Павел Филонов: реальность и мифы - Людмила Правоверова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Против выставки высказался <…> Русский музей. Выступления музейщиков достойны быть увековечены на мраморных досках, настолько они симптоматичны. Оказывается, выставку Филонова нельзя открывать по трем причинам. Первая та, что искусство Филонова несозвучно современности и не дает ничего для цели социалистической реконструкции. Вторая — Филонов непонятен. Музей же не может показывать непонятного, и вместе с тем объяснить Филонова музейщики не в состоянии. Наконец, третья — что у музея есть более срочные задачи: пересмотра экспозиции, а современные художники могут подождать, пока музей не разберется с XVIII веком. Отповедь, данная рабочими музейщикам, была достаточно выразительной.
И вот это-то решение ставит в порядок дня вопрос большого значения. Сцены (спецы? — Л.П) от искусства больше всего боялись, что искусство Филонова непонятно рабочим — как бы музею не попало за показ такого непонятного художника. Но оказалось, что рабочий класс настолько вырос за эти годы, что у него появилось желание не только смиренно вкушать манную ахрровскую кашку, но и «сметь свое суждение иметь» о более высоких материях. Возможно — Филонов плох и его искусство несозвучно с современностью. Но может быть и наоборот. Во всяком случае, самое верное самим посмотреть, что такое Филонов.
Нельзя не приветствовать этого решения, знаменующего очень многое. Нашим художникам, политико-просветительным организациям, всем тем, кто работает с и над изо-искусством, следует внимательно подумать и учесть его. То, о чем так много и так обще говорилось — об активном участии рабочего класса в области изо-искусства, начинает становиться реальностью.
Что же касается самой выставки, то Русскому музею, быть может, и в самом деле ее не стоило устраивать. Но выставка затеяна давно, чуть ли не полгода назад. Она — грех (принципиально музейный) старой музейной политики. Грех небольшой, с практической точки зрения. И, конечно, ее положительное значение (о нем, как и вообще о Филонове, речь впереди) выше тех минусов, которых немало в ее организации. Поэтому выставка Филонова должна стать доступной для широких рабочих масс.
Тьмутараканские дела в Русском музее[935]. Бюрократы и чиновники прячут художника от рабочих
И. И. Бродский
«Уважаемый товарищ редактор!
Художникам Ленинграда, полтора года с нетерпением ожидавшим выставки работ художника Филонова в Русском музее, стало известно, что выставку отменили.
Выставка, размещенная в двух залах, пробыла в музее целых полтора года! Дирекция музея непростительно ее оттягивала, лишая возможности художников, учащихся и всех интересующихся изобразительным искусством видеть и изучать работы такого редкого мастера, как Филонов. Я считаю — и это не одно только мое мнение, что Филонов как мастер-живописец является величайшим не только у нас, но и в Европе и в Америке. Его производственно-творческие приемы по краскам, подходу к работе и по глубине мысли несомненно наложат отпечаток на мировую живопись, и наша страна может им вполне заслуженно гордиться.
Я уверен, что дирекция Русского музея не понимает, что она делает.
От своего имени и от имени многих художников, которые согласны со мной, я прошу „Красную газету“ поместить это письмо как голос в защиту выставки Филонова и его самого как человека».
А. К. Буров М. П. Цыбасов[936]
Открыть выставку Филонова!
Дирекция Русского музея год тому назад приготовила к открытию выставку работ худ[ожника] Филонова (более 300 картин), напечатала биографию и каталог выставленных экспонатов. Затем среди «руководителей» возникли «разногласия» о значении выставки. В результате этих «разногласий» ранее напечатанные биографии и каталог было решено уничтожить. Однако, уничтожив все это, сейчас же написали другую биографию и другой каталог, с некоторым «идеологическим посрамлением» художника Филонова. Второй выпуск печатного труда, так же как и первый, разрешенный к печатанию дирекцией музея, вышел еще более роскошным, на меловой бумаге, с многочисленными репродукциями работ Филонова.
