Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

Джейми помолчал, демонстрируя физическую мощь. Посмотрев на свои руки, он сжал левую ладонь в кулак, отчего было видно, как играют мускулы под его одеждой.

– У меня хватает сил. Пока хватает, а там посмотрим. В бою на меня не жаловались, палаш и клинок всегда были мне верны, и моя рука не дрожала. Но близится день, когда я не смогу орудовать клинком.

Он поднял с пола камзол.

– Я понял его смех. И взял это тогда с собой – пусть напоминает о славном Томе Гейдже.

Рука Джейми скользнула в карман и вынула оттуда три свинцовые наборные литеры. Они были холодные и твердые, как уверенные слова их владельца. Я знала, какое слово составляют эти буквы.

– Это Q. E. D. – Да, это было оно.

– Мой палаш и клинок отобраны врагом, англичанином. – Джейми прикоснулся к буквам, словно набираясь от них энергии и решимости, хотя это было лишнее – он говорил твердо. – Том раскрыл мне иной мир, вложил в руки иное оружие. Его-то я уж не выпущу.

Мы не опаздывали на встречу, выйдя ровно без пятнадцати минут пять. Съев немного – разве ту устричную похлебку с изрядным количеством перца – и выпив хорошего вина, чередуя приемы еды с другими, не менее приятными вещами, мы чувствовали себя превосходно, идя по излюбленной нами Королевской Миле.

Небо Эдинбурга обещало дождь – над городом сгущался туман. Но пока мы шли, нас освещало солнце, облака были золотых и розовых тонов, мостовая отражала цвета заката и ничто не предвещало беды. Шотландская столица была полна света, как мы были полны любви. Идя рядом, мы не замечали ни признаков надвигающейся непогоды, ни того, что эдинбуржцы живут в неприглядных серых домах и что великолепие заката преходяще. Я зарделась от удовольствия, а Джейми сиял, глядя на меня.

Мы были заняты исключительно собой и, как я уже сказала, не замечали ничего, так что мое шестое чувство сработало с опозданием, когда я оглянулась. Позади нас шел мужчина, скорее всего, мы мешали ему пройти, поэтому он мигом проскочил мимо нас, когда я приостановилась. Но, по-видимому, причина была не в нас: обойдя нас, он стал как вкопанный, не двигаясь с места. Из-за этой внезапной его остановки я потеряла туфельку.

Мужчина вперил взгляд в небесный свод и, словно увидев что-то понятное одному ему, пустился бежать.

– Вот чудак! – потянулась я за туфлей.

Строго говоря, другие шотландцы тоже вели себя странно – они также остановились, взглянули на небо и устремились вперед, в конец улицы.

– Джейми, что… – Я осеклась, потому что он тоже смотрел туда же, куда и все.

Подражая ему, я посмотрела вверх и тут же поняла причину их странного поведения. Закат не дает такого отсвета на небо, а уж всполохов тем более. Это вовсе не закат.

– Горит, – Джейми озвучил общее мнение. – Да горит у нас!

Чья-то луженая глотка подтвердила наши опасения криком «Горим!». Все люди, бывшие на улице, побежали вперед, образуя толчею и давку, похожие на стадо животных, не могущих выбраться из горящего леса. Кое-кто, более сообразительный, кинулся навстречу, пробираясь сквозь толпу – в мэрию или к ответственным лицам из пожарной бригады, судя по всему.

Джейми побежал вместе со всеми, схватив меня за руку и увлекая за собой. За суматохой я не обулась и теперь поджимала босую ногу, но, решившись, добровольно лишилась и второй туфли, ступая по скользкой мостовой босиком.

И правда горело у нас, причем в буквальном смысле слова – пожаром был охвачен тупик Карфакс, где в относительно безопасной его части сгрудились зеваки, надеясь получше рассмотреть происходящее. Нагретый воздух был наполнен гулом голосов и выкриками.

Джейми бесстрашно бросился туда, откуда чувствовался жар. Я держала в поле зрения его спину и по мере сил следовала за ним, хотя для этого требовалось растолкать толпившихся зевак.

Когда мы добрались до места пожара, нашему взору предстала полная картина разрушений – из окон типографии Александра Малькольма валил дым. С близкого расстояния голоса не были слышны, потому что шум, издаваемый пламенем, заглушал их.

Джейми, отчаянно крича о своем станке, оставленном на произвол судьбы, метнулся к входной двери, раскрывая ее ногой.

Его фигуру окутал дым, вырвавшийся из типографии. Тогда Джейми встал на четвереньки и таким образом попытался проникнуть внутрь, в царство огня.

