Боги, гробницы, ученые - Курт Церам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, в цивилизации ацтеков высокая нравственность сочеталась с варварскими обычаями и традициями. Само собой разумеется, что испанцы не сумели увидеть в этой двойственности единства своеобразной культуры. Они не смогли понять, что ацтеков, в отличие от дикарей, с которыми приходилось иметь дело Колумбу, Веспуччи и Кабралю, можно запугивать только до тех пор, пока дело не касалось их религии.
Испанцы не отдавали себе отчета в том, что благодаря страху ацтеков перед оружием могли творить безнаказанно любые злодеяния, совершать любые недостойные поступки – всё, кроме одного: кроме святотатства и осквернения храмов. Но именно это они и сделали. В результате Кортес чуть было не лишился всех плодов своих побед – и военных, и политических.
Интересно, что наиболее ревностными «миссионерами» в окружении Кортеса были как раз не священники. Патеры Диас и Ольмедо (в особенности последний) действовали очень осторожно, с большим тактом.
Скорее всего, первым обратить в христианство Монтесуму попытался сам Кортес. Это подтверждается всеми сообщениями. Быть может, он сделал это, повинуясь бессознательному желанию искупить свои грехи.
Монтесума выслушал его весьма вежливо, но, когда Кортес стал противопоставлять кровавым жертвоприношениям религии ацтеков чистую и простую службу католической мессы, дал понять конкистадору, что, по его мнению, человеческие жертвоприношения – обряд более невинный, чем христианский обычай вкушать плоть и кровь Бога.
Трудно сказать, был ли Кортес настолько силен в споре, чтобы противопоставить что-нибудь этой точке зрения. Впрочем, это его не остановило. Он попросил разрешения осмотреть один из больших храмов ацтеков.
Монтесума посоветовался со своими жрецами и после долгих колебаний дал разрешение.
Кортес тотчас отправился в Большой Теокалли – храм, расположенный в центре города, неподалеку от дворца, который был отведен испанцам. Он высказал патеру Ольмедо мысль, что это самое подходящее место для водружения креста, но тот отговорил его.
Потом оба они очутились перед большим камнем из яшмы, на котором производилось заклание жертв (их убивали с помощью ножей из обсидиана – вулканического стекла), и увидели статую бога Уицилопочтли. Он был ужасен, с точки зрения испанцев.
Уицилопочтли напоминал настоящего дьявола, каким его издревле малевала Церковь. Тело безобразного бога войны опоясывала змея из жемчуга и драгоценных камней. Берналь Диас, который и здесь не отставал от Кортеса, отвел взгляд. И вот тут-то он увидел нечто еще более страшное: все стены обширного помещения были залиты кровью. «Смрад, – писал он впоследствии, – стоял почище, чем на бойне в Кастилии». Он бросил взгляд на алтарь: там лежали три сердца, которые, как ему показалось, еще трепетали и дымились.
Спустившись по бесчисленным ступеням, испанцы обратили внимание на большое здание, стоявшее на холме. Войдя внутрь, они увидели, что оно до потолка заполнено аккуратно сложенными черепами, которые принадлежали бесчисленным жертвам. Один из солдат принялся считать черепа и пришел к выводу, что их должно здесь быть по меньшей мере 136 тысяч.
Вскоре после этого – время просьб уже миновало, настало время приказаний, подкрепленных угрозами, – Кортес занял одну из башен Большого Теокалли. После первого посещения башни завоеватель разразился непристойной и грубой богохульной речью, вызвав на этот раз замешательство Монтесумы. Впервые повелитель ацтеков пришел в волнение и посмел возразить, обратив внимание Кортеса на то, что подобных речей его народ не стерпит.
Но Кортес продолжал упрямо проводить свою линию: он приказал очистить помещение башни, соорудить там алтарь и крест, а также поставить изображение Святой Девы. Золото и драгоценные камни, находившиеся в храме, были вынесены (не будем уточнять, куда именно), а стены украшены цветами. И когда здесь наконец грянуло «Те Deum»[57], собравшиеся на лестнице и на площадке Большого Теокалли испанцы, по словам очевидцев, заплакали от радости.
Теперь до деяния, переполнившего чашу терпения жителей Мехико, оставался один шаг.
Вот как это случилось. В отсутствие Кортеса – он в это время отправился навстречу Нарваэсу, чтобы одержать свою блестящую победу, – ацтекские жрецы обратились к его заместителю Альварадо с просьбой разрешить им провести в Большом Теокалли (в одной из башен которого, как мы уже упоминали, находилась часовня испанцев) ежегодный традиционный праздник с массовыми плясками, торжественными богослужениями и обрядовыми песнями, посвященными богу войны Уицилопочтли.
Альварадо разрешил, но поставил два условия. Первое: ацтеки не могут приносить при этом человеческих жертв. Второе: при них не должно быть оружия.
В день празднества в Теокалли собралось примерно 600 ацтеков, в большинстве своем представителей самых знатных родов (сведения об их численности разноречивы), все они были безоружны. Надев лучшие наряды и украсив себя драгоценными камнями и ожерельями, они приступили к совершению религиозных обрядов. Вскоре с ними смешалось множество испанцев в полном вооружении. В разгар празднества раздался условный сигнал, по которому испанцы бросились на ацтеков и безжалостно перебили их.
Злодеяние это совершенно непонятно. Оно так и осталось необъяснимым, ибо какое этому, собственно, можно дать объяснение? Один из свидетелей бойни писал: «Кровь текла ручьями, словно вода в сильный ливень».
Когда Кортес, одержав победу, возвратился со своим войском в Мехико, город был уже совсем другим. После неслыханного злодеяния народ восстал. Одного из братьев Монтесумы, Куитлауака, восставшие поставили во главе войска вместо плененного повелителя и начали штурмовать дворец, в котором укрепился Альварадо.
Кортес прибыл как раз вовремя, но, сняв осаду с дворца, он сам попал в западню. Более того, каждая вылазка, которую предпринимал конкистадор, оборачивалась пирровой победой. Он разрушил 300 домов – ацтеки уничтожили все мосты, по которым он мог бы отступить из города. Он сжег Большой Теокалли – ацтеки с новой яростью бросились на штурм его укреплений.
Непостижимый Монтесума, несомненно человек с богатым военным прошлым (насколько известно, он принимал участие в девяти сражениях), при котором государство ацтеков достигло наивысшего расцвета и могущества, стал после вторжения испанцев совершенно безвольным монархом. Теперь он предложил выступить посредником между испанцами и соотечественниками.
Облачившись в парадные одежды и надев все свои регалии, он взошел на стену дворца и обратился к народу. И тогда народ свершил над ним свой суд: в него полетели камни и стрелы. Тридцатого июня 1520 года Монтесума, который до последних дней
