Пограничники - Анатолий Марченко

Курсанты ворвались на заимку в самое сладкое для сна время — перед рассветом. Без стрельбы, без криков «ура!» атаковали бандитов. Налетели с такой лихостью, с таким бесстрашием и презрением к численному превосходству врагов, что те долго не могли поверить, что разоружены и пленены горсткой пограничников.

(Летом 1944 года начальник войск но охране тыла 4-го Украинского фронта генерал Гусаров пробирался на своем «виллисе» в густой колонне идущих на запад войск. На переправе, у только что подошедшего к реке контрольно-пропускного пункта, молодой капитан в форме пограничника остановил машину и попросил сидящих в ней предъявить документы. Прочитав в удостоверении фамилию генерала, капитан взволнованно вгляделся в начальника войск:

— Вы… вы не командовали мангруппой у нас в Даурии в тридцатом году, товарищ генерал? А то я смотрю: и внешность ваша похожа, и фамилия как у того помполита…

Перед Сергеем Ильичом стоял тот давнишний мальчонка из ночного, который хотел тогда вместе с бойцами атаковать бандитов, и, волнуясь, говорил, что стал пограничником оттого, что навсегда запомнил бой на лесной заимке, считает его, Гусарова, кем-то вроде крестного отца и с тех пор мечтал с ним встретиться.

Гудели машины, требуя пропуска через КПП. Надо было прощаться.

— Я вас обязательно разыщу после войны, товарищ генерал! — сказал на прощанье юноша, обеими руками пожимая руку генерала.

Нет, не разыскал он Сергея Ильича. Хотя и кончалась война, но многими еще жертвами, молодыми непрожитыми жизнями оплачена была недалекая уже победа.)

Несколько месяцев спустя Сергей получил первую боевую награду, чрезвычайно популярную в то время. Ему от имени командования пограничных войск округа были вручены именные карманные часы с суровой лаконичной надписью: «Товарищу Гусарову С. И. за беспощадную борьбу с бандитизмом».

Так у Сергея получилось: сначала пришлось повоевать, а потом уже знакомиться с отрядом — личным составом, дислокацией застав и комендатур. В этом было свое бесспорное преимущество: люди уже знали, что новый помполит маневренной группы такой человек, за которым можно не оглядываясь идти в огонь и в воду. В его командирское мастерство, грамотность, смекалку поверили бойцы.

Сергей же был чрезвычайно озабочен, но не тем, как «закрепить» обретенный авторитет, а словно бы иным: как его «растерять». Учился. Он не скрывал при этом, что многое ему предстоит постичь и он готов признать учителем любого опытного воина — будь он боец, краском или местный житель.

Учила и жизнь, потому что редко случались день или ночь без больших или малых происшествий: и задержания контрабандистов, и поимка конокрадов, и боевые схватки со шпионами, диверсантами, разведчиками, и операции против спиртоносов и по изъятию у хунхузов — местных бандитов — награбленных ценностей.

Маневренная группа — резерв командира пограничного отряда — всегда находилась в районе наиболее активных действий. После конфликта на КВЖД она получила значительное пополнение — была укомплектована современной техникой: малыми танкетками, артиллерией, пулеметами на вьюках и тачанках, людьми, новым стрелковым оружием. Сергей с увлечением принялся изучать материальную часть поступившего вооружения. Он приходил на занятия во взвод, садился вместе с бойцами, слушал, разбирал и собирал «на время», а то и с завязанными глазами винтовочные затворы, и пулеметные замки, и замки орудийные, и наганы, и «ручники».

Одним из учителей-добровольцев у помполита стал командир взвода в мангруппе, а потом помощник командира, прирожденный кавалерист и рубака, добрый, но требовательный наставник Петр Налетов.

В июне в Даурии обычны разливы рек. И вот в составе конного подразделения, преследующего контрабандистов, Гусаров и Налетов переправляются через реку. Пётра (так зовет его Сергей) наставляет:

— У тебя хороший конь, выносливый, способный, — можешь плыть и держать его за уздечку. А если конь молодой, пугливый, тогда с седла долой и хватайся за хвост…

Летом выгорает на сопках и в падях трава, и все голым-голо становится. Тальник на берегу конного нарушителя не скроет, а если на лодке, без лошади переберется через Аргунь нарушитель, далеко не уйдет пешим. И еще надо учесть: ночи здесь темные, если лошадь в падь не идет, значит, кто-то в ней есть. Тут уж ложись, не маячь мишенью на фоне неба и готовь оружие к огневому бою… В Даурии пограничника подстерегают всякие неожиданности. Зимой мороз заледенит за 50 градусов, а ежели ветер подымется, то как в аэродинамической трубе понесет — лошадь против ветра не пойдет. Снег сметается начисто в Аргунь, а случалось, и стада туда же несло; в таких случаях, если не успели пастухи спрятать овец и баранов в кошары, чтоб стадо остановить, надо пристрелить вожака — остановятся. Бандиты таким способом пользуются: в середину стада заберутся и гонят.

Вся эта наука ни в каких уставах и наставлениях не записана, а познал ее и делится с другом Петр Налетов, великолепный даурский пограничный следопыт. На таких вот бесчисленных Налетовых, боевых, скромных, знающих, верных, держится граница Даурии и остальные тысячи километров других погранотрядов Союза, сухопутных и морских.

Среди зимы в штаб отряда поступили данные о том, что в районе Чикойских гольцов Яблонового хребта скрываются главари подготовки вооруженного восстания 1930 года в Семиозерье.

Сергей Гусаров узнал и загоревал. Что такое?! На гольцы, оказывается, в зимнее время добраться невозможно. Решил сам возглавить экспедицию в горы. Начальник отряда Деглав внимательно оглядел худого, высокого, отнюдь не атлетического вида помполита, выслушал его, не перебивая. Потом с латышской неторопливостью, растягивая слова и фразы, сказал:

— Товарищ Гусаров могуч духом, он неплохой организатор, пусть подготовит нам всю операцию. А командовать группой мы все-таки пошлем здешнего жителя, начальника заставы товарища Бальджакана Полежаева. Он бурят, ему такие физические нагрузки, как путешествие в гольцы, привычны. С ним пойдут старые пограничники и местные жители. Товарищу Гусарову, однако, надо помнить: совсем не обязательно все делать на предельной нагрузке, и самому надо уметь рассчитывать свои физические возможности.

На местных крепких лошадках, захватив с собой лыжи, маленький отрядик выступил. К вечеру другого дня он возвратился, ведя с собой двух лам. Воинственные служители культа скрылись от правосудия, вдоволь запаслись продовольствием и появлению советских пограничников удивились, наверное, не менее, чем если б перед ними предстал сам Будда, перелетевший через неприступные зимние горы… Руководителя группы за блестяще проведенную операцию командование наградило библиотечкой.