Йога. Искусство коммуникации (Издание второе, исправленное) - Виктор Бойко

Есть давние представления о высшем мире, которые сложились исторически, например, в отличие от нашего, он совершенен. Всегда вставала одна и та же неразрешимая проблема: для построения счастья на земле нужен был идеальный человек, но где его взять? Большевики знали всё: «Чекисты решили переделать природу, а заодно переделать и людей» («Страна победителей. Книга для школьников», 1935).

Они утверждали, что воплощение в жизнь лозунга «Свобода, равенство, братство», автоматически ведёт к счастью, на самом же деле девиз Великой французской революции был таким: «Свобода, равенство, братство или смерть». Когда партия успешно искоренила в стране общечеловеческую мораль, выяснилось, что вместо «или» приходится ставить тире или знак тождества, поскольку полное равенство есть только на кладбище.

Главная идея утопического социализма, зародившаяся в католических монашеских орденах – создание нового человека – аналогична цели алхимиков. Антагонизм между идеальным и материальным – не новость, алхимики сотни лет пытались создать гомункулуса, существо, в котором тело и дух не имели бы этого противоречия. Одной из первых попыток построения царства Божьего на земле была Мюнстеровская коммуна (1534), её дьявольскую кашу заварили анабаптисты во главе с Иоанном Лейденским.

Нацисты и большевики пытались вывести новую породу людей, которая составила бы ядро идеального государства, но поскольку алхимия и социализм были явлениями псевдокультурными, основанными исключительно на вере и желаниях без учёта законов реальности, то ничего не вышло. Культурные люди всегда понимали исключительно символический смысл различия между двумя мирами, «Царство Божие внутри вас есть», в устройстве обычной жизни оно нереально. Посвящая какую-то долю своей ежедневной активности идеальному, соблюдая во имя его как бы необязательные законы морали, каждый способен максимально приблизиться к человеку в себе и тем самым сделать гуманнее социум. Когда такая потенциальная возможность превращается в безусловную потребность, это и есть «второе рождение», ибо человек не идентичен существу, возникшему биологическим способом, личная реализация «дочеловечивания» (выражение Маслоу) это и есть работа духа.

Деятельность, содержащая в себе элементы духовного роста, избыточна, она не является необходимой в естественном составе бытия, без неё вполне можно обойтись, если жить как все либо следовать идеям. Избыточность – штука нелёгкая, сержанты спецназа США всегда заставляют новобранцев отжиматься лишний раз в честь воздушных десантников. В определённом смысле духовная работа это такое же систематическое лишнее «отжимание» во имя души. Многие всю жизнь не могут приступить к этому, но упрекать их нельзя, они стали людьми, насколько смогли, то, что хотелось – совсем другая история, недаром дон Хуан однажды произнёс, обращаясь к Кастанеде, странную фразу: – Ты думаешь, в этой толпе все люди?

Различие между двумя мирами – метафизическое, невозможно придать статус высшей реальности тому из них, в котором мы пребываем как телесные существа. Нельзя захотеть и ввести царство Божье указом или декретом. Эта высшая реальность, о которой идёт речь, физически нереальна, если мы иногда, по закону перебоя сердца, ощущаем её и ей подчиняемся, это вовсе не означает, что в аналогичном душевном состоянии находятся соседи по квартире, дому, городу, стране, планете. Всегда действовать по законам добра, красоты, совести, сострадания, одновременно пребывая в действительности, могут лишь единицы, их называют святыми. А мир остаётся таким, каким он и был, просто у святых есть свои причины и сила не повторять в своих поступках большинство, они не хотят соблюдать договорную реальность.

Тем же, кто всерьёз пытается строить бытие по законам высшего, долго не протянуть, поскольку «Мир убивает самых добрых, самых нежных и самых сильных без разбора, а если ты ни то, ни другое, ни третье, то знай, что и тебя убьют, только без особой спешки» (Э.Хемингуэй).

Высшая реальность – это символ подлинной жизни, которая с его помощью организуется к лучшему – насколько это возможно в текущих условиях. Редкие из людей достигают заметных удач на этом поприще, но пытаться должны всё. Я не имею в виду бессмысленное стремление к полному изживанию зла, оно неискоренимо, поскольку содержится в природе человека, стать идеальным – значит утратить тело, а это абсурд. Можно лишь попытаться изменить к лучшему пропорцию добра и зла в этом мире, но усилия эти следует, в первую очередь, приложить к себе.

