Убийца - Олег Бубела

Дальнейший обход я производил просто для очистки совести только потому, что мне подумалось, что версия с несколькими независимыми информаторами имеет право на существование. Но следующие полчаса были потрачены впустую, так как других имперских амулетов в лагере не было. Вернувшись к штабной палатке, я миновал стражу, а потом вошел к Фариаму. Тот крепко спал на небольшой кушетке в углу, наверняка специально для этого вытащенной из города. Вспомнив его удар по ребрам, я однако решил обойтись без подобных жестокостей и просто потряс короля за плечо.

- Что? - пробормотал тот, открывая глаза. - Алекс, это ты?

- Я, - ответил я, зажигая светляк.

Совсем забыл, что Фариам не обладает ночным зрением, поэтому могу вполне себе предположить, что он подумал, когда его разбудили в кромешной тьме.

- Я нашел имперский разговорник в одной из палаток. В ней обитают двое…

По быстрому описав внешности подозреваемых в измене, я узнал от короля их имена - Харон и Эльв. Один из них был командиром пятисот отборных лучников, а второй являлся начальником отряда ветеранов. По их поводу у Фариама никогда не возникало ни малейшего подозрения, и сейчас он был очень расстроен, что проявилось в сжатых губах и сердитом взгляде, обращенном на меня. Почувствовав себя немного неуютно, я напомнил, что предавать могут и самые верные, но подарил королю надежду, предположив, что предатель оказался хитрее, чем мы думали, и просто использует палатку проверенных людей, просто как место для хранения амулета. Мои слова Фариама не сильно убедили, но я напомнил ему, что сейчас спешить не нужно. Все будет точно ясно завтра вечером. Да вообще сообщил я о своих находках только потому, что завтра королю придется провернуть операцию по уничтожению ближайшего отряда степняков. Теперь же, уверенно зная о том, что предатель среди командного состава, Фариам сможет уничтожить кочевников, не позволив тому сообщить об этом Викерну раньше времени.

Пожелав напоследок ему спокойной ночи, на что получил недовольную гримасу, я повернулся, и уже было собрался удалиться, когда Фариан поинтересовался, когда же я планирую отправиться на юг.

- Прямо сейчас, - ответил я, и тяжко вздохнув, вышел из палатки.

Нет, в последнее время мне явно не везет. А особенно не везет моему копчику, потому что все больше и больше времени я провожу не в мягких креслах, а в седле лошади, иногда не слезая с него сутками. Вот и сейчас посреди ночи мне опять придется куда-то скакать, вместо того, чтобы спать, как все нормальные люди. Как мне это надоело! Реквизировав конягу у сонных лошадников, сославшись на королевский приказ, я запрыгнул в ненавистное седло, показавшееся мне еще более неудобным, чем прежние, активировал плетение и помчался на юг.

Сперва мой путь пролегал через лесные заросли, но потом я смекнул, что лучше всего скакать по пограничной территории, которая почти на всем своем протяжении представляла собой выжженную землю, и свернул. Дальше дело пошло на лад, вырвавшись в степь, я почувствовал облегчение от того, что не нужно было больше следить за тем, чтобы какая-нибудь ветка не лишила меня зрения. Так, находясь в седле обреченного скакуна, я стремительно перемещался к тому месту, где по данным разведчиков, еще вечером находился третий отряд кочевников.

Время тянулось медленно, словно жевательная резинка. Попробовав было прорабатывать подробности предстоящего дела, я бросил это занятие, так как у меня начала вдруг появляться неуверенность в его некоторых деталях, а менять что-либо было уже поздно. Поэтому я просто бездумно смотрел вперед. Через несколько часов я встретил рассвет, полюбовавшись на то, как величественно поднимается солнце над горизонтом. Ну а потом началась скука. Я пробовал считать каменные глыбы, попадавшиеся мне по пути, потом вспоминал любимые песни. Спустя несколько часов меня осенило, и я связался с Алоной.

