Леопард - Ю Несбё

— Ну пожалуйста…

Он улыбнулся. И мышцы его расслабились. И он поцеловал ее. Бережно. Бережнее, чем ей хотелось. Она застонала в истоме, стала расстегивать пуговицы у него на брюках. Грубо обхватила его член, не двигая рукой, только чувствовала, как он растет.

— Черт тебя дери, — простонал он и поднял ее на руки. Понес по лестнице. Ногой открыл дверь в спальню и положил ее на кровать. Со стороны матери. Она откинула голову, закрыла глаза, чувствовала, как он стаскивает с нее одежду, быстро и решительно. Ощутила тепло, которое излучало его тело за секунду до того, как он опустился на нее и с силой раздвинул ее бедра. Да, подумала она. Черт меня дери.

Она лежала, прижавшись щекой и ухом к его груди, и слушала удары его сердца.

— А о чем ты думал? — прошептала она. — Когда ты там лежал и знал, что умрешь?

— Что я буду жить, — ответил Харри.

— Только это?

— Только это.

— И не о том, что ты… встретишься с теми, кого любил?

— Нет.

— А я думала. Было так странно. Я боялась, что что-то сломалось. А потом страх прошел, и вместо этого стало так спокойно. Я просто уснула. А потом появился ты. И разбудил меня. Спас меня.

Харри протянул ей свою сигарету, она затянулась. Хихикнула:

— А ты ведь герой, Харри. Настоящий, каким медали дают. А ведь так и не подумаешь, правда?

Харри покачал головой:

— Поверь мне, дорогая, я думал только о себе. Пока я не добрался до очага, и мысли о тебе не было.

— Ну да, но, когда ты там оказался, у тебя все равно было мало воздуха. И ты знал, что, если раскопаешь меня, нам его понадобится вдвое больше.

— Ну что тут скажешь? Вот такая я щедрая душа.

Она, смеясь, толкнула его в грудь:

— Герой!

Харри глубоко затянулся:

— А может, это было желание выжить, которое обмануло совесть.

— Что ты имеешь в виду?

— Тот, кого я нашел первым, был еще так силен, что вцепился в палку, не хотел ее отдавать, и ему это почти удалось. Я понял, что это наверняка Колкка и что он жив. Знал, что счет идет на секунды, но вместо того, чтобы откапывать его, тыкал в снег палкой, пока не нашел тебя. Ты не двигалась. Я решил, что ты умерла.

— И?

— И может быть, в глубине души я подумал, что если сначала откопаю тебя, мертвую, то тот, кто еще жив, за это время умрет. И таким образом весь воздух достанется мне. Трудно сказать, что нами движет.

Она молчала. За окном послышался звук мотоцикла, потом пропал. Мотоцикл в феврале. А сегодня он видел перелетную птицу. Все сбилось с ритма.

— Ты всегда так много думаешь? — спросила она.

— Нет. Может быть. Не знаю.

Она прижалась к нему еще теснее:

— А сейчас о чем думаешь?

— Как он может знать то, что знает?

Она вздохнула:

— Наш убийца?

— И почему он играет со мной? Зачем посылает мне часть тела Тони Лейке? Как он рассуждает?

— И как ты собираешься это выяснить?

Он потушил сигарету в пепельнице на тумбочке. Глубоко вдохнул и хрипло и долго выдыхал.

— То-то и оно. Мне приходит в голову только один способ. Я должен поговорить с ним.

— С ним? С Кавалером?

— С таким же, как он.

Засыпая, он видел сон. Он смотрит на гвоздь. Гвоздь торчит из головы мужчины. Но лицо знакомое. Известный портрет, который он столько раз видел. Тут во рту у Харри взорвалось инородное тело, и он вздрогнул. Он спал.

Глава 70

Мертвая зона

Харри шел по больничному коридору в сопровождении одетого в гражданское охранника. Врач обгоняла их на два шага. Она рассказала Харри о состоянии пациента, подготовила к тому, что ему предстояло увидеть.

Они подошли к двери, и охранник открыл ее. За дверью еще на несколько метров тянулся коридор. В левой стене было три двери. Перед одной из них стоял другой охранник, уже в форме.

— Он не спит? — спросила врач, пока охранник в форме обыскивал Харри. Служащий кивнул, выложил все содержимое карманов Харри на стол, отпер дверь и отступил в сторону.

Врач дала Харри знак подождать снаружи и вошла в палату вместе с охранником. И сразу же вышла.

— Максимум пятнадцать минут, — сказала она. — Ему лучше, но он все еще слаб.

Харри кивнул. Вздохнул. И вошел.

