Павел Филонов: реальность и мифы - Людмила Правоверова

а) Выставочный комитет юбилейной выставки ИЗО со своей задачей не справился.

б) Полное отсутствие плана — правильной советской установки на ИЗО-искусство привело к тому, что на выставке не представлен целый ряд отраслей ИЗО, получивших исключительное развитие благодаря Революции и характеризующих действительное участие в ней художника.

в) Отсутствие широкого показа творческих исканий отдельных художников и художеств[енно]-исследовательских групп, характеризующих многообразие состояний ИЗО-ис[кусст]ва, свидетельствует о факте «зажима» и однобокости устроителей, не сумевших вскрыть ни хода развития, ни действительного соотношения сил Ленинградского ИЗО.

г) Так как построение выставки дает ложное представление о состоянии ИЗО-искусства, совещание просит руководящие центры реорганизовать выставку, выправив все упущения комитета, и ознакомить широкие пролетарские массы с тем активом ИЗО, который должен быть использован на общий подъем социалистического строительства в области культуры.

В. В. Воинов

Ленинградские художники[921]

Не только художественная жизнь Ленинграда, но и характер и форма художественных явлений значительно отличаются от московских. В то время как в Москве мы наблюдаем довольно многочисленные и четко определяющиеся по своим формальным и идеологическим устремлениям группировки и общества, — ленинградские художники выявлены, за единичными исключениями, очень неясно и вообще не имеют такого значения, как в Москве.

В самом деле, чем по существу, в смысле характера живописного мастерства, отличаются друг от друга такие, например, объединения, как «Общество имени Куинджи» или «Общество художников-индивидуалистов», и даже конгломерат различных по «удельному весу» и значению художественных сил — «Община художников». <…>

Более резко выделяются как коллективы, имеющие «единое» лицо, группы: «Филоновцы» и «Круг»[922].

Сравнение с Москвой приводит нас к еще одному выводу, что в Ленинграде безусловно отсутствует целый ряд фактов, определяющих линию некоего современного стиля, который имеется налицо в Москве. В Ленинграде мы совсем не найдем, например, попыток пересадки на советскую почву экспрессионизма (Дейнека, Пименов и др.). <…> Характер и установка московского Вхутеина и нашей Академии безусловно различны и т. д.

<…> Резко обособленным явлением стоит группа Филонова. Как группа филоновцы подчеркивают свой коллективизм, выступая иногда анонимно, без указаний на отдельных авторов (выставка в б. Доме печати), и в то же время искусство их может быть самое индивидуалистическое по подходу к реальности. Личность самого Филонова, его авторитет, его личные приемы живописи настолько подавляют участников группы, что почти невозможно бывает провести какую-то грань между творчеством главы и его последователей.

Живопись Филонова при стихийном сдвиге современного искусства к реализму — факт сам по себе очень яркий, волнующий, вызывающий споры (это было ясно видно по реакции рабочей массы на выставке в Московско-Нарвском доме культуры), и уже одного этого достаточно, чтобы признать искусство Филонова движущим фактором, будящим творческие силы в сфере искусства; помимо этого, связь Филонова с лучшими традициями западного искусства заставляет всех, даже противников, признавать его мастерство и серьезно считаться с ним как с совершенно исключительным по значительности и своеобразию художником.

Сомнительным явлением в смысле «коллективизма» является молодая группа «Круг», состоящая из многоищущих и работающих художников, полных энтузиазма и широких живописных задач. В своем увлечении новейшими течениями французской живописи и стремлении примирить их формальные искания с задачами «культурной революции» — они смутно и пока еще весьма неубедительно нащупывают эти пути. <…>

С. К. Исаков

Выставка в Московско-Нарвском доме культуры[923]

Судить сейчас о результатах ее, разумеется, нельзя. Сейчас можно высказаться лишь о постановке опыта. И тут надо прежде всего отметить, что в самой постановке этой, благодаря вдумчивости устроителей, имеется ряд сторон, делающих данную выставку крайне интересной и для обычных посетителей наших художественных выставок.

Прежде всего перед нами две пары сопоставлений: 1) АХР и общество Куинджи и 2) «Круг» и аналитическая школа Филонова. <…>

Во второй паре <…> не может быть речи о сближении. Это — явные полярности. Правда, в декларациях и «Круга» и «Филоновцев» настойчиво делается упор на качественную сторону художественной работы. От того, как «сделана» вещь, точнее говоря, насколько она доведена до предельной степени «сделанности», зависит и сила действенности ее и самое достоинство ее. Но идут к этой цели обе группы совершенно разными путями. «Круг» черпает силы и уроки у «французов» как носителей художественной культуры, а «филоновцы» яростно восстают против таких кормчих, ибо вся установка их переносит центр внимания на «фасад», а «интересен не циферблат, как говорят „филоновцы“, а механизм и ход часов». «Мастера аналитического искусства воспринимают объект (предмет), явления и процессы исключительно в их внутренней значимости».