Люди, толпящиеся вокруг, увидели это и, подражая ему, поступили точно так же. Теперь в печатне находилось уже несколько человек. Я диву давалась, как они дышат там, среди огня и полымя: огонь угрожающе гудел, создавая ветер, и моя юбка трепалась на этом ветру. Что же в таком случае происходило внутри?

Крики усилились, обозначая прибытие стражников в красных, под стать огню, мундирах.

Кроме того, появились и городские стражники. И те, и другие знали, что нужно делать в таких случаях, и, сбросив малиновые мундиры, ринулись бороться с пламенем, бушевавшем в здании. Они разбили застекленные окна и лили внутрь воду, которую таскали ведрами на место происшествия. Зевак стало больше, потому что к случайным прохожим, остановившимся поглазеть на огонь, присоединились люди, кровно заинтересованные в прекращении пожара, – жители верхних этажей домов, расположенных по соседству с мастерской. Они совершенно справедливо опасались, что их дома может объять пламенем, и тащили своих восторженных детишек на улицы.

Пожарники и стражники действовали энергично, но я боялась, что их энергия здесь не поможет. Пытаясь увидеть, что происходит в печатне, я бегала по тротуару и видела, как из горевшего окна вылетел лоток с тяжеленным свинцовым шрифтом, едва не оборвав дни одного из пожарников. Разумеется, на разлетевшиеся от удара о мостовую литеры тут же набросились мальчишки, пытаясь забрать себе на память буквы. Соседи отогнали их, но одна толстенькая барышня в фартуке набросилась на лоток и утащила его к обочине, где стала возиться с ним, сидя, как наседка на яйцах. Остальные желающие поживиться свинцовыми литерами с трудом могли сделать это, непрестанно приседая под градом вылетавших из окон предметов, и были вынуждены остерегаться, что типографское оборудование проломит им голову. Банки с краской, вылетая из типографии, в безумном полете расплескивали свое содержимое на камни, которое выглядело весьма живописно, смешиваясь с дождевыми лужами.

Поскольку двери и окна мастерской были распахнуты, образовался сквозняк, и огонь заговорил еще громче, сменив шепот и треск на рев. Через окна уже бросали то, что еще можно было спасти, и лить воду таким образом было нельзя. Начальник стражи скомандовал своим людям войти в здание и подал пример, прикрыв нос мокрым платком. С ним отправились человек шесть.

Пожарники прибегли к иному способу тушения огня: они качали воду ручным насосом и передавали ее в ведрах, стоя в цепочке, а пустые емкости катили по склону, чтобы не тратить на них время. Ребята управлялись хорошо, из чего я сделала вывод, что они имели возможность вдоволь попрактиковаться на тушениях пожаров в Эдинбурге, где из-за сырой погоды было множество каминов в домах.

Появилась пожарная машина, вернее то, что служило пожарной машиной в восемнадцатом веке, – огромная бочка с водой, чьи стенки отражали всполохи пожара. Обыкновенно ее тащила конская упряжь, но сейчас было слишком мало времени, да и тупик Карфакс был крайне узок, чтобы повозка могла как следует проехать, поэтому сейчас ее тащили горожане, взявшись за постромки. Остальные расступались, давая им дорогу, как море перед Моисеем и его народом.

Воздух становился все горячее, было трудно дышать. Как-то приходится Джейми? Сколько человек может продержаться в огне и дыму? Кровля неминуемо должна будет обрушиться, и он должен покинуть горящее здание раньше.

– Иисус, Мария и Иосиф!

Возле меня стоял Эуон. Ему удалось пробраться к печатне, хотя с его ногой это было нелегко. Когда из окон полетела новая порция предметов, он схватился за меня, чтобы не упасть.

– А где Джейми?

– Там! – Я махнула рукой, указывая на пожар.

Приходилось кричать, иначе ничего не было слышно.

Впрочем, вскоре в толпе закричали еще громче. Видимо, что-то происходило у дверей печатни. И правда – мужчины выходили из дверей мастерской. Поначалу мы видели только их ноги, а тела были скрыты за пеленой дыма, но потом они показались нам, вшестером неся махину печатного станка. Джейми был среди них. Видимо, это было не все, потому что они тяжело поставили станок у двери и бросились назад.

Было ясно, что спасти что-то еще не удастся: печатня осветилась изнутри, как будто небо в грозу, и раздался ужасающий грохот. Мужчины, которые пытались что-то сделать, оставили это занятие и выбирались наружу, черные от сажи, как черти. Многие из них шатались и кашляли, а самые слабые ползли на четвереньках. Пожарники пытались сделать последнее, заливая мощной струей из бочки окна мастерской, но пожар все так же полыхал.

Эуон сжал мою руку как капканом.