Единственный выживший - Дин Кунц

– Роз там, внизу, – сказала Махалия, нажимая кнопку вызова лифта, и через мгновение перед Джо бесшумно распахнулась автоматическая дверь.

– А что там у вас? – поинтересовался Джо. – Бомбоубежище? Бункер?

– Банкетный зал с выходом на причал, на котором раньше можно было устраивать грандиозные приемы прямо на открытом воздухе. Когда-то этот лифт помогал обслуживать гостей, но теперь мы не можем использовать причал по назначению, поскольку у Службы управления береговой зоной очень строгие правила. Банкетный зал сейчас закрыт и служит в качестве склада. Когда ты спустишься туда, Презентабельный Джо, я позову моих мальчиков, и они передвинут стеллажи к этой стене, чтобы замаскировать лифт. Никто его не найдет, никто даже не догадается…

Джо почувствовал себя неуютно. Ему очень не хотелось лезть в эту мышеловку.

– А если они начнут искать и найдут лифт? – спросил он.

– Пожалуй, я перестану звать тебя Презентабельный Джо, – сказала Махалия задумчиво. – Трусишка Джо идет тебе гораздо больше.

– В конце концов они обязательно придут сюда, – не сдавался Джо. – Я бы, во всяком случае, не рассчитывал, что они досидят до закрытия и тихо разойдутся по домам. Скажи, там есть второй выход?

– Никогда не ремонтируй полы там, где клиент провалился в подполье, – загадочно ответила Махалия. – Лучше сделай на этом месте незаметный люк с петлями, чтобы его никто не видел. В любом случае подниматься тем же путем, каким спустился, не стоит. Здесь ты непременно попадешься кому-нибудь на глаза.

– Что же мне делать?

– Если возникнут осложнения, лучше воспользоваться дверью на причал. Тогда в твоем распоряжении будет все побережье.

– Я уверен, что за причалом тоже наблюдают.

– Дверь находится у самого подножия обрыва, поэтому, если смотреть сверху, ни за что не догадаешься, что она там есть. Расслабься, красавчик. В конце концов, правда на нашей стороне, а это что-нибудь да значит.

– Кое-что, но не очень много…

– Трусишка Джо.

Он шагнул в лифт и, повернувшись, поставил ногу на порог, чтобы не дать ей закрыться.

– Какое отношение ты имеешь к этому ресторану, Махалия?

– Я владею его половиной.

– У вас здесь отличная еда, Махалия.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – добродушно проворчала негритянка, хлопая себя ладонями по полным бедрам.

– А кем тебе приходится Роза?

– Придется переименовать тебя в Любопытного Джо… – вздохнула Махалия. – Двадцать два года назад Роз вышла замуж за моего брата Лу. Они познакомились в колледже. Я не очень удивилась, когда Луис оказался достаточно умен, чтобы учиться в университете, но мне всегда казалось, что у него не хватит мозгов, чтобы влюбиться в такую девчонку, как Роз. Впрочем, так оно в конце концов и оказалось. Четыре года спустя Лу показал себя круглым дураком, когда развелся с Роз из-за того, что она не могла иметь детей, а для него это было очень важно. Если бы у него в голове было поменьше воздуха и побольше здравого смысла, он, конечно, сообразил бы, что Роз – это настоящее сокровище, которое стоит гораздо дороже, чем полный дом детишек, но на это его уже не хватило.

– Значит, вот уже почти восемнадцать лет вы даже не родственники, и все же ты рискуешь собой ради нее. Почему, Махалия?

– Почему бы и нет? Или ты считаешь, что, как только этот дурачок Лу развелся с ней, Роз превратилась в чудовище? Ничего подобного. Она осталась все той же милой маленькой леди, самой очаровательной из всех женщин – белых и черных, – каких я когда-либо встречала. Я любила ее, как сестру, и люблю до сих пор. А сейчас – торопись, Любопытный Джо.

– Подожди, еще один вопрос… Ты сказала, что люди из "Текнолоджик" еще не знают, с кем они имеют дело. Мне послышалось, ты сказала: "Мы – баптисты". Я не ошибся?

– Нет, ты не ошибся. Или у тебя в голове не укладывается, что баптисты тоже могут быть опасны?

– Я как-то…

– Мои мать и отец сражались с ку-клукс-кланом в низовьях Миссисипи еще в те времена, когда у Клана было гораздо больше острых зубов, чем сейчас. А до них с ку-клукс-кланом боролись мои бабка и дед, и никто из них никогда не боялся. Еще маленькой девочкой я пережила вместе со своей семьей и свирепые харрикейны, которые налетали с Мексиканского залива, и разливы дельты Миссисипи, и эпидемии энцефалита, и нищету, когда мы не знали, что мы будем есть завтра, но мы выстояли и продолжали каждое воскресенье петь в церковном хоре. Может быть, морские пехотинцы и будут немного покруче среднего темнокожего баптиста, Джо, но ненамного.

– Розе очень повезло, что у нее есть такая подруга.

– Это мне повезло, – возразила Махалия. – Это Роз поддерживает меня, и сейчас больше, чем когда-либо. А теперь – не мешкай. Спускайся вниз и сиди там, пока мы не закроем ресторан и не придумаем способ потихоньку вывезти вас в безопасное место. Когда придет время, я сама спущусь за вами.

– И все равно я уверен, что без неприятностей не обойдется, – счел своим долгом еще раз предупредить ее Джо.

– Езжай.

Джо убрал ногу и дал двери закрыться.

Лифт беззвучно скользнул вниз.

– 14 -

Доктор Роза Мария Такер сидела за облезлым письменным столом в дальнем конце длинной комнаты и ждала. Слегка наклонившись вперед и положив на столешницу крепко сцепленные между собой руки, она молчала, и взгляд ее был немного торжествен и полон нежности и силы, которая как-то не вязалась с миниатюрными размерами этой удивительной женщины, сумевшей каким-то чудом пережить страшную катастрофу. Ее маленькая головка хранила все тайны, которые Джо не терпелось узнать, но, увидев Розу Такер, он почему-то смутился.

В банкетном зале было сумрачно. Половина ламп, утопленных в потолок, не горела, а те, что еще действовали, отбрасывали на пол редкие пятна тусклого света, чередовавшиеся с полосами густых теней, и Джо почувствовал себя так, словно он вдруг очутился глубоко под водой. Его собственная тень то забегала вперед, то оказывалась позади; то вытягивалась и бледнела, то сгущалась до черноты; то исчезала во мраке, как канувшая в небытие душа, то снова возникала под ногами – такая плотная, что казалась материальной, вырезанной из черного картона. Каждый шаг вперед давался Джо с трудом, и он казался самому себе не то осужденным, спускающимся в мрачные казематы подземной темницы, где ему предстояло провести остаток своих дней, не то приговоренным к смерти, шагающим из своей одиночной камеры во внутренний двор тюрьмы, где уже ждал его комендантский взвод, однако странным образом Джо сохранял некую надежду на помилование или на возможность собственного воскресения. И в то же самое время каждый его шаг был шагом навстречу откровению, которое помогло Дельманам и Hope Ваданс подняться из пучины отчаяния к беспечной радости, почти к счастью; каждый шаг приближал его к Нине, и в мозгу Джо сталкивались и вскипали самые противоречивые чувства и желания, а в непроглядном мраке его души вспыхивала и рассыпалась мириадами крошечных искр надежда.