Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова - Владимир Хрусталев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом письме Николая II из Ставки от 9 декабря 1916 г. к императрице Александре Федоровне имеются такие строки:
«Фред[ерикс] получил письма одновременно от Врангеля и Ларьки Воронцова. Оба горько жалуются на Мишину жену, не позволяющую им говорить с ним хотя бы об его здоровье. Судя по тому, что они пишут, доктора, пользовавшие его, настаивали на серьезном лечении и на отдыхе в теплом климате. Если бы он остался подольше в Крыму, это принесло бы ему большую пользу. Но он, а может быть она, желает вернуться в Гатчину, чего доктора не одобряют, и никто из них не может проникнуть к Мише, чтоб ему это объяснить. Поэтому я думаю телеграфировать ему, чтоб он оставался там еще месяц»[523].
Однако великий князь Михаил Александрович и Н.С. Брасова 18 декабря отправились из Крыма в свое имение Брасово. Перед отбытием поезда из Севастополя великий князь сделал визит, о котором записал в дневнике:
«В 10 ч. я с Алешей поехал в здание Морской библиотеки, где навестил больного генерала Алексеева (нач. штаба Верховного главнокомандующего). Наш поезд тронулся в 11, 40. Легли поздно»[524].
Случилось так, судя по дневниковым записям, что в дороге Михаил Александрович узнал об убийстве Григория Распутина:
«19 декабря. Понедельник. – Поезд. Встали поздно. Завтракали в вагоне, питались провизией, которую взяли с собой. Наташа целый день играла с Марией В. в кости, а Котон с Алешей. Днем я играл на гитаре. Погода была пасмурная, около 12° мор.
Из газет узнали об убийстве Григория Распутина в Петрограде»[525].
В течение более десяти лет Григорий Распутин был для Царской семьи одним из близких людей. Большое влияние Г.Е. Распутина (1869–1916) на Царскую чету тревожило представителей Императорской фамилии, т. к. видели в этом смертельную опасность для монархии. Вчерашний крестьянин из таежной Сибири, совершивший паломничество в Иерусалим и по многим святым местам России, получивший при Императорском Дворе якобы должность «зажигателя светильников», а в действительности, по убеждению некоторых, был вершителем многих судеб. Обладая сильной волей и определенным даром внушения, Распутину удалось добиться огромного влияния на императрицу Александру Федоровну, уверовавшую в «святую силу» этого человека, способного, по ее убеждению, спасти от болезни единственного и любимого сына цесаревича Алексея. Имеются многие достоверные свидетельства, что Распутину удавалось благотворно воздействовать на тяжелую болезнь и облегчить физические страдания наследника престола. Умение врачевать «святой старец» проявлял в своей жизни много раз.
Профессор В.Н. Сиротинин (1855–1936), лейб-медик Императорского Двора, свидетельствовал о необычайных гипнотических способностях Распутина, о его чародейских возможностях заговаривать кровотечение наследника после тщетных усилий многих врачей.
Григорий Распутин, пользуясь своим положением, часто пророчил Царской семье: «Пока я жив, будет жива царская семья. Умру я, и вы уйдете в могилу!»
Младшая сестра императора Николая II великая княгиня Ольга Александровна подчеркивала в воспоминаниях:
«Ники терпел Распутина только потому, что тот помогал Алексею, причем, мне это известно, помощь была существенной.
Тут я спросила у Ольги Александровны, есть ли хоть крупица правды в утверждениях, которые можно часто слышать, относительно дерзкого обращения Распутина с императором и императрицей. Примеры такого обращения можно было якобы видеть как во дворце, так и за его пределами.
– Подобные россказни выдуманы людьми, которые не имели ни малейшего представления о личности моего брата или Алики и не были знакомы с крестьянской психологией, – горячилась великая княгиня. – Во-первых, подобное поведение было бы тотчас же пресечено. А во-вторых, и это особенно важно, Распутин был и всегда оставался крестьянином, в глазах которого царь – особа священная. Он всегда был почтителен, хотя я не думаю, чтобы он где-то учился хорошим манерам. Он называл моего брата и Алики “батюшкой” и “матушкой”. Они же называли его как при личном общении, так и без него – Григорием Ефимовичем. Во время его редких появлений во дворце он или молился за Алексея, или же вел с Алики беседы о религии. Если судить по глупостям, которые написаны о нем, он безвылазно жил во дворце»[526].
