Энциклопедия русских суеверий - Марина Власова

Облик криксы (как и других досаждающих младенцу существ) в поверьях очерчен неясно: это нечто назойливое и «крикливое», неопределенное, но опасное. Криксу можно «откликать» («откричать»), «вынуть», «выкурить», изгнать, заговорить, передать, переместить, ср.: «Криксы-вараксы! Идите вы за крутые горы, за темные лесы от младенца!» (Курск.)

Нередко первоначально гаданием (на угольках, глядя в воду, в зеркало и т. п.) определяют источник крика и крикс — от испуга, от дурного ветра, от глаза, от порчи и т. п. Один из наиболее распространенных способов лечения, удержавшийся до наших дней, — сбрызгивание: «При криксе ворожея берет блюдо с водой, шейный крест, два угля и, держа на руках ребенка, нашептывает воду и молится, ломая угли и опуская их на блюдо с водой. После этого погружает туда крестик и этой водой спрыскивает ребенка» (Пенз.) <Попов, 1903>. «В Енисейском округе при бессоннице детей брызгают на лицо ребенка сквозь дверную скобку, давая воде стечь с личика на порог, в уверенности, что бессонница падает на того, кто первым переступил порог. Иногда, чтобы успокоить детей, поют над их ушами, кричат, а чаще закачивают их» <Демич, 1891>. Из Воронежской губернии сообщали, что крикливых детей носят под колокол, отчего они будто бы успокаиваются <Селиванов, 1886>.

Менее распространенные способы лечения — «выкуривание» и «снятие относов». В Тульской губернии «старухи-знахарки лечат детей от испуга, бессонницы и плача по ночам так: думая, что ребенок в подобных состояниях испорчен и что его надо „выкурить“, берут ситцевые лоскутки, старые листы из духовных книг, клочок мху из угла избы и все зажигают в черепке; над последним ставят бедного ребенка и держат его до тех пор, пока он не закашляет от удушливого дыма. Лишь после того, как малютка, выбившись из сил от удушья, изнурится и побледнеет, кладут его в постель. В той же губернии при беспокойстве и вздрагивании ребенка во сне знахарки „снимают с него относ“: все тело дитяти измеряется ниткою из заветного клубочка — объем головки, длина носика, щек, живота и т. д., с нашептываниями, затем ее (нитку. — М.В.) относят на перекресток или в глухое место и бросают там с денежкою»; «лечат беспокойство и бессонницу детей так: расстилают рубаху ребенка на столе, измеряют расстояние от плечей до ворота, сучат нитку в середине и захватывают вместе с нею рубашку, складывают и кладут на ночь на пороге дверей. Если нитка расправится, то нарушитель покоя — ночной дух — прогнан» <Демич, 1891>.

«От крикс, бывало, парню оружейку сделают — над изголовьем повесят, а девке — прялочку» (Волог.) <Адоньева, Овчинникова, 1993>.

При сопровождаемом различными магическими действиями заговаривании крик традиционно «передавали» утренней заре, звезде, а чаще всего — курам и петухам, ср.: держа ребенка, стоя лицом на зарю, произносят: «Заря-заряница, красная девица, утренняя Ирина, Дарья полуденная, придите, возьмите денной крик и полуденный полукрик, отнесите его в темные леса, в далекие края, синие моря, на желтые пески, во имя Отца и Сына и Св. Духа» (Сарат.); «знахарка берет кружку воды, ведет больного в „курник“ и начинает брызгать водой сонного петуха, место которого, где сел, приметила засветло. Когда петух, проснувшись, закричит, приговаривает: „Петух-хрип, возьми с младенца Ивана крик, а ему дай сон“» <Попов, 1903>. «Когда дети часто кричат (плачут) по ночам, то бабка, а иногда и сама мать, вечером несет ребенка в сарай, где ночуют куры и заговаривает ему криксы так: „Куры рябаи, куры сераи, куры чернаи! Возьмитя сваи криксы ат хришшонного, паражонага, малитвиннаго раба Божьего младенца [имя], аддайтя наш сон“. Некоторые же в подобных болезнях в курнике купают детей на деревянном обруче и снятую с дитяти рубашку бросают там» (Курск.) <Машкин, 1862>. Жители Орловщины, стоя с ребенком под куриной нашестью, произносили трижды:

Уж вы куры, петухиВозьмите свои криксыОт младенца Ивана:Глазные и денные, полуденные и ночные. Аминь.

После этого необходимо было три раза плюнуть на землю и трижды дунуть в лицо малыша.

