Феодал. Усобица - Александр Логинов

— Не, горячись, остынь, — примирительно произнес Ерофей. — Ослобонил нас князь.

— Как же, ослобонил… — зло, словно плюнул, сказал Вострый кнут.

— Как бы там ни было, мы идем в Царьград, — вновь возразил Ерофей.

— Что ты его защищаешь? — взбеленился боярин. — С тебя же с первого шкуру спустят!

— Может и спустят, — согласился Ерошка с христианским смирением, — но если поторопимся, то еще успеем все поправить. Весть — то, не скоро до патриарха дойдет.

— А если гонец проскочит сквозь сторожи?

— Молись, и даст бог, все по нашему выйдет, — Ерофей осенил себя крестом.

— А крут литовский князь, не убоялся митрополита на костер отправить! — восхитился боярин действиями Свидригайло. — Теперь, только держись.

Андрей и так-то боялся дышать, подслушивая разговор, а когда Вострый кнут помянул о казни митрополита Киевского и всея Руси Герасима, то от неожиданности разявил рот. Сжечь митрополита! Не в поруб посадить, а отправить на костер! Силен мужик! Понятна теперь причина нервного срыва послов.

К вечеру погода испортилась, нанятый штурман, категорически требовал от князя укрыться на берегу, в устье реки. Туда, как раз спешила огромная галеацца [92].

Непогода заставила искать укрытие множество больших и маленьких кораблей. Когда нава вошла в устье, там уже стояло несколько корабликов. Боевых галер не наблюдалось, но из линейки лигна стояли две галеры. Собственно, галерами называли только большие вооруженные корабли, а галеры поменьше — лигна. Ванька классифицировал соседа, как lignum de orlo [93].

Андрей опасался близкого соседства чужих корабликов. Чем черт не шутит, поймут, что они не местные и возжелают пограбить чужаков.

— Зря опаску имеешь, — толмач услышав, как государь велит воеводе усилить сторожу на корабле, вмешался в их разговор. — Не тронут нас.

— Уверен? — вопросил воевода.

— Зачем им рисковать? — пожал плечами грек.

— Мало ли… — не согласился с греком Андрей.

— Две тысячи дукатов терять, ему резону нет, — Ванька махнул в сторону лигны.

— Не понял? — растерялся Андрей.

— Для lignum de orlo залог составляет две тысячи дукатов.

— Какой залог? — теперь уж и воевода опешил.

— Что б соблазна у патрона не было нападать на торговцев.

— Фигасе! — только и мог сказать Андрей удивившись простоте решения проблемы.

— К тому же, лигна не вооруженная, — продолжал грек просвещать дикарей. — Борт на десять ладоней всего поднят, и павез нет.

Железные полосы вдоль бортов можно заметить только на галерах, на больших круглых кораблях они скрыты под кожей. Нава Андрея, на поверку имела такую же усиливающую обшивку.

— Береженого — бог бережет, — проворчал воевода, не поверив греку.

Как оказалось, не зря Лука имел опаску. Итальянцы, византийцы — народы цивилизованные, разработавли целую систему штрафных санкций против пиратства на море, но еще есть османы, зихи и дикошарые бургундцы. Последние не все отсюда убрались, нашли общий язык с зихами и промышляли на море в меру своих скромных сил. Османы, опять же, безобразничали на море при полном попустительстве властей, да и сам наместники султана — сущие бандиты с большой дороги. Нет, они сами не пиратствовали. Зачем? Все законно, христианских купцов, под надуманным предлогом кидали в тюрьму, а товары конфисковывали в пользу султана. Купцы выкупались, что приносило наместнику стабильный доход.

Ночью в устье реки ворвалась целая пиратская флотилия. Андрей сладко спал, когда это случилось. Торговцы сошли с кораблей, устроившись на ночь на берегах реки. Пираты шустро завладели корабликами, но этим не ограничились. Они высадились на берег, где практически не встретили сопротивления. Большинство моряков и купцов с торговыми агентами предпочли сделать ноги. Лишь отчаянные смельчаки предпочли встретить врага лицом к лицу.

Андрей выскочил на палубу, полностью вооруженный. За год постоянных тренировок, он наловчился облачаться в доспех за считанные минуты. Пиратские лодки облепили наву со всех сторон, османы карабкались наверх, крепко зажав в зубах короткие тесаки. Сторожа успела углядеть врага и русские встретили любителей до чужого добра во всеоружии. Шателен методично опускал свой меч на головы врагов, но русские не справлялись, слишком много их было. Андрей крушил черепа, ломал грудные клетки, ключицы своим любимым шестопером, кинжалом же отводил вражеские удары и колол, колол, колол, пока лезвие кинжала не обломилось, не выдержав встречи с османским ятаганом.

