Дети Армагеддона - Терри Брукс

Эта работа отняла у них остаток дня. К этому времени Сова осмотрела Погодника и пополнила свои знания о видах чумы. Она решила, что поняла природу заболевания старика и знает, как наилучшим образом справиться с угрозой. Сова проинструктировала Речку как действовать, используя комбинацию лекарственных средств, которые девочка уже применяла, но только в ограниченных количествах, а также питье, чтобы предохранить организм старика от обезвоживания, и холодное обертывание для уменьшения температуры. Это были примитивные средства — но никакими другими они не обладали. Ястреб пообещал, что поговорит с Тессой, когда они встретятся сегодня ночью, хотя уже знал, что Погоднику это не поможет, поскольку он не позволит девушке вернуться в компаунд даже за дополнительными лекарствами.

К закату солнца Призраки все более или менее привели в порядок и расположились на ночь. Чейни караулила у дверей, силы вернулись к ней — по крайней мере, частично. Ястреб составил расписание караула со сменой через два часа и до самого рассвета. Нельзя было рисковать, даже зная, что на Чейни уже можно положиться. Это протянется лишь несколько дней, а потом они уйдут из города, и все будет по-другому.

Ястреб старался представить себе, как это будет, и не мог. Он отлично понимал, что нельзя все предвидеть, хотя покончить с неуверенностью и неопределенностью хотелось отчаянно. Ястреб спланирует выход и первый день путешествия и будет надеяться, что по дороге выяснит все необходимое. Это большой риск, но он сознает, что оставаться здесь и надеяться на лучшее — риск куда больший.

Иногда надо просто поверить. И Ястреб верил, что если они будут держаться вместе и беречь друг друга, у них все получится.

Были уже глубокие сумерки, когда Ястреб отправился на встречу с Тессой. Из оружейного шкафчика он взял прод и парочку «гадючьих жал», потом прихватил свой охотничий нож. Сначала Ястреб собирался взять с собой Чейни, но потом забеспокоился, что собака еще не полностью восстановила силы, и не стал брать ее в опасный путь. Ястреб много раз совершал эту прогулку и знал, как идти, чтобы быть вне опасности. Он просто должен проявить сверхосторожность, вот и все.

— Пусть никто не выходит наружу, — предупредил он Сову, подходя поближе, чтобы другие не услышали. — Если что-нибудь случится — не разделяйтесь, держитесь вместе. Я постараюсь вернуться быстро.

Сова едва заметно кивнула, ее мучили дурные предчувствия.

— Что ты станешь делать, если она не уйдет с тобой?

Ястреб не рассказывал Сове о своих намерениях, но она читала его мысли так же легко, как написанное в книгах. Она знала, что он попытается сделать и с чем он столкнется.

Ястреб неуверенно улыбнулся.

— Она придет.

— Обещай мне, что, если она откажется — нет, дай мне закончить — если она откажется, ты в любом случае вернешься. Не пойдешь в компаунд и не будешь бродить вокруг, ожидая, что она передумает.

Сова смотрела ему прямо в глаза, дожидаясь ответа. Ястреб медлил, и тогда она добавила:

— Ты нужен нам, Ястреб. Мы не сможем без тебя. Обещай мне.

Он понял. Ястреб прикусил губы, уставился в пол, потом глухо сказал:

— Я вернусь. Я обещаю.

Он попрощался с ребятами, шагнул через порог тяжелой двери, которой Винтик оснастил общую комнату, и спустился по лестнице на улицу. Стоя прямо перед выходом из здания, он разглядывал темные очертания разбитых машин и кучи булыжников.

Потом, глубоко вздохнув, Ястреб направился к компаунду, желая поскорее разделаться с тем, что предстоит. Он двигался посередине улицы, бросая быстрые взгляды на окружающее, шел торопливо, чего обычно не делал. Ястреб чувствовал себя неуютно — один в темноте, на улице, нарушая свое собственное правило: никогда не ходить ночью в одиночку. От залива дул ветер, холодный и режущий, от которого пробирало насквозь. Неправильно было идти без Чейни, несмотря ни на что, — сказал он себе. Но теперь уж ладно. Придется полагаться на собственные инстинкты.

Хотя, конечно, с Чейни ему не сравниться.

Ястреб устал и был поглощен невеселыми мыслями.

Поэтому он, вероятно, и не заметил стоящую на той стороне улицы фигуру, которая внимательно наблюдала за его передвижением.

Прогулка до компаунда по Первой авеню оказалась спокойной и вполне безопасной, хотя кругом было полно теней и призраков. Ястреб шел посередине улицы, держа прод наготове и избегая мест, где могли притаиться хищники. Он все время оглядывался, отслеживая непривычные детали, признаки движения и неожиданные звуки, которые могли бы сигнализировать об опасности. Ястреб прекрасно знал, что он не единственный обитатель ночного города, — но сейчас у него возникло впечатление, будто он остался один на всем свете. Затем мысли его переключились на другое.

В основном Ястреба мучили размышления о том, что произошло прошлой ночью с Чейни. Он думал об этом, не переставая. Ястреб помнил, что он молился о чуде — и вот оно произошло. Когда началось исцеление, его тело как-то изменилось, словно выворачиваясь наизнанку, — из него изливалась энергия, перетекавшая в тело собаки. Он помнил, что Чейни отреагировала почти мгновенно и стала оживать прямо у него на глазах. Действительно ли это дело его рук? Допустим, да, тогда это меняет все, что он знал о себе и своем месте в этом мире. Если он действительно исцелил собаку, значит, он обладает силой, превышающей все мыслимые представления. Значит, он совсем не знает себя. Это очень смущало Ястреба. Он никогда не считал себя кем-то особенным — просто обычный парень, который старается выжить в мире, где таких пареньков кушают пачками и не давятся. Теперь Ястребу надо считаться с возможностью, что он нечто большее, чем просто подросток, которого посещают видения.

В этот момент Ястребу пришла в голову мысль: возможно ли, что видения каким-то образам связаны с тем, что произошло с Чейни. Допустим, Чейни вылечилась благодаря его действиям — или действиям чего-то, таящегося внутри него и ответившего на мольбу о помощи. Было бы ошибкой сразу же поверить, что это имеет отношение к видению, но и сбрасывать такую возможность со счетов тоже нельзя. Если есть только два из ряда вон выходящих события, то, возможно, они проистекают из одного источника.

Но какова его природа? Владеет ли Ястреб им от рождения? Или приобрел по жизни? Все это — чем бы оно ни было — для него полнейшая загадка.

Ястреб замедлил шаг. Он отдавал себе отчет, где находится, но при этом глубоко погрузился в размышления о самом себе. Ему пришло на ум, что он никогда не переживал ясного и целостного видения. Оно приходило к нему в виде разрозненных картин и от случая к случаю, и так было с самого первого раза. Видение никогда не открывалось ему не только полностью, но даже в степени, достаточной для того, чтобы Ястреб понял, куда ему надо идти и кого вести за собой. Ястреб верил — но ему недоставало понимания.