Идеальный мир достоверен для людей искусства, они вообще могут пребывать в нём большую часть своей жизни, являющейся творческим процессом. Но и для них смешение идеального с реальностью гибельно, как это видно на примере Блока. Он упорно относился к жене, словно к Прекрасной Даме, чем сломал и её жизнь, и свою собственную.

Многое изменилось с той поры, когда рельсы резали тайгу на пути к голубым городам, когда «разбивались машины, семьи и черепа, а мы шли на вершины, наши гимны хрипя». В сознание людей, очнувшихся от наркоза утопии, начала проникать банальная истина: «...Мы так же с тобой одиноки, как каждый из нас одинок» (Ю. Карабчиевский).

Роль духовного пастыря пытается выполнять РПЦ, но не очень успешно, по данным Л. Гримака в России сегодня действует несколько сотен религиозных сект. Все эти проводники «лучшего и истинного» заранее требуют безоговорочного признания именно их веры – это первое. Второе: никогда и никто из них не зовёт присоединиться к успешному начинанию, все должны стать участниками очередного эксперимента, который наверняка «будет удачен». Третье: от каждого примкнувшего требуют полного отказа от предыдущего образа жизни и безоговорочной передачи себя и своей личной собственности в распоряжение секты. И четвёртое: стремление к «высшему» и предлагаемая модель бытия всегда отвергает окружающую реальность. Выхода из таких рассадников «духовности» нет, любой туда угодивший становится живым имуществом секты.

Шквал эзотерической литературы, рухнувший сегодня на Россию – дешёвая имитация духовности, за время социализма люди привыкли пользоваться препарированной и отфильтрованной информацией, слепая вера печатному слову – симптом интеллектуальной несостоятельности. «Пророки» и «учителя» безбожно лгут, но спрос рождает предложение. Из мерзости буден, требующей непрестанных усилий выживания, из распада межличностных отношений, разброда и одичания тянет к свету. И вам предлагают этот свет, а вы верите, поскольку привыкли верить, уже потом наступает ситуация «Что с ними делать, если они все терпят!?»

Мало кто помнит, что успех учителей, врачей и родителей состоит в том, что, получив необходимое, ученики больные или дети должны жить и развиваться дальше самостоятельно!

М. Мамардашвили считал, что с понятием высокой духовности следует обращаться весьма осторожно, ибо она может оказаться весьма низко расположенной. Он подчёркивал, что локализовать духовность нельзя. Людям всегда приятно оперировать высокими словами и понятиями, это большое искушение, кажется, что уже одно только это как-то возвышает. Но никакие понятия, в том числе и предельно высокие, не содержат в себе аналитически состояний мысли!

«...Я... враг всем пророкам, насилующим душу истинами. Наш путь лежит через вещество и через формы его. Те, кто зовут к духу, зовут назад, а не вперёд» (М.Волошин: «История моей души», с.202).

Откуда берётся мысль? Это вначале интерес к определённому предмету, потом сбор информации о нём и её переработка. Затем данные сводятся вместе, и какое-то время удерживаются в поле сознания с определённым ментальным напряжением. И только тогда может случиться мысль. Продуктивное мышление – тяжёлая работа, неотделимая от духовного развития, которое может быть во мне вместе с постижением значения понятий, в том числе и высоких. А факт одного только их переживания вовсе не делает душу возвышенной так же, как стигматы, возникающие на теле фанатика, не превращают его в Иисуса Христа.

Если человек пережил нечто, это вовсе не значит, что он это осознал, более того, переживание и понимание высокого, к сожалению, неотличимо от красивых, но пустых слов. Они похожи на правду, но являются лишь названиями состояний, озвученными понятиями, которые сами состояниями не являются! Можно сколько угодно болтать о медитации, но действительное её наличие доподлинно устанавливается либо по энцефалограмме (альфа-ритм при открытых глазах), либо по радикальному изменению жизненной «траектории».

Духовность никогда не проникнет в человека через слова, но только совместно с работой тела, души и мысли. Ницше озвучил свою трёхчастную формулу духовности: сверхчеловек, человек, последний человек. Он говорил, что цель духовного развития – стремление именно к сверхчеловеку, за что был поднят нацистами на щит, а большевиками предан анафеме. Он утверждал: лишь пытаясь выйти к сверхчеловеческому, можно стать человеком. Потенциал духовного роста держится на постоянном преодолении повседневности, формируемых ею негативных качеств и тенденций. Алиса в Зазеркалье говорила: «Даже для того, чтобы стоять на месте, нужно очень быстро бежать». Лев Толстой, рассуждая о нравственности, отмечал, что жизнь подобна быстрой реке, пытаясь сохранить моральность всегда нужно править выше – течение сносит.