Павел Филонов: реальность и мифы - Людмила Правоверова

Подобный радикальный способ поощрения худ[ожника] Филонова не встретил, однако, в последующих выступлениях ни сочувствия, ни поддержки. Все выступавшие рабочие (тт. Михеев, Ермак, Герасимов, Слепенев) говорили о заумности, непонятности творчества Филонова. Картины покрыты таинственным покрывалом мистики; кроме красок — в них нет ничего. Искусство Филонова — не пролетарское искусство: оно субъективно, оно не подчинено тем задачам, которые предъявляются рабочим классом к искусству. Картины эмоционально не заряжают, не организуют внимания зрителя на проблемах сегодняшнего дня, а наоборот, расслабляют, отвлекают. Они не отображают нашей жизни, того, что волнует рабочую массу. Художник Филонов не может претендовать на звание пролетарского художника.

Ряд молодых художников и политпросветработников указал на то, что аналитический метод, применяющийся Филоновым, в корне расходится с диалектически-марксистским методом в искусстве. Мировоззрение Филонова — интеллигентское, мелкобуржуазное мировоззрение.

Вопрос о творческом методе Филонова, его мировоззрении, его идеологии — получили достаточно четкое и правильное освещение в выступлении представителя ОблОНО т. Софронова. Подчеркнув громадное формальное мастерство Филонова, особенно в области владения цветом, тов. Софронов считает, что работы Филонова чужды пролетариату. Протест Филонова, это — протест мелкобуржуазного интеллигента. Весь аналитический метод сводится художником к расковыриванию человеческого нутра. Неужели для того, чтобы показать классовую сущность изображаемого объекта, надо сдирать с него кожу? Разве такой чисто механический прием имеет что-либо общее с диалектически-марксистским методом?

И сколько мистики, страхов и ужасов напустил Филонов в свои произведения. Как далеко все это от мироощущения рабочего класса. Позиции Филонова — принципиально неверные, гнилые позиции.

Что же делать с выставкой работ художника Филонова? Открывать ее в Русском музее или нет — вот вопрос, который был поставлен перед общественным просмотром. Представители ОблОНО — да и большинство выступавших — не нашли никаких оснований для открытия специальной филоновской выставки в стенах Русского музея. Не дело музея заниматься организацией индивидуальных, да притом спорных выставок.

Это не значит, конечно, что филоновские работы должны быть спрятаны от зрителя. Напротив, организация выставки картин Филонова в рабочем районе, в Домах культуры, поможет Филонову пересмотреть свои порочные позиции, поможет ему переключить свое громадное мастерство на непосредственное служение пролетариату.

Н. Н. Глебов-Путиловский

Письмо в редакцию

В вечернем выпуске «Красной газеты» от 30 дек. [19]30 г. помещена статья «Споры о Филонове», в которой сказано: «Тов. Глебов-Путиловский в своей речи на просмотре выставки предложил „выбросить к чертовой матери всех Аполлонов Бельведерских и Венер Милосских, всех Микель Анджелей и Рафаэлей, с тем, чтобы освободившуюся жилплощадь предоставить под аналитические работы Филонова“».

Считаю нужным заявить, что такого смысла в моих словах не было. Я указал, что наряду с художниками прошлого нужно дать в музее место и выдающимся художникам-современникам. Только в этом был смысл моих слов.

Прошу не приписывать мне столь устарелого скидывания «Пушкина с парохода истории».

Е. А. Кибрик

Творческие пути ИЗОРАМА[938]

Московский Изорам[939] работает 18 месяцев. За это время из маленькой группы молодежи, в большинстве фабзавучников, в большинстве работников заводских стенгазет, он вырос в творческий комсомольский коллектив, имеющий свою историю, прошедший большой творческий путь.

Формы работы московского Изорама определялись теми задачами, которые ставил перед ними комсомол, — оформление агитавтомобилей, трафаретный плакат и портрет ударника на Бобриковском строительстве, оформление октябрьской демонстрации на заводе «Динамо», выставка к XVII партконференции, оформление зданий, площадей, а сейчас — плакат и частично картина.

Наша практика ставила перед нами творческие проблемы, и она же проверяла правильность их разрешения.

Так, ошибочным оказался первый этап работы Изорама (ноябрь 1930 года — апрель 1931 г.).

Ошибки первого этапа тесно связаны с идеалистической, формалистической концепцией ленинградского художника П. Филонова. Организационный и идейный разрыве Филоновым тем не менее не помешал ряду его формалистических установок проникнуть в творчество и тем самым вызвать серьезные творческие ошибки.