Следующие часы пролетели незаметно. Мы с ней поговорили о многом, важном и не очень, приятном и грустном. Этот разговор принес мне ощущение домашнего тепла и уюта, всколыхнув позабытые чувства. Смеясь над забавными историями, произошедшими в Подгорном королевстве за это время, я недоумевал, отчего же раньше не общался с сестренкой? Времени не было? Чушь собачья! Просто я на некоторое время с головой окунулся в работу, которая просто придавила меня своей ответственностью. У меня просто не возникало никаких мыслей, кроме как о войне, я не мог даже допустить того, чтобы просто наслаждаться простыми радостями жизни, такими как общение с сестрой. Слушая ее голос, я вспоминал, каким был еще недавно, и поражался тем изменениям, которые произошли в моем характере. Да, я огрубел, стал более черствым и безжалостным, узнал, что такое быть ответственным за целый народ, но меня несказанно радует, что я сохранил такое приятное чувство как любовь к родному человеку. И может быть именно она позволила мне остаться собой, а не превратиться в бездушную машину смерти?

Когда мы уже наговорились до хрипоты, а солнце застыло в зените, я вспомнил-таки, зачем я собственно еду на юг, и простился с Алоной, пообещав связаться, как только все закончится. Достав карту, я понял, что спустя несколько часов приеду прямиком в то место, где разведчики Ваза засекли степняков. Связавшись с Фариамом, я поспешил узнать последние данные и выматерился, услышав ответ. Оказывается, этот отряд с самого утра побывал уже в двух городах, уменьшив число их защитников на пару-тройку сотен, и сейчас нацелился на третий - Рекон, который находился совсем рядом с тем местом, где я был сейчас.

Повернув лошадь, я поскакал прямиком к Рекону, моля всех демонов, чтобы успеть. Как сообщил Ваз, сейчас там находится всего несколько полков, поэтому степняки могут с легкостью его захватить. Все это произошло благодаря тому, что никто не рассчитывал, что отряд, орудующий на крайнем юге, вдруг бросится в совсем противоположном направлении, поэтому получилась такая брешь в обороне, которую просто нечем было заткнуть, кроме как мной.

Увеличивая силу плетения, я надеялся, что карта меня не подведет, и я попаду прямиком к городу, но сегодня удача была явно не на моей стороне. Мой путь преградила широкая речка, которую я попытался переплыть. Увы, жеребец под воздействием наложенного на него плетения, плавать отчего-то разучился, а речка была глубокой. Мне составило больших трудов вытащить коня из воды, используя захваты и левитацию, после чего я добрых две минуты извлекал жидкость из его легких, ожидая, что тот в любой момент откинет копыта. Но нет, обошлось, и жеребец вскоре был готов к продолжению пути. Потратив еще несколько минут, заморозив поверхность воды, банально высосав из нее энергию, я обеспечил себе надежную ледяную переправу и преодолел-таки препятствие.

В целом на это все у меня ушло минут двадцать. Это было именно то время, на которое я опоздал. Когда я подъехал к Рекону, возле его стен уже шел бой. Кочевники на этот раз решили заняться городом всерьез, а не устраивать просто обстрел его защитников. Они пытались забраться на стены, создавая живые лестницы, в то время как их прикрывали лучники, и я видел, что малочисленные защитники держались из последних сил. Подавив свое желание немедленно броситься к ним на помощь, я стал осматривать округу. Как я и думал, половина степняков зашла с другой стороны, атаковав главные ворота города. Поняв, что действовать пока нужно тихо, потому что мне не улыбалось вылавливать недобитых кочевников поодиночке, я начал с дальней группы стрелков.

Двести лучников расстались со своими жизнями в течение десяти секунд, за время которых мне удалось создать более пятидесяти лезвий и магических стрел. Не дождавшись, пока все тела осядут на землю, я продолжил резать плетениями ближайшую группу всадников, а затем проехал дальше и добил пехоту, которая усиленно взбиралась на стены, уничтожив на них практически всех защитников города. Жалкая горстка оборонявшихся уже не могла сделать погоды с тремя сотнями, перелезшими через стену. Поняв, что пришло время покинуть седло, я добил всех кочевников, находившихся по эту сторону западной стены, а потом поднял себя плетением левитации и принялся помогать воинам, сея смерть с небес.

Мне понадобилось десять минут, чтобы уничтожить почти всех кочевников, добивавших последних защитников, которых осталось всего тридцать человек. Понимая, что вылавливать всех у меня просто нет времени, я просигналил чудом оставшимся в живых воинам и приказал продолжить мою работу, после чего спустился на землю. К сожалению, плетение левитации не могло мне помочь перелететь через весь город. Или оно было столь несовершенно, или просто я знал очень урезанный его вариант, но у меня оно работало только вверх-вниз, поэтому ножками достигнуть главных ворот будет намного быстрее, чем поэтапно менять привязки плетения для перемещения по воздуху.