Жизнь Григория Ефимовича Распутина (1869–1916), фаворита Царской семьи, всегда была окутана множеством загадок, легенд, сплетен и анекдотических вымыслов. Очень хорошо на этот счет написала русская писательница Н.А. Тэффи (Бучинская), заметившая, что он «весь словно выдуманный, в легенде жил, в легенде умер и в памяти легендой облечется. Полуграмотный мужик, царский советник, греховодник и молитвенник, оборотень с именем Божьим на устах»[527].
Следует отметить, что в Распутине одновременно уживались две противоположные натуры: одна – праведника, другая – грешника, которые попеременно одерживали верх в его душе. О таких людях в свое время метко заметил известный русский писатель Ф.М. Достоевский, что «никогда вперед не знаешь, в монастырь ли они поступят, или деревню сожгут».
Распутин-праведник обращался с проповедями и святым словом не только к Царской семье. Известно, что в 1911 г. под фамилией Григорий Распутин-Новый вышла философско-религиозного содержания брошюра «Мои мысли и размышления. Краткое описание путешествия по святым местам и вызванные им размышления по религиозным вопросам». Многие объективные и достойные люди, впервые соприкасаясь с Распутиным, выносили двоякое впечатление. Во-первых, что он, несомненно, мужик умный и хитрый, как говорится «себе на уме», а во-вторых, что обвинение его в пресловутом влиянии – результат дворцовых интриг со стороны тех лиц, которые пытались использовать его для своих корыстных целей.
Надо сказать, что у Распутина не было никаких политических программ. Он просто проповедовал мистическую веру в народного царя как «помазанника Божия». Николай II и Александра Федоровна верили, что в лице одного из «святых простолюдинов» с ними бескорыстно и правдиво говорит истинно русский народ. Распутин никогда не льстил им и часто в глаза говорил колкости, призывая к «смирению» и «укрощению гордыни». Многие слова проповедей «святого Нашего друга» были созвучны душевным струнам Царской четы. Император Николай II был убежден в необходимости сохранить верность клятве, которую он дал отцу на его смертном одре, клятву «достойно нести бремя абсолютной монархии».
Зато в Государственной думе Г.Е. Распутин оппозицией был оценен и избран, как подходящий элемент для анти династической пропаганды. Недаром доктор Е.С. Боткин (1865–1918) с горечью отмечал:
«Если бы не было Распутина, то противники Царской семьи и подготовители революции создали бы его своими разговорами из Вырубовой, не будь Вырубовой, из меня, из кого хочешь».
Во всяком случае, при всем желании найти в советах Распутина что-либо, подсказанное врагами Отечества, в чем его обвиняли, было невозможно. Его советы и проповеди призывали только к укреплению державы и блага народа.
В то же время разгульная жизнь «пророка» вне пределов царского дворца приобретала все больший скандальный общественный резонанс. В «свете» создавалось устойчивое мнение о воздействии «темных сил» на курс государственной политики. Подливало масло в огонь хмельное хвастовство Распутина, любившего рассказывать собутыльникам по пирушкам о своих близких отношениях с царем и царицей, фамильярно называя их «папа» и «мама». Это еще более придавало черты достоверности грязным пасквилям, посвященным похождениям Гришки Распутина, на страницах желтой печати.
В ноябре 1916 г. в Государственной думе особенно громко звучали обличительные речи против Распутина.
«Откуда все это зло?» – спрашивал известный монархист В.М. Пуришкевич (1870–1920) и отвечал:
«Я позволяю себе здесь с трибуны Государственной Думы, сказать, что все зло идет от тех темных сил, от тех влияний, которые двигают на места тех или других лиц и заставляют взлетать на высокие посты людей, которые их не могут занимать, от тех влияний, которые возглавляются Гришкой Распутиным!»
Он призывал министров собраться с силой и просить царя:
«Да не будет Гришка Распутин руководителем внутренней и общественной жизни!» Пуришкевич взывал к депутатам Государственной думы: «Ступайте туда, в Царскую Ставку, киньтесь в ноги Государю и просите царя позволить раскрыть глаза на ужасную действительность, просите избавить Россию от Распутина и распутинцев больших и малых»[528].
Страстная речь В.М. Пуришкевича в стенах Государственной думы увлекла молодого князя Феликса Юсупова (1887–1967), женатого на племяннице царя княжне императорской крови Ирине Александровне (1895–1970). Он взял на себя инициативу по устранению «друга семейства» и спасению монархии.