Добыча - Дэниел Ергин

Хотя было приложено немало усилий, чтобы сохранить встречу в тайне, информация все-таки просочилась. Лондонская пресса понеслась на север, но только для того, чтобы услышать: «люди нефти» собрались исключительно с целью немного пострелять куропаток и порыбачить. Но тогда зачем такая секретность? «Чтобы не спугнуть куропаток», — предположила «Дейли Экспресс». Больше не удалось выудить ни слова — даже из дворецкого. О чем могли говорить нефтяные мужи, бродя по окрестностям или сидя вечером за напитками и беседой? Две юные племянницы Детердинга, не интересующиеся спортом и уставшие от разговоров, лили патоку в постель Ридеманну и завязывали узлом его пижамы. Хладнокровный немец был взбешен. Что касается охоты, она была отвратительна, как говорил позднее Тигл.

Но это было не важно, поскольку не ради куропаток собрались «люди нефти». Они искали решение проблем избыточной добычи и избыточных запасов в своей бедствующей отрасли. Они думали о большем, чем просто очередное перемирие в нефтяных войнах. Бизнесмены размышляли об официальном договоре для Европы и Азии, который мог бы привнести порядок, поделить рынки, стабилизировать индустрию и защитить отрасль от рисков. В Экнекерри проходила мирная конференция.

Оставался год до краха фондового рынка и начала Великой депрессии, и два года до открытия Папаши Джойнера в Восточном Техасе. Но нефть уже текла широким потоком из Соединенных Штатов, Венесуэлы, Румынии и Советского Союза, заливая мировой рынок, обрушивая цены. Реки русской нефти, в частности, вынесли «людей нефти» прямо в Экнекерри. Ценовая война, развязанная Детердингом против «Стандард ойл оф Нью-Йорк» в связи с ее закупками русской нефти, охватила многие рынки по всему миру. Битва вышла из-под контроля и привела к обрушиванию цен, ни одна из нефтяных компаний не могла чувствовать себя уверенно.

Экнекерри был велением времени. На повестке дня в Европе и Соединенных Штатах стояли промышленная рационализация, эффективность и ограничение дублирования. Слияния, сотрудничество, картели, торговые соглашения и ассоциации представляли собой различные инструменты достижения этих целей. Они сформировали структуру международного бизнеса в двадцатые и, еще в большей степени, в тридцатые годы, с приходом Депрессии. «Эффективное» сотрудничество было призвано сохранять прибыли и контролировать цены. Как во времена Джона Д. Рокфеллера и Генри Флеглера, «необузданная конкуренция» представляла собой опасность. Ее необходимо было побороть. Но теперь уже не было возможности устранить коммерческое соперничество путем тотального контроля, всеобщей монополии. Ни одна из фирм не была достаточно сильной, чтобы «оседлать» другие. Не позволяли этого сделать и политические реалии. Таким образом, «люди нефти» в Экнекерри стремились скорее к соглашению, чем к завоеванию.

Встреча в Экнекерри касалась не только нефтяных компаний. За сценой, вне поля зрения большинства наблюдателей, британское правительство подталкивало компании к сотрудничеству, преследуя свои собственные экономические и политические цели.

В точке пересечения всех этих разнообразных интересов находился сэр Джон Кэдмен, преемник Чарльза Гринуэя на посту председателя «Англо-персидской компании». К1928 году Кэдмен находился на пике своей влиятельности. Он, работая на том же уровне, что и Тигл с Детердингом, пользовался беспрецедентным доверием британского правительства. Выросший в семье горных инженеров, Кэдмен начал свою карьеру в качестве менеджера угольной шахты. Он был награжден за спасение шахтеров во время подземных катастроф. В положенное время он стал профессором горного дела в Бирмингемском университете, где потряс академический истеблишмент, предложив новый курс «нефтепромыслового дела». Курс оказался настолько новаторским, что оппоненты называли его «кричаще разрекламированным» и «тупиком» с «уродливым названием». К началу Первой мировой войны Кэдмен был одним из ведущих экспертов по нефтяным технологиям. Во время войны, будучи главой Нефтяной администрации, он продемонстрировал большие способности и в политике, и в управлении людьми. В 1921 году Кэдмен стал техническим советником в «Англо-персидской компании», а через шесть лет, будучи кандидатом от правительства, он стал председателем правления.