Как отнесется рабочая среда к устремлениям таких антагонистов, — покажет сводка отзывов и итоги диспутов. Сейчас можно лишь приветствовать ту остроту постановки вопроса, какую устроители сумели внести в организацию выставки. Надо отдать справедливость и «Кругу», и «4-м искусствам», и «филоновцам», что и те и другие подошли к отбору вещей с должной полной серьезностью. «Филоновцы» дали совершенно новые вещи, прекрасно проработанные. Есть среди них и такая работа, как деревянная статуя скульптора Суворова, произведение, исключительное и по мастерству, и по силе, и по своеобразности художественного восприятия и оформления[924].

Затем к положительным сторонам устройства выставки надо отнести и те пояснения, которыми она сопровождается. Я имею в виду не только дежурства участников отдельных обществ, которые в определенные дни и часы разъясняют посетителям недоуменные вопросы их. Не меньшее значение имеют и письменные материалы — декларации, схемы и таблички к картинам, на которых авторы указывают, какие задачи ставили они перед собой при выполнении своих работ. <…>

Если к сказанному добавить, что на выставке организуются диспуты и хорошо поставлено собирание отзывов посетителей, и отметить великолепное вечернее освещение, необычайно выигрышное для ряда экспонатов, то указание на интерес выставки не только для «горы», а и для «равнины» будет вполне обосновано.

Выставка серьезно построена, имеет серьезную установку. Дает серьезные результаты.

Серьезно надлежит подойти и к ознакомлению с ней, ибо анализ отзывов рабочей среды и того отклика, какой она дает на ряд такого рода выставок, должны повлечь за собою пересмотр не только деклараций, не только устремлений художественных объединений, но и выяснение вопроса о том, в какой мере являются все эти художественные объединения нужными для рабочего класса, в какой мере способны они стать выразителями того мировосприятия и миропонимания, которые несет с собой пролетариат — строитель социалистического общества.

Истекший год начался для живописи (станковой прежде всего) большим оживлением. Государственные заказы Совнаркома и Реввоенсовета, усиление покупательной способности индивидуальных потребителей картины в связи с известным ростом «культурных» потребностей групп новых буржуа и меценатов — все это, казалось, возвращало станковой живописи прежнее значение и прежний рынок. Одновременно с этим происходило возрастание обратных тенденций. Пролетариат культурно также рос и требовал себе искусства, но он требовал, с одной стороны, массовых форм, с другой — совершенно конкретного обслуживания потребностей в художественной организации центров коллективного быта и монументальных форм, рассчитанных на коллективное использование. Отсюда — требование фрески. <…>

Из этого, конечно, не следует, что станковое искусство умерло, наоборот, оно стремится к завоеванию рабочей аудитории и потребителя. <…>

На фронте живописи, как и везде, развертывается борьба за «влияние» на попутчиков — представителей прогрессивных слоев мелкой буржуазии, интеллигенции и крестьянства. Носители более реакционных тенденций в живописи <…> с максимальной энергией давят на этих попутчиков с целью оторвать их от пролетариата, изменить путь их развития. <…> В этом отношении картину полного засилья консерваторов показали выставки художественных школ. <…> Классовая враждебность <…> методов воспитания молодых художников, как всегда, прикрывается пиететом к старому искусству, провозглашаемому образцом, которому рабски должен следовать художник. <…> Характеристика советской живописи была бы неполной, если не упомянуть еще одну группу. Мы имеем в виду, с одной стороны, вполне оформленную «школу» Филонова в Ленинграде и с другой — соответствующие ей тенденции в ряде московских и провинциальных объединений. В своих декларативных выступлениях «филоновцы» утверждают, что в настоящее время в советском изо-искусстве господствует реакция, спекуляция, «свистопляска» и только одни «филоновцы» близки пролетариату со своим «аналитическим» искусством. «Мастера аналитического искусства (школа Филонова) в своих картинах, рисунках и скульптуре действуют содержанием, еще не вводившимся в оборот в области мирового искусства, например, явления и процессы органического и неорганического мира, биологические, физиологические и т. п. Процессы и явления в человеке» и т. д. от био-космических величин и до атома, причем «воспринимают объективные явления и процессы исключительно в их внутренней значимости» — читаем мы в декларации «филоновцев».