Белое солнце дознавателей. Том 4 (СИ) - Ри Тайга

— Но вы — один! Вы владеете Гласом? — лед был хрупким, потому что чужие техники заклинателей — это не то, что можно обсуждать в обществе.

— Господину не нужен глас, — насмешливый девчоночий голос прозвучал сзади. — Господин один — сам, может остановить волну…

— … и поменять твердь и Грань местами… — закончила я саркастическим шепотом.

— Госпожа… а вы когда-нибудь призывали шекков?

Я развернулась на голос, дернув поводья, но так и не смогла определить, кто это, из этих закутанных с ног до головы в белое южанок.

— Нет. Но шекки — те же твари.

— Шекки другие!

— Лучше? Красивее? Больше? — я засмеялась.

— Опаснее, — голос юного Корая звучал совершенно серьезно.

— Как будет угодно господину, — я склонила голову.

— …и тем не менее, госпожа… — моя партнерша по дороге, почти подпрыгивала в седле от нетерпения, — вы не хотите попробовать призвать? — так вот зачем эту лукавую деву поставили со мной в пару.

— Нет.

— Но…

— Это запрещено правилами — есть четко прописанные случаи, когда можно призывать на чужой земле, сейчас не такая ситуация. И нужно разрешение рода, который хранит землю, — перечислила я лениво. — И… у меня нет с собой флейты…

Меня уговаривали — я отнекивалась, ссылаясь на правила. Флейта нашлась — и даже две, кто бы мог подумать, что южанки не представляют себе прогулку по пустыне без музыкальных инструментов?

Ради чего всё это было затеяно — очевидно, у меня не было ни малейших иллюзий, что кто-то серьезно воспринял мои слова о необходимости ежедневных прогулок для Фифы.

Старуха хотела проверить силу Зова — последнее, что они не смогли лицезреть лично. Готова поставить свою печать, что раньше, чем я успею раздеться в комнате — записи и отчеты будут у Рейны.

— Под мою ответственность, — серьезность заявления слегка портил мальчишеский фальцет — голос продолжал ломаться, но юный Корай пытался выглядеть солидно — и выглядел, судя по тому, как гаремные девы смотрели на своего господина. Он поднял вверх правую руку, и темно-синее облако лизнуло пальцы. — Под мою личную ответственность. Слово Корай.

— А… вы справитесь?

Сзади не хихикали — сзади откровенно смеялись, чуть приглушенно — кади гасили звуки.

— Я уверяю вас, маленькая северная госпожа, — Мальчишка улыбнулся мне, как неразумному ребенку — и лицо стало почти красивым, хищность черт сгладилась, — что смогу развернуть любой ваш призыв обратно.

Флейту я выбрала поменьше — легче, и долго плела очищающие — не удовлетворившись одним плетением — мелочно, но чтобы продемонстрировать нежелание использовать чужой инструмент, которого касались чужие губы — хватит. Спешилась, отошла на десяток шагов, и прищурилась — столбики границы были впереди, и чуть выше, почти сливаясь с линией горизонта — если присмотреться до рези в глазах — вспыхивали через равные отрезки времени редкие алые всполохи сигнальных вышек.

— Под вашу ответственность, сир.

Первые ноты — сфальшивила, потом приноровилась, и лениво отыграла призыв, вкладывая толику силы — чуть-чуть, ровно столько, чтобы можно было уловить зов.

— Пф-ф-ф…

— М-м-м…

Разочарованные вздохи сзади были громкими и их никто не скрывал. Мальчишка почти сиял, распрямив плечи, и улыбался мне… очень довольно. Я опустила инструмент и подняла лицо к небу, отслеживая боковым зрением, как воронки над зыбучими песками становятся все ближе и ближе к нам, вытягиваясь в одну линию… как будто пески следовали за нами.

— Шекки сильнее тварей. Самые сильные из тварей, и госпожа имела возможность убедиться в этом… — мальчишка говорил что-то ещё, но я не слышала — думала.

Старуха хочет убедиться, что сила есть — и убедиться на практике, но сейчас Кораи волновали меня меньше, чем тот, кто приехал в южный предел в качестве Наместника.