К этому времени нефтедобыча по всему миру росла. Общий ее объем в компании Кэдмена испытал четырехкратный рост. Нефть поступала, в том числе, из Персии и Ирака. «Необходимо создавать новые рынки», — категорично заявлял Кэдмен. Перед «Англо-персидской компанией» стоял выбор: бороться за новые рынки, неся в одиночку груз значительных инвестиций и неизбежной конкуренции, или создавать совместные предприятия с существующими компаниями, деля таким образом рынки с ними.

Кэдмен, выбрав второй путь, договаривался об объединении с «Шелл» на индийских рынках. Другим его партнером стала «Берма ойл», оказавшаяся крупнейшим акционером «Англо-персидской компании» после британского правительства. Здесь была Африка, где «Англо-персидская компания» и «Ройял Датч/Шелл» планировали создать «альянс», в котором они поделили бы рынки «пятьдесят на пятьдесят». Для того, чтобы реализовать этот проект, «Англо-персидская компания» обратилась в начале 1928 года за разрешением к своему крупнейшему акционеру — правительству Великобритании. Что касается правительства, оно вовсе не было уверено, что одобрит эту сделку. Адмиралтейство выразило свое обычное беспокойство: «Англо-персидская компания» будет поглощена «Шелл», которая пойдет против основных принципов политики правительства. Министерство иностранных дел и Казначейство опасались восстановить против Англии Соединенные Штаты. Их беспокоило, что предложенная комбинация могла бы дать повод США — «при нынешнем раздражительном состоянии американского общественного мнения» — выдвинуть обвинение в том, что две компании ведут «войну» против американских интересов, которые представляет компания «Стандард ойл». Обвинение это легко могло распространиться на британское правительство в силу его владения наибольшей долей в «Англо-персидской компании». А это могло иметь весьма прискорбные политические последствия. Кроме прочего, возникающая при таком сценарии напряженность могла бы, по логике, заставить правительство продать долю в «Англо-персидской компании». Это стало бы катастрофой для королевского военно-морского флота и не слишком приятным событием для министерства финансов, привыкшего рассчитывать на привлекательные дивиденды компании.

И снова центральную роль сыграл Уинстон Черчилль, теперь уже в качестве министра финансов. Сначала он тоже сильно сомневался в предложенной африканской комбинации. По его словам, «момент, когда сэр Генри Детердинг находитсяв состоянии „войны“ со „Стандард“, кажется исключительно неподходящим для того, чтобы британское правительство было втянуто в драку». Однако в ходе дальнейших размышлений над вопросом он пришел к выводу, что африканский проект мог бы стать наилучшей политикой — притом самой дешевой. «Альтернатива предложенному рабочему соглашению — необходимость борьбы „Англо-персидской компании“ за рынок в Африке», — сообщал он Комитету имперской обороны. Это потребовало бы значительно больше денег и означало, что Черчиллю — как представителю правительства Его Величества, крупнейшего акционера — пришлось бы добиваться согласия парламента. Ему уже случалось делать это в 1914 году, тогда он убедил приобрести долю в «Англо-персидской компании». Он не хотел снова попадать в подобную ситуацию, тем более что обсуждение грозило оказаться более острым. Прямые интересы британского правительства в нефтяных вопросах лучше всего защищать подспудно.

Итак, правительство поддержало усилия Кэдмена в создании «африканского альянса» с «Шелл». Общая позиция правительства была отражена в совместном меморандуме Казначейства и Адмиралтейства, который вышел в феврале 1928 года. «Такая политика в долгосрочной перспективе будет лучше соответствовать интересам покупателя, чем ожесточенная конкуренция, — говорилось в меморандуме, — Соглашение могло бы принести дополнительные выгоды». Оно могло бы стать примером для «подобных альянсов в других местах». Особенно для «Стандард ойл оф Нью-Джерси».

Последнее положение соответствовало наиболее важным планам правительства. Оно выдало «Англо-персидской компании» мандат на переговоры со «Стандард ойл» и на заключение подобных рыночных соглашений с американцами, чтобы «успокоить их ревность и показать, что мы не настроены драться». Дело в том, что, не будучи, в отличие от Америки, связанным антитрестовской традицией, правительство Великобритании было заинтересовано в объединении. Один британский чиновник писал в то время: «Наш богатый опыт показывает, что объединение нефтяных интересов не наносило ущерба покупателю».