Единственный выживший - Дин Кунц

– Роза… Где моя Нина?

Роза Такер заколебалась. Наконец она бережно высвободила одну руку и, опустив ее во внутренний карман своего синего, цвета морской волны, блейзера, достала оттуда моментальный фотоснимок. Джо видел, что на нем изображена серая гранитная плита с бронзовой табличкой, на которой выгравированы имена его жены и дочерей. Очевидно, это была одна из тех фотографий, которые Роза сделала вчера на кладбище.

Роза Такер слегка пожала его вторую руку и, отпустив пальцы, вложила фотографию в ладонь Джо.

– Ее здесь нет, – глухо сказал Джо, глядя на снимок. – Не в земле. Мишель и Крисси здесь, а Нины нет.

– Открой свое сердце, Джо, – очень тихо, почти шепотом сказала Роза. – Открой свое сердце и свой разум и посмотри не глазами – ими. Что ты видишь?

Это и был чудесный дар Розы Такер Hope Ваданс, Дельманам и другим, который она теперь старалась донести до него.

Джо во все глаза глядел на цветной глянцевый отпечаток.

– Что ты видишь, Джо?

– Надгробье.

– Открой свой разум.

Чувствуя, как его переполняют странные предчувствия, которые он не мог бы выразить словами, но которые тем не менее заставили его сердце забиться быстрее, Джо лихорадочно обшаривал взглядом маленькое фото.

– Гранитная плита, табличка из бронзы, трава… – шептал он.

– Распахни свое сердце… – тихо продолжала Роза Такер.

– Их имена на табличке, даты…

– Смотри, смотри еще…

– Солнце… тени…

– Смотри сердцем!..

Ее искренность не вызывала в нем никаких сомнений, но коротенькое заклинание, молитва или мантра, которую она твердила, – "Открой свой разум, открой свое сердце!" – начинало казаться Джо глупым. Можно было подумать, что перед ним не ученый, а какой-нибудь новоявленный гуру Нового Века, претендующий на высшее знание.

– Открой свой разум! – продолжала мягко настаивать Роза.

Но Джо по-прежнему видел только гранит, бронзу и траву вокруг.

– Нужно не просто смотреть. Постарайся увидеть, – попыталась помочь ему Роза.

Между тем сладкое молоко ожидания уже основательно скисло, и на лице Джо появилась недовольная гримаса.

– Не кажется ли тебе это фото необычным, странным? – попробовала зайти с другой стороны Роза Такер. – Нет, не взгляду, не глазам, а коже, кончикам пальцев? Может быть, ты испытываешь какое-то необычное ощущение?

Джо был готов взорваться. Он как раз собирался сказать ей, что ничего странного он не видит и не чувствует и что у него в руках совершенно обычный моментальный снимок, сделанный обычным "Полароидом", – гладкий, холодный и мертвый, когда он вдруг ощутил это.

Сначала Джо начал осязать рельеф своей собственной кожи; подобного чувства он никогда прежде не переживал и даже не думал, что такое возможно. Теперь же он чувствовал каждую бороздку, каждую петельку, каждый прижатый к глянцевитой поверхности фотографии папилляр, и ему казалось, что каждый из этих элементов дактилоскопического рисунка обладает своей собственной чувствительностью, как будто к ним подходят десятки и сотни нервных окончаний, обладающих исключительной способностью осязать.

Между тем даже через пальцы снимок посылал ему больше информации, чем он способен был воспринять. Джо одновременно чувствовал и восхитительную гладкую поверхность фотографии, и крошечные зерна светочувствительного состава, которые невозможно было разглядеть невооруженным глазом, и следы химических реактивов, которые потрудились над снимком еще в кассете аппарата.

Неожиданно – опять же для осязания, а не для зрения – плоское изображение обрело глубину и объем, словно это была не двухмерная фотография, а маленькое окошко, из которого чудесным образом открылся вид на могилу, и до нее стало возможным дотянуться и потрогать; пальцы Джо ощутили тепло летнего солнца, шероховатую поверхность нагревшегося гранита, гладкость полированной бронзы и упругую колкость пыльной травы. Больше того: теперь он ощущал и цвет, как будто у него в голове накоротко замкнулись какие-то цепи и все чувства перепутались. Он сказал: "Голубое!" и тут же почувствовал подушечками пальцев ослепительную вспышку света, а до слуха донесся его же собственный голос: "Яркое!" Эти странные ощущения голубизны и яркости тут же превратились в настоящие зрительные эффекты, и мрачный банкетный зал почти исчез, растворившись в ослепительном голубом сиянии.

Ахнув, Джо выпустил фотографию, неожиданно словно ожившую в его руках.

Голубое свечение – точь-в-точь как картинка на экране выключенного телевизора – тут же мигнуло и погасло, сжавшись в добела раскаленную яркую звездочку, которая повисла перед глазами Джо. Эта звездочка уменьшалась и тускнела до тех пор, пока не превратилась в крошечную точку размером с булавочную головку. В следующее мгновение она беззвучно вспыхнула и исчезла.

Роза Такер сидела, наклонившись к нему через стол.

Джо заглянул ей в глаза и увидел, что их выражение изменилось. Как и прежде, в них светились сожаление и глубокая печаль; ум и сострадание тоже никуда не исчезли, но, кроме этого, Джо разглядел – или ему показалось, что он разглядел, – какую-то часть самой Розы Такер; она, влекомая своей непонятной, безрассудной одержимостью, стремилась к краю обрыва, за которым начинался таинственный мрак. И она хотела, чтобы он последовал за ней!

Как будто прочтя его мысли. Роза сказала:

– То, чего ты боишься, не имеет никакого отношения ко мне. Просто ты не хочешь открыть свой разум и принять то, чему старался не верить всю свою жизнь.

– Меня пугает твой голос… – ответил Джо. – Твой шепот и то, как ты повторяешь эти слова: "Открой разум, распахни сердце!" Ты как будто гипнотизируешь меня.

– Ты сам не веришь в то, что говоришь, – ответила Роза без тени волнения или досады.

– Этот снимок… На нем что-то есть? – спросил Джо и удивился тому, как дрожит его голос.

– В каком смысле? – не поняла Роза Такер.

– Он обработан каким-нибудь химическим веществом?

– Нет.

– Каким-нибудь галлюциногеном, который всасывается через кожу?

– Нет. Послушай, Джо…

– И этот наркотик попал в кровь и привел меня в особенное, внушаемое состояние, – закончил Джо, тщательно вытирая руки о куртку.

– Никакое химическое соединение, даже если бы оно было нанесено на фотографию, не могло бы проникнуть через кожу так быстро. Нет такого наркотика, который мог бы подействовать на твое сознание за доли секунды.

– Я не уверен, что это действительно так.

– Зато я уверена.

– Я не химик, не врач и даже не аптекарь.

– Тогда спроси у знающего человека, – без тени враждебности посоветовала ему Роза.

– Проклятье!!! – Джо внезапно охватил сильнейший гнев, который был таким же иррациональным как и во время его разговора с Барбарой Кристмэн. Впрочем, чем больше он кипятился, тем спокойнее держалась Роза.