Первая из них — это механистическое понимание диалектики, при которой развитие, движение вскрываемой темы понималось как ряд последовательно чередующихся моментов. Здесь естественно пропадало «ведущее звено» темы, был невозможен целостный, целеустремленный образ. Работы этого этапа характерны нагромождением массы деталей, затемняющих, а часто искажающих содержание первоначального замысла.

Вторая крупная ошибка — это перенесение пресловутого филоновского «принципа сделанности». Сущность его в том, что качество произведения понималось не как следствие правильно понятого и правильно выраженного содержания, определяющего форму произведения, а формально, как результат применения определенных формальных приемов. Отрыв формы от содержания — сущность этой «сделанности».

Третья ошибка в том, что изучение самой темы в живых конкретных условиях подменялось изложением процесса мышления автора о предмете темы.

Эти очень серьезные ошибки первого этапа мы считаем необходимым твердо признать и беспощадно осудить.

Под руководством трамовской партийной организации, при помощи всего изорамовского коллектива нам удалось преодолеть эти ошибки в своей последующей работе…

И. Э. Грабарь

Художники РСФСР за 15 лет[940]

<…> Особое место на выставке занимает Филонов, создавший свой затейливый стиль из элементов кубизма и каллиграфии, сдобренных сильной дозой доморощенной философии. Его сложные технически и тематически композиции с трудом расшифровываются даже при существовании названий, столь же претенциозных, как и картины: «Человек в мире», «Формула мирового расцвета», «Понятие смотреть и видеть», «Формула буржуазии». Лучшее, что есть у Филонова, — его портреты и жанровые картины из современной жизни, исполненные без всяких трюков, «расчленения» и «сдвига», просто, серьезно. Они подкупают искренностью, правдивостью и даже той жесткостью и сухостью, которая роднит их с картинами примитивистов. Ему надо больше писать и меньше «изобретать», иначе Филонов-изобретатель окончательно убьет Филонова-художника. По своей тематике и социальной установке он безоговорочно советский художник <…>

О. Бескин[941]

Формализм в живописи[942]

Позиции «аналитической» живописи вперемежку с патологическими приемами самого упаднического экспрессионизма занимает ленинградская группа Филонова. Здесь налицо смехотворное (если бы оно не было столь болезненно) совмещение самого примитивного вульгарного материализма (пресловутые «формулы» — комсомольца, ленинградского пролетариата, мирового расцвета и пр.) с кошмарными, мистическими фантазиями — трехглавые люди, лица с оголенными, как на анатомических таблицах, мышцами и т. п.

Наконец, супрематисты, бессюжетники — рыцари черных квадратов и геометрических сочетаний ровно закрашенных плоскостей, отрицающие начисто какое бы то ни было идеологическое содержание искусства, обломки крушения времен тех «славных плаваний», когда при помощи Наркомпроса (в годы военного коммунизма) футуризм и формализм самозвано пытались занять «вакантное место» пролетарского искусства. <…>

Легковесно поступают те товарищи, которые такое серьезное и опасное явление расшифровывают как «трюкачество» и даже доходят до утверждения того, что формализм «безумен» и «бездушен». Если бы это было так, то не стоило бы так основательно <…> огород городить. <…> Нет, у формализма и душа большая, и думы преизрядные.

<…> Когда «рационализм» беспредметников вступает в весьма противоестественный союз с крайним патологическим психологизмом и истерическим экспрессионизмом — то плодом этой несчастной любви является «аналитическая школа» Филонова. Школа эта в своих декларациях, платформах и выступлениях велеречиво претендует на очень многое. Прежде всего — на научный подход, призванный аналитически расщеплять, разлагать действительность. Но действительность для «аналитика» Филонова — это хаос, который может быть преодолен только через колоссальное напряжение особо нутряного (по Филонову выходит, что никак с этим «хаосом» не связанного) интеллекта. Действительность, ее реальное материальное воплощение для Филонова — мираж. Только «научно-интеллектуальный» подход, из субъективистского нутра художника растущий, в состоянии превратить миражную реальность в реальность истинную, реальность, создаваемую художником. По своему усмотрению художник разлагает мир на части, создает «формулы» ленинградского пролетариата, комсомольца, «формулу» мирового расцвета — нагромождение кристаллообразных объемов, среди которых разбросаны слабые намеки на человеческие очертания, на отдельные человеческие органы. Филонов рисует трехглазых, многоногих, многоруких людей, с головами и без голов. С другой стороны он рисует головы и лица людей, «аналитически» препарируя их «изнутри», сдирая с лиц кожу и населяя волокна мускулов какими-то непонятными образованиями.