сейчас важнее всего — из неё получался прекрасный уголь. И со всего одной центурии эвкалиптового леса за десять лет можно было получить больше двадцати тысяч талантов прекрасного угля, с помощью которого выплавлялось почти сорок тысячи талантов замечательной стали!
Про деревья и сталь у богинь все подробно разузнал Донеций Максимин (которому лавры Тита Спурия явно не давали покоя). Он же вызнал у богинь и про железную руду, которую очень просто было добыть в Египте. Правда в очень непростом месте — в оазисе, лежащем в ста тридцати милях от Нила в глубине пустыни, но с прокладкой туда железной дороги сильно помог эфиопский император. Не бесплатно, по договоренности теперь в Эфиопию отправлялась половина добытой там руды — но этой руды там все равно копали куда как больше чем могли переплавить, а без эфиопов руды вообще не было бы. Зато теперь железные заводы Оксиринха (куда вела железная дорога от оазиса) каждый день выделывали почти десять тысяч талантов стали!
Из которых, правда, половину отправляли опять же эфиопам: поскольку собственного угля для работы всех печей Оксиринха не хватало, приходилось покупать очень много специального пористого угля, именуемого коксом, у тех же эфиопов — которые его делали в Адубисе. И расплачиваться готовым металлом — но это было всего лишь временной проблемой, ведь в дельте Нила было уже разбито более тысячи центурий эвкалиптовых лесов. И через каких-нибудь десять лет… Хотя Донеций ведь собирается уже через пять лет выпуск стали увеличить вдвое, а посланник богинь передал, что «что посадили — пусть растет, но больше эвкалиптовых лесов сажать не нужно». К таким советам римляне давно уже прислушивались — сразу после того, как решили пренебречь советом не сажать сахарную свеклу. Тогда богини сказали, что после свеклы земля лишится плодородия на десть лет и более, но правящий в то время Гостилиан решил, что просто богини не хотят терять выгодный рынок и совет проигнорировал. Потерять чуть больше двухсот центурий плодородных полей было не очень убыточно, но очень обидно, а восстановление их плодородия потребовало затрат куда как больших, чем полученная от продажи сахара прибыль (причем сахара очень плохого качества, что заметно и без того невеликие доходы заметно уменьшило) — так что теперь любой совет богинь в отношении выращивания чего угодно воспринимался практически как приказ.
И тем более как приказ воспринималась любая их просьба, так что в десять утра император Марк Клавдий Флориан уже ждал на Русской вилле Александрии прибытия самолета Великой. А спустя всего лишь полтора часа он вышел из этого самолета в аэропорту Сиены. В Александрии Великая из самолета не выходила, а внутри сидела в отдельной комнатке — так что увидел ее Марк только когда в Сиене их встретил какой-то эфиоп. Увидел — и лишний раз убедился, что богини выглядят на столько лет, на сколько пожелают: Великая по сравнению с тем, как она выглядела тридцать лет назад, когда молодой цезарь узрел ее впервые, казалась даже более молодой.
Эфиоп на большом белом автомобиле привез их к причалу, где уже стоял небольшой белый катер, а спустя полчаса богиня легко спрыгнула на берег и быстро поднялась по лестнице на площадь перед храмом. Причем проделала все это молча, ни у кого не спрашивая куда нужно идти. Затем она постояла немного на площади, удивленно, как показалось Марку, оглядывая окрестности, потом быстро вошла в ворота храма и, опять никого не спрашивая направления, прошла к алтарю. Заглянула в маммиси, как-то недовольно покрутила головой, вышла обратно на площадь, где ее ждал привезший её из аэропорта эфиоп, снова огляделась и задала Марку очень удививший ее вопрос:
— Храм неплохой, но почему он стоит не на месте?
Переводчик, которого Марк захватил с собой из Александрии, немедленно перевел сказанное Великой жрецу, который присоединился к странной процессии еще на причале. И тот снисходительно начал было объяснять:
— Храм поставлен на том самом месте, где Изида нашла…
Объяснять он начал на греческом, и Великой переводчик, похоже, не понадобился: она, даже не дослушав то, что хотел сказать жрец, прервала его:
— Я хорошо помню, что говорила бабуля. Это случилось не здесь, а там — и она указала на соседний остров, на