Он остановился за дверью и услышал, как она закрылась за ним. Шторы опущены, в комнате темно, включена лишь лампа над кроватью. Свет падал на человека, который полусидел в кровати, наклонив голову, длинные волосы свисали ему на плечи.

— Подойди поближе, Харри. — Голос изменился, стал похож на жалобный скрип плохо смазанных дверных петель. Но Харри узнал его, и по спине пробежал холодок.

Он подошел к кровати и сел рядом на стул. Мужчина поднял голову. И у Харри перехватило дыхание.

Лицо Снеговика как будто залили жидким воском. Оно застыло и превратилось в слишком тесную для него маску: кожа натянулась на лоб и подбородок, так что рот превратился в крохотную безгубую дыру среди окостеневших тканей. Смех его был беззвучен — два коротких толчка воздуха.

— Что, не узнаешь меня, Харри?

— Узнаю глаза, — сказал Харри. — Этого достаточно. Это ты.

— Есть какие-нибудь новости о… — Крошечный, сжатый в куриную гузку рот попытался растянуться в улыбке. — …нашей Ракель?

Харри готовился к этому, настроил себя, как боксер настраивается на боль. Но все равно ее имя в его устах заставило его стиснуть кулаки.

— Ты согласился поговорить об одном человеке. Человеке, который, как мы думаем, похож на тебя.

— На меня? Надеюсь, он покрасивее будет. — Снова два сотрясения воздуха. — Странно, меня моя внешность раньше никогда не волновала, Харри. Я думал, что самое ужасное в этой болезни — боль. Но знаешь, что на самом деле ужаснее всего? Разложение. Смотреть на себя в зеркале и видеть, как растет этот монстр. Мне здесь по-прежнему разрешают ходить в туалет одному, но я стараюсь избегать зеркал. Ведь я же был красив, ты знаешь.

— Ты прочитал то, что я тебе послал?

— Пришлось сделать это тайком. Доктор Айболит считает, что мне вредно напрягаться. Инфекции. Воспаления. Температура. Ее искренне беспокоит состояние моего здоровья, Харри. Это даже удивительно, учитывая то, что я сделал, верно? Лично меня больше интересует смерть. Именно в этом я, по правде говоря, завидую тем… но ты этому помешал, Харри.

— Смерть была бы слишком мягким наказанием.

Во взгляде человека, сидящего в постели, что-то зажглось, казалось, что щелочки его глаз загорелись белым холодным светом.

— Во всяком случае, у меня теперь есть имя и место в книжках по истории. Люди будут читать про Снеговика. И кто-то захочет стать моим наследником и претворить мои идеи в жизнь. А что досталось тебе, Харри? Ничего. Наоборот, ты потерял то немногое, что имел.

— Правда, — сказал Харри. — Ты победил.

— Тебе не хватает среднего пальца?

— Ну… Мне его не хватает именно сейчас. — Харри поднял голову и встретился с ним взглядом. Выдержал его.

Потом похожий на куриную гузку рот открылся. Смешок прозвучал как выстрел из пистолета с глушителем.

— Ну, чувства юмора ты, во всяком случае, не потерял, Харри. Ты знаешь, что я потребую что-то взамен?

— No care, no pay. [133]Но давай, говори.

Мужчина с большим трудом повернулся к тумбочке, взял стоявший там стакан и приложил его к ротовому отверстию. Харри смотрел на руку, державшую стакан. Она была похожа на белую птичью лапу. Напившись, собеседник осторожно поставил стакан на место и заговорил. Сейчас жалобный голос звучал слабее, как из радиоприемника, в котором садятся батарейки.

— Мне кажется, в инструкции по моему содержанию в тюрьме говорится об исключительной тяге к самоубийству, во всяком случае, они с меня глаз не спускают. И тебя обыскали, прежде чем впустить, правда? Боятся, что ты дашь мне нож или еще что-нибудь. Но я не хочу досматривать распад до конца, Харри. Мне кажется, с меня уже хватит. Ты не согласен?

— Нет, — сказал Харри. — Я так не думаю. Давай о чем-нибудь другом.

— Ты мог бы соврать и сказать «да».

— Ты бы предпочел ложь?

Тот отмахнулся:

— Я хочу встретиться с Ракель.

Харри удивленно поднял бровь:

— Зачем?

— Просто хочу ей кое-что сказать.

— Что?

— Это должно остаться между нами.

Стул скрипнул, когда Харри встал.

— Никогда.

— Погоди. Сядь.

Харри сел.

Мужчина смотрел вниз, пальцы его елозили по пододеяльнику.