Феникс — это главная цель. И мне не подойти к нему близко — не дадут, на фаворитку я не вышла возрастом, лицом и статусом, те мероприятия, которые будут — их слишком мало, слишком, чтобы спланировать хоть что — то, значит… значит мне нужно, чтобы он подошел — сам.

Сам искал встречи.

Я крутнула флейту между пальцами — гладкий нефрит послушно скользил, шелковистая кисточка взлетала и опадала по кругу: «сам, сам, сам».

Интерес.

Вот, что мне нужно. Тогда он придет сам. И сделает всё за меня.

— Возвращаемся, госпожа…

— Хочу попробовать ещё раз. Дайте мне второй шанс, сир, — я обернулась и подняла два пальца вверх и… раздвинула их так, что получилась литера V. И улыбнулась. Нежно. Нежнейшей из своих улыбок, как и положено улыбаться хрупким северным цветам.

И мне — позволили.

В этот раз я сначала слушала ветер — развернулась спиной к сопровождению, и нарушила этикет, отстегнув кади, которое белым облаком реяло за спиной. Пробежалась пальцами по нефриту, погладив, и поднесла флейту к губам.

И в этот раз я начала без проигрыша — первые ноты резко взметнулись вверх, подхваченные ветром, и птицы в вышине откликнулись резким клекотом — и эхо многократно усилило звук, разнося по долине.

Мелодия рвалась вверх, я играла, вкладывая туда всё, что могла.

… шекки те же твари…

…разве вам не хотелось бы позвать…

…разве вам не хотелось бы проверить…

Мне — хотелось. Хотелось — проверить, хотелось позвать, хотя бы раз — в полную силу, не опасаясь за последствия, чтобы понимать, на что способна именно я — на этой земле белого песка и света.

Мелодия летела ввысь, рвалась, птицы кружили над нами, вращаясь по спирали, как будто привлеченные звуками и запахом силы.

…придите, придите, придите…

…спасите, спасите, спасите…

И той частью своего существа, которое не было источником — было и не было мной, что-то в крови — проснулось и… почувствовало связь.

Мелодия летела вверх, я летела вместе с птицами — бескрайние пески простирались подо мной… пустыня действительно величественна и бескрайняя… и здесь действительно… бескрайнее количество шекков…

…придите, придите, придите… стонала флейта… найдите, найдите, найдите…. Спешите, спешите, спешите…

Я вкладывала всю силу в призыв — всю, какая была, но это было слишком мало… слишком… мне нужно было ещё… много… бескрайнее количество силы… и когда мелодия взлетела вверх особенно высоко, на вдохе… я активировала Звезду Давида.

Короткий импульс силы и чужой артефакт вспыхнул горячим металлом на груди, и… псаков Кантор не сказал мне! Не сказал, что это так сложно!

Силы было слишком много — чтобы удержать и контролировать, или я была слишком слаба, направляя весь контроль в Зов…

Сзади кто-то закричал, но было — поздно. Я зачерпнула все, что есть, и без всяких плетений — только сырая сила и намерение — отправила её в небо с одним приказом — усилить, усилить Зов так, чтобы содрогнулись пески.

В животе Яванти бурчало.

Он переминался с ноги на ногу, в ожидании господина и нет-нет да и засовывал пальцы за пояс, проверяя, сколько входит.

Один палец? Два пальца? Три пальца? Четыре?!

Ещё декаду назад — он проверил отверстие на мягкой коже — застегнуто так же — он с трудом мог всунуть мизинец, а что сейчас?

События летят так быстро, что иногда кажется сам Немес впряг в колесницу пару крылатых змеев.

Три!

Он выдохнул облегченно — всего три пальца, как и вчера. Нежно почесав живот, и расправив рубашку, он вытащил руку из-за пояса.

Свиток во внутреннем кармане жег бок — и пирамидка, которую записали у вдовушки. Слуга Корай становился очень разговорчив вечерами — зачем нужны менталисты в этом мире, когда есть женщины?

И какие женщины! — он с придыханием прицокнул языком, вспоминая пышные формы смуглянки — это была его любимая часть на записях — он прокрутил трижды, и оставил бы себе, иногда посматривать вечером, но господин Иссихар был чересчур строг в плане хранения информации — и не позволит клятва.