Вообще, по неоднократным наблюдениям собирателей и ученых, куры (по всей видимости, не только как «кричащие и кудахтающие», но и как наделяемые особыми свойствами и способностями птицы) занимали «видное место в суеверных способах лечения „крикливцев“».

В Пензенской губернии (и в некоторых других) пытались избавиться от «живущего на детях» крика, вешая их рубашки и крестики на дерево, растущее у почитающегося целебным родника.

Крикливых и беспокойных детей водили «отчитывать» в церковь (Влад. и др.).

В травниках как средство от беспокойства и крика малышей упоминается «трава Земляница», которая «растет по прелям кустиками, что снег бела. Та трава добра в молоке хлебать, которые малые дети не спят — поможет». Беспокойных детей поили настоем травы сон Пресвятой Богородицы (Dianthus deltoids L).

КРИКУХА, КРИКУШКА — припадочная от порчи, кликуша (см. КЛИКУША).

«Крикушки или кликуши кричат у обедни во время Херувимской» (Ряз.); «Испорчена она была, кричала как зря, годов пять крикухой жила, молодая и умерла» (Брян.).

КРОГУРУША — фантастическое существо, помогающее колдуну.

По поверьям Воронежской губернии, крогуруша схожа с кошкой. По-видимому, ее помощь колдуну сродни помощи коловертышей, коловерш (см. КОЛОВЕРТЫШ).

КРОМЕШНИКИ — общее название нечистых духов.

«Снимутся кромешники в карты резаться, так наш все просадит — и воду, и рыбу, a под конец и сам себя» (Волог.).

«Кромица», «кромка» означает «край», «граница», поэтому кромешники не только нечистые духи, порожденные кромешной (адской) тьмой, но и «иные» существа, находящиеся «на краю» или «вне, кроме» за пределами здешнего мира.

КУДЕЛЬНИЦА — дух в облике женщины, обитающий в ржаном поле.

«Все говорили, что во ржи есть кудельница, ребят сполохали: не ходите, ребята, в рожь» (Онож.); «Говорили, что в лесах ходит кудельница» (Онеж.).

Кудельница севернорусских поверий схожа с полудницей, удельницей, кадильницей. Некоторые исследователи считают, что все перечисленные названия относятся к одному и тому же мифологическому персонажу, ср. слова кудельница и кадильница — поздние трансформации наименования удельница, «возникшие в результате затухания прежних этимологических связей и установления новых корреляций с корнями куд- (ср. кудесник) и кад- (ср. кадить)» <Черепанова, 1996>.

Кудельница появляется в зреющем ржаном поле, оберегает его (в основном от детей). Она опасна для ребятишек, преследует их. Кудельница может появиться и на межах: «В поле кудельница есь. Траву по своим межам рвешь, а как мала на чужую зайдешь, клещами захватит» (Онеж.).

В образе кудельницы слились представления о духе поля и о существе, оберегающем межу (границу, предел). Возможно, кудельница персонифицирует и определяет и земельный надел, удел («предел» поля), и удел, судьбу человека, ребенка (см. ПОЛУДНИЦА, УДЕЛЬНИЦА, КАДИЛЬНИЦА).

Буквальное же значение слова кудельница в севернорусских говорах XIX―XX вв. — «пряха» или «льняница» (от кудель — «лен, льняная пряжа»). В поверьях Орловщины повиванье льном сопровождало обращение бабки-повитухи к высшим силам, предкам, родителям малыша — с просьбой о наделении его счастливой судьбой: «Когда дитя родится, бабка повивает его льном, говоря: „Благослови, Господи, благослови, Мать Божия, благословите, святые отцы, благословите, батюшка и матушка, дедушка и бабушка, дитя свое повить и нарекайте ему имя, долю и счастье“» (Орл.).

КУДЕС, КУДЕС, КУДЕСНИК — колдун, волхв; знахарь; ряженый.

КУДЕСНИЦА, КУДЕСЬЯ — колдунья, ворожея.

«Начиналась самая суть святочного игрища — начинали выводить кудеса» (Волог.); «Кудеса идут» (Новг.).

«Кудесить» означает заниматься волшебством, колдовством, «портить шептами, наговорами в воду или другое что; гадать, ворожить»; «Кудесь какая-то: над ведром воды из кремня высекают искры и той водой корову обмывают» (Арх.); «Девки в Святки кудесили, ходили собачку слушать, с какой стороны залает» (Олон.).

В некоторых районах России куд — нечистый дух. В. Даль приводит слово «куд» в значении «злой дух, бес, Сатана», определяя «кудеса, кудесничество, кудесы» как «чудеса посредством нечистой силы, чернокнижничество, чары, волхованье» <Даль, 1881>.