Цена власти. Искра - Евгений Региневич

Хороши испытания, ничего не скажешь. Ну их к лешему, таких богов с такими испытаниями, если это и в самом деле так.

— Вы осматривали тела?

— Нет. Мне их для погребального обряда уже завёрнутыми в холстину, как положено, приносили.

— А так чего-либо странного в деревне не замечали?

— Нет. Урожай хороший, люди на пожертвования не скупятся, всё как обычно. Даже мыши и те меньше церковное имущество портить стали.

— Понятно. А барон ваш местный как приезжал, заходил к вам?

— А то как же, — он даже приосанился, как бы показывая всем своим видом, мол, к такому важному человеку не то, что барон, сам Император не побрезгует зайти, — заходил, тоже о людишках расспрашивал, пожертвование сделал, да и поехал с богом. Сказал, в Орден весточку передаст, как вижу, не соврал. Говорил, через месяц-другой приедет посмотреть, как у нас дела.

— Спасибо, святой отец, больше вопросов у меня нету. Если не тяжело, попросите зайти к нам Айвина.

Кристина устало потёрла лоб и шикнула на зашевелившуюся за её спиной Киру.

— Звали, госпожа?

Здоровый мужик. Плечи почти как у меня, шея толстая, бычья. Но лицо правильное, даже, можно сказать, благородное, только перебитый когда-то нос чуть портит общую картину.

— Да, присядь. Староста правду сказал, ты служил в подручных палача?

— Правду, госпожа. Три года в Доваранге. Молодой был, дурной. Приключений хотелось, думал, в легион пойду служить, героем стану. А вот вышло так…

— То есть пытать ты умеешь хорошо?

Айвин стал с лица, как белёный холст и кинулся Кристине в ноги.

— Не убивал я, госпожа! Да как я, да чтоб на детей…

— Тихо! Твою мать… Я не это имела в виду. Сядь и упокойся. В деревне уже кто-то тебя обвинять пробовал? Мол раз ты обученный душегуб, так и первое подозрение на тебя?

— Нет, госпожа. Я же у Сила, у кузнеца нашего, в подручных. Весь день в кузне, вся семья Сила подтвердит. Да и так народу там много бывает, так я весь день, у всех на глазах. Никак на меня свои подумать не могли. А вы, не в обиду будь сказано…

— А мы заезжие, ты прав. Так, спрашиваю ещё раз, в пытках хорошо разбираешься?

— Истинно так, хорошо, госпожа, — успокоившись, он снова сел на место и принялся рукавом вытирать со лба пот.

— Как именно их убили? Резали уже после смерти?

— Нет. Их именно пытали, живых резали. И по живому вырезали сердце и печень. От этого они и умирали. Раны были жуткие, сразу видно, старались причинить как можно больше боли. Разрезы шли именно по самым чувствительным местам. И ещё. Убивали их за два дня до того, как мы тела находили. Трупы несвежие, не того самого дня, уж это я точно отличить умею.

— Хочешь сказать, убивали сразу после того, как похищали?

— Да, очень похоже на это. И значит, дочка Козьмы уже… — он сглотнул и, схватив со стола кувшин с водой, надолго приник к нему.

— Паршиво. Ещё что-либо сказать можешь? Ты все тела осматривал?

— Да, госпожа. У всех разрезы одинаковые, просто один в один. Сразу видна та же рука.

— Рука? Думаешь это дело рук человека? Не демона и не зверя?

— Да, это сделал человек, уж поверьте. Мне, когда в Доваранге служил, пришлось всякого насмотреться. Палач ведь не только преступниками занимается, на нём и осмотр тел лежит, как на специалисте по этому делу. Так один раз и после демона тела видеть довелось. И после оборотня видел, и после лешего, и после кикиморы. Уж отличить работу твари и человека я точно сумею.

— Если ты такой умный и образованный, то, может, и подозреваешь кого?

— Нет, госпожа, — Айвин замотал головой, — люди у нас всё больше спокойные и незлобные. А чтоб такое творить, это ж насколько надо чёрную душу иметь-то? Такое, думаю, всё равно хоть в чём-то заметно будет.

Кристина махнула рукой и сказала звать последнего из пришедших. Но приказала, чтоб сам не уходил, а подождал возле дома. Отец пропавшей вчера девочки ничего нового сказать не сумел. Да, пропала, да, был наказ из дома носа не высовывать, быть при матери. Вышла в другую комнату и не вернулась оттуда. Под окнами всё осмотрели, ни одного следа. Травинка малая не примята. Кто смотрел? Да Эрик, само собой, он у нас лучший в этом деле. Да и мы сами поди не слепые, не было там следов. Сам Эрик где? На охоте, вестимо. Где же ещё охотнику-то быть? Силки поди в степи проверяет. Он без зайцев в деревню никогда не приходит. Что за человек? Хороший человек. Всегда поможет, кто попросит, замкнутый чуть, но это он после смерти жены. А так человек как человек. Вот только как дочку его убили, так нелюдим совсем стал и молчит постоянно, но это то и понятно. Одним словом, никакой ясности он не добавил.

— Всё, больше ничего нового со слов людей мы не узнаем. Ну, только этого Эрика ещё расспросить осталось, — Кристина встала и прошлась по комнате. — Отец Тобс, займите нашего дорогого старосту, чтоб под ногами не путался. А мы пройдёмся по деревне с Айвином, надо осмотреть места, где находили тела.

На улице к тому времени жара уже слегка спала. Солнце прошло зенит и теперь потихоньку клонилось к западу. Айвин ждал нас на лавочке возле дома, лениво грызя тыквенные семечки. Завидев вышедшую на крыльцо госпожу старшего инквизитора, сразу вскочил на ноги и, сплюнув шелуху, низко поклонился.

— Отведи на то место, где нашли последнее тело.

Тростниковые крыши и заборы, красноватые глиняные дома, скучно и однообразно. Пройдя улицу до конца, наш проводник свернул влево.

— Возле реки её, стало быть, нашли. Уже за лодочными пристанями. Мальчишки, когда поутру побегли рыбы поудить.

Лодочная пристань оказалась неожиданно большой даже для такой немалой деревни. Тут не то что лодка, тут речная галера причалит. Отец Тобс ведь говорил, тут торговля водой идёт в основном. Да и река шириной с выстрел хорошего лучника, не каждый переплыть осилит. Вода чистая, прозрачная, так и манит искупаться. Особенно в такую жару. Но дело прежде всего. А детвора вон плещется с радостным визгом под присмотром пары полусонных рыбаков. И что, интересно, в такую жару днём словить можно? Вдоль берега заросли камыша выше человеческого роста, здесь можно не только тело, полдеревни спрятать, но раз мальчишки заметили, то, значит,