Детское время - Квинтус Номен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девятнадцать мегаватт — это очень даже прилично, но то ли кто-то в Госплане просчитался, то ли некоторые несознательные инженеры плохо рассчитали свои грядущие потребности — так что очень скоро встал вопрос о строительстве в городе и отдельной электростанции. Правда пришлось для обеспечения электростанции топливом еще четыре поселка торфокопателей выстроить и прилично расширить торфохимический завод, но хуже-то от этого не стало! И выросли потихоньку во Владимире новые заводы: по выпуску типографских машин, часовой, измерительных приборов (ведь спидометр для автомобиля — прибор именно измерительный), поднялись завод швейных машин и швейная фабрика, даже собственная верфь появилась: ведь поначалу основным транспортом были расшивы-рязанки, а теперь по Клязьме бегали самоходные баржи-владимирки. На двадцатитонных-то рязанках торфа на химзавод не натаскаешься, а владимирка таскает уже по полтораста тонн.
Затем город «застыл» лет на двадцать. Население-то как бы и росло, но молодежь по окончании школ и технических училищ большей частью город покидала, находя новые и перспективные места будущей работы. Но когда четыре года назад Гриша Кабулов решил, что новую атомную электростанцию лучше всего строить именно возле Владимира…
Новую АЭС было решено выстроить километрах в пятнадцати от Владимира. А для того, чтобы электростанция работала спокойно, в семи километрах от города стала строиться электростанция уже гидроаккумулирующая: там удачный «холмик» располагался, возвышающийся над Клязьмой на целых девяносто метров. Два представителя «конкурирующих потомственных кланов гидростроителей» — Степан Потехов вместе с женой Светланой Олеховой — намеревались там поставить полугигаваттную электростанцию, которая позволит даже трем реакторам АЭС каждый мощностью по триста мегаватт работать с полной нагрузкой без перерывов, и уже немало в своих намерениях преуспели. И все выглядело хорошо, вот только «атомщики» почему-то дергались…
Когда в семье все ее члены заняты одним делом, разговоры на различных семейных посиделках почему-то быстро сворачивают на «производственные вопросы». Не стало исключением и празднование дня рождения Андрея Голубева.
— Ну, допустим, проблему радиационного распухания конструкции мы уже решили, — ответил Андрей на вопрос Даши.
— Не решили, а купировали, причем через одно заднее место, — возразил ему Виктор. — Насколько я понял, вы просто прикрыли изнутри корпус экранами из урано-ториевого сплава, а это мало что увеличило диаметр реактора на полметра, так еще и потребовало замены экранов каждые полгода. То есть теперь в корпус нужно и машины для этой работы воткнуть, и реактор каждые полгода останавливать.
— Это как раз не проблема. Механизмы уже все сделаны, а реактор всяко минимум раз в год на перегрузку топлива останавливать надо.
— Не раз в год, а раз в полтора года… но мне опять проект переделывать! Я же из-за ваших хотелок вот уже пятый год строительство начать не могу! — Витя сейчас руководил всеми «атомными» стройками и его сильно угнетало то, что проект корпуса реакторного зала для реактора на быстрых нейтронах ему приходится переделывать вот уже пятый раз подряд.
— Да успокойся ты уже! — осадила Даша мужа, — ничего переделывать больше не надо. Ну получится корпус реактора на полтора метра выше — но зал-то высотой в семнадцать метров, там вообще два реактора друг на друга поставить можно!
— Как же мне не переделывать если защитную крышку мне теперь поднимать придется?
— Вить, это в самом деле не проблема, защитная крышка ведь ставится на кольцо, которое само является частью конструктива реактора, так что тебе на самом деле здесь ничего переделывать не потребуется.
— А почему вы не разрешаете до сих пор строительство начать?
— А потому что не до конца понятно, будем ли мы вообще этот реактор строить…
— Это ты Грише Кабулову расскажи, ведь он с вашей подачи третий реактор на Владимирской АЭС запланировал именно быстрый. А стоял бы в плане тяжеловодный, так его могли бы уже в этом году запустить!
— Вить, в самом деле, хватит уже, — снова вмешалась Даша. — Во-первых пока там на дополнительную энергию потребителей нет, а во-вторых…
— И в главных! — добавил Андрей.
— Да, в главных… Саша Колмогорцева, конечно, просто чудеса творит, но пока у нас обогащенного урана еще на один реактор просто не хватит.
— Так тяжеловодный и на обычном работать может.
— Сам же только что говорил: придется его раз в полгода перезагружать. А кто у нас будет приреакторные охладители строить? И кто у нас будет перерабатывать впятеро больше облученного топлива?
— Ну так запускайте быстрее свой бридер!
— Проблема в том, что почему-то коэффициент воспроизводства на этом реакторе получается — по расчетам получается — около восьмидесяти пяти процентов. И это в оптимальном случае.
— Андрюш, мы же уже давно все подсчитали: чтобы получить КВ больше единицы, нужно реактор помощнее ставить. Раза в полтора помощнее, — уточнила Даша.
— Не понял… — Витя, слегка выпив, превратился в «редкостную зануду». — У вас же на опытном реакторе коэффициент был сто тридцать процентов, а у него мощность мегаватт пять всего…
— У нас в опытном реакторе топливо было металлическое, уран-плутониевое с обогащением по урану до двадцати процентов, — вмешался в разговор Сережа Кузьмин, как раз разработкой ТВЭЛов и занимающийся.
— И кто мешает…
— Проблема в том, что из-за распухания срок службы ТВЭЛов в таком реакторе не превысит трех месяцев. Это предварительные прикидки, а в реальности мы ТВЭЛы вынимали через месяц и невооруженным взглядом было видно как их повело. Нафиг нам такое счастье!
— А я говорил уже, что добавка титана в корпусную сталь распухание на порядок может снизить! Евгения Сергеевна где-то об этом писала…
— Вить, ты же строитель? Вот стройкой и занимайся. В корпуса ТВЭЛов титан добавлять нельзя, у него сечение захвата слишком большое. А записку твою я читал, и мы уже с полгода такие сплавы на опытном ректоре испытываем, — несколько вспылил Андрей. — Насчет «занимайся стройкой» это я уже всерьез, в понедельник Грише я отправляю официальное разрешение на начало строительства. И не потому что у нас проблемы все решились, а потому что с теплообменниками мы закончили.
— Кстати, а кто придумал трубки Фильда из фольги формировать и наращивать металл в плазмотроне? — вдруг спросил Сережа.
— А никто, — ответила ему Даша. — Это еще когда Александра Гаврюшина котлы со сверхкритическими параметрами пара делала,