Наряду с «посрамлением», в каталоге есть и положительные отзывы, где говорится:
«Что же касается „мастерства“ Филонова, то он, несомненно, большой мастер. Настойчивой тренировкой руки и глаза достиг он редкостной твердости рисунка, выработал в себе изощренное чувство цвета. Свойства эти бросаются в глаза даже неопытному посетителю и располагают его в пользу Филонова как художника исключительно высокой профессиональной квалификации. Располагает и то, что ни в одном из многочисленных произведений Филонова нет и тени халтуры. Все его вещи сделаны на редкость добросовестно. А когда зритель узнает, что Филонов прошел поразительную по трудности материальных условий жизненную школу и никогда, ни в едином случае не поступился чистотой своих взглядов и убеждений, — уважение его к художнику еще более возрастает».
Но несмотря на подобную рекомендацию, художнику неожиданно было прислано извещение:
«Многоуважаемый Павел Николаевич. Государственный Русский музей настоящим извещает, что выставка ваших картин не может быть открыта, и просит вас придти для переговоров о свертывании выставки» (Отношение за № 2744, подписано зам директора Музея — Ивасенко).
Нужно заметить, что художник Филонов живет в более чем скромной, а для работы даже не допустимой обстановке. Произведений своих, собранных для выставки в большом количестве, ему поместить у себя некуда. Их он не продает ни за какие деньги. Он проникнут твердым желанием отдать все свои бесценные, многочисленные полотна — результат его 35-летней напряженнейшей работы — пролетарскому государству и коммунистической партии, особым отдельным музеем «аналитического и диалектического живописного мастерства».
Влияние Филонова как художника огромно. К нему приезжают учиться из многих отдаленных городов СССР и даже из других стран. Приезжавший в 1928 г. в СССР из-за границы издатель и знаток искусства Ван Ойен официально обратился к Филонову с отношением о продаже его картин или об устройстве выставки его работ в Париже, причем было указано: «Ваши условия будут моими», но Филонов отказался от этого предложения. Совсем недавно художник оставил без ответа обращение к нему из Нью-Йорка, в котором сообщается, что некий Христиан Бейнтон обратился с просьбой к своему правительству о возбуждении перед правительством СССР ходатайства по устройству в Америке выставки работ Филонова.
Три года назад т. Луначарский, разбирая одну из немецких выставок, на которую случайно попала посланная одним из московских музеев картина Филонова, писал, что именно одна эта картина и была «гвоздем сезона».
Мы не можем сейчас дать оценки работ художника по существу; мы также не имеем возможности подробно рассказать об этом художнике как о товарище. Мы согласны с письмом в редакцию художника И. И. Бродского, которое ценно еще и потому что сам Бродский представляет противоположное Филонову крыло в живописи. Письмо и приведенный нами материал разоблачают затхлую атмосферу в Русском музее. Выставка Филонова должна быть показана рабочей общественности во всей полноте, непонятные и малопонятные моменты выставки должны быть компетентно разъяснены, но отнюдь не спрятаны от рабочего-зрителя.
Мы обращаем на это дело внимание ОблРКИ и просим о немедленном вмешательстве. Необходимо создать для товарища-художника не только благоприятные материальные условия, но и помочь ему созданием специальной мастерской, где он мог бы свое мастерство развить с наибольшей пользой для Советской страны.
Б. Род
Споры о Филонове[937]
Выставку работ Филонова вынести в Дом культуры, на суд рабочих масс.
Общественный просмотр работ художника Филонова, организованный в Русском музее, превратился в спор различных худ[ожественных] группировок, в значительной своей части личного характера. В этом отношении особенно проявили себя ученики Филонова, всячески мешавшие выступлениям тех товарищей, которые «посмели» выступить с деловой и, по существу, правильной критикой творческих позиций Филонова.
В корне неверным и необоснованным было выступление тов. Глебова-Путиловского. «Величайшая гордость настоящего и будущего, гений живописи, настоящий советский художник, своим так называемым] аналитическим методом предуказывающий новый пролетарский метод в пролетарском искусстве, коммунист без парткнижки», — вот те звонкие, никак, правда, не аргументированные эпитеты, которыми снабдил свое выступление тов Глебов-Путиловский. В конце своей речи оратор предложил «выбросить к чортовой матери, в мусорный ящик, всех Аполлонов Бельведерских, всех Микель Анжелей и Рафаэлей с тем, чтобы освободившуюся жилплощадь предоставить под работы Филонова» (цитирую дословно).