Турок, занес руку для финального удара, Андрей стоял к нему боком и не мог уклониться от кривой сабли османа. Перед князем палуба по колено завалена изрубленными телами и двигаться он мог с трудом. Мертвецы сослужили хорошую службу, дубовый настил палубы залит кровью, турок подскользнулся, и делая шаг к князю, запнулся за чью-то руку или ногу. Осман упал на палубу. Андрей, как раз присел, подныривая под саблю полуголого дикаря. Рука, держащая рукоять кинжала с пяти сантиметровым обломком клинка, автоматически вонзила обломок в затылочную кость упавшего османа, тот задергался в конвульсиях и быстро затих.

— Строй держать! — раздался крик воеводы с кормы корабля.

В этот момент, кто-то стоявший за спиной Андрея, насадил на пику османа, пытавшегося укоротить государя на голову. Осман отреагировал моментально, срубив железко наконечника.

— Какой на… строй… — услышал князь хриплый голос, — они со всех сторон прут… Ух…,- воин с силой вогнал обрубленное древко пики в живот осману.

Будь на том хотя бы кожаная куртка, то удар прошел бы впустую, а так… ужасная рваная рана в боку османа, ну никак не совместимая с жизнью. Турок об этом не догадывался, или не чувствовал боли — он вытолкнул древко, отведя его в сторону и попер буром на Андрея, одной рукой зажимая рану, а другой, нанося стремительные рубящие удары по голове князя.

— Сука. Ты, что обкуренный? — сквозь зубы прорычал Андрей, подставляя под вражеский клинок шестопер. Но с каждым отбитым ударом, рука князя слабела, а пальцы, грозили разжаться в любую минуту.

Дзинь! Дзинь! Дзинь! Ятаган османа опускался сверху вниз, и с каждым ударом смертельная сталь приближалась к лицу князя.

Хряк! Камень, брошенный с площадки на мачте, размозжил голову настырному турку.

Андрей перевел дух, не забывая следить за врагами. Факелы на носу и корме освещали палубу. Турки окружили русских у мачты, готовясь к решительному натиску.

Ба-бах! Ба-бах! С носового кастеля открыли стрельбу из пищалей. Следом за первыми выстрелами раздался слитный залп остальных ручниц. Османы не ожидали такой подлянки, картечины несли смерть многим из них. Пираты дрогнули, Шателен рванулся вперед, раскидывая потерявших дух осман по сторонам. Этот рывок баннерета, решил исход боя. Турки бросились спасать свои жизни, бросая тесаки, ятаганы, они сигали за борт.

Андрей в избиении бегущих не участвовал, уселся прямо на палубу, обхватив голову руками. Но передохнуть государю не позволил воевода, спустившийся с кастеля на палубу. Лука Фомич выглядел бодрячком, не смотря на свой внешний вид, видно и им, там, досталось.

— Помочь бы купцам, — предложил Лука.

— Много потеряли? — думая о своем спросил Андрей.

— Да никого, все живы, — в словах воеводы прозвучали нотки гордости.

— Не может быть! — не поверил Андрей.

— Дык, поможем? — вновь спросил воевода.

— Лодки у нас одна, — тяжело вздохнул Андрей.

— А баркасы? Мы четыре баркаса отбили, — широко улыбнулся, Лука.

— На кой они нам?

— Потопить?

— Да не баркасы, — поморщился Андрей. — Купцы.

— Ерофей просит, — воевода передал просьбу Ерошки.

— Перебьется, — буркнул в ответ князь.

— Грек — тот купец, православный, — сообщил Ерофей, подходя к князю.

— А по мне, хоть японец он будь, — со злость ответил Андрей.

— Не дело, государь, православных в беде бросать, — неожиданно, воевода встал на защиту Ерофея.

— Спешить надобно, — внес свою лепту подошедший Вострый кнут. — Туман начинается.

— Государь, раненных босорман сразу за борт, али прирезать сначала? — вмешался в разговор Кузьма.

— Да режьте, вы, кого хотите, — вспылил Андрей, кипя от злости на Луку.

После памятного абордажа навы, Андрей дал себе зарок, что в морских авантюрах больше не участвует, иначе без воев останется.

— Погоди резать, — за государя ответил воевода.

— Сразу топить? — деловито уточнил Кузьма.

— Тебе бы только топить, — проворчал Лука. — Погоди, может сгодятся.

— Ну, я пошел, тогда, — пожал плечами Кузьма.

— Так что? — воевода вновь пристал к государю с вопросом.

— Поможем, коли православные, — тяжело вздохнул Андрей.