Ветер над островами - Андрей Круз

Дальше.. а что дальше, дальше вроде как ничего не изменилось, внешне. Но при этом появилось ощущение, что в моих отношениях с Аглаей что-то изменилось к лучшему, словно какой-то барьер убрали. Трудно лгать любимой женщине, не будет от такой лжи удачи. Да и она как-то по-другому стала себя вести, более открыто, наверно, и более доверчиво. Надо ли говорить, что на следующий вечер я снова поскакал к ней домой, и на следующий, и в пятницу, после того, как на «Чайку» были загружены припасы для похода и боекомплект, а по трюму развешены подвесные койки для ополченцев.

В субботу с утра мы встретились в церкви, на проповеди. И сидели уже вместе, держась за руки и время от времени перехватывая заинтересованные взгляды соседей. Впрочем, если точнее, то сидели мы вчетвером, Вера с Пламеном тоже составили нам компанию, и у Веры при этом вид был такой важный, словно она была успешной свахой и гордилась результатами своих трудов.

К нам тихо, стараясь никому не мешать, подошел помощник преподобного Саввы и попросил нас с Верой посетить его начальника сразу же по окончании проповеди.

– Я с вами, – решительно сказала Аглая после того, как Савва покинул кафедру и люди начали подниматься со скамеек по всему залу.

– Преподобный нас двоих хотел видеть, вроде бы, – с сомнением сказал я.

– Плевать, – решительно оборвала Аглая. – Я Вере ближе Евгена, и она мне как…

Фразу она не завершила, словно предлагая «вписать нужное». Но я ее понял. О чем пойдет речь – это и так понятно, и обсуждать все это без Аглаи действительно не стоит. Да и кто сможет свидетельствовать в пользу племянницы лучше, чем она? А ее слово, насколько я понимаю, весит в Бухте немало, Аглаю здесь уважают.

– Отлично! – откровенно обрадовалась Вера и обернулась к сопровождавшему ее Пламену: – А вот тебе туда точно нельзя, так что извини.

Тот не обиделся, попрощался с нами и ушел искать свою семью, которая уже направилась к выходу из церкви.

Преподобный Савва, как и его коллега из Новой Фактории, занимал небольшой белый флигель при церкви. Кабинет у него был просторным, но не из гордыни, а потому, что рассчитан был, судя по изобилию стульев и длинному столу, на прием множества людей одновременно. А так все как и у преподобного Симона – беленые стены, простой крест напротив окна, пишущая машинка да шкафы.

Увидев Аглаю, Савва немного удивился, но не сказал ничего, лишь жестом предложил нам всем троим садиться. Что мы и сделали.

– День вам добрый, – поздоровался он после того, как мы расселись и попутно наливая каждому по стакану прохладной чистой воды. – Я, собственно говоря, позвал вас затем, чтобы назначить день заседания комиссии, – он придвинул к себе перекидной календарь-ежедневник и взял карандаш из стаканчика, представлявшего собой короткий спил от толстенного стебля бамбука. – А больше пока ничего обсуждать и не собирался.

– А мы бы все же задать несколько вопросов хотели, – взяла на себя инициативу Аглая. – Раз уж мы все здесь собрались и как раз по этому поводу.

– Я слушаю, – обернулся к ней преподобный.

– Назначать день надо было раньше, до того как официальный защитник моей племянницы, – тонкий палец Аглаи указал на меня, – собрался воевать с «неграми». Сначала надо было решить основной вопрос, по ее статусу. Иначе получается, что есть риск…, – продолжать фразу Аглае явно не хотелось, но преподобный ее понял.

– Согласен, это упущение… в некоторой степени, – кивнул Савва. – Мне надо было присмотреться к тому, как девочка ведет дела, а вернулись они лишь в понедельник. Мало было времени для того, чтобы оценить ситуацию.

– А сейчас вы ее оценили? – спросила Аглая, причем явно «наезжая» на преподобного.

– Я, по крайней мере, готов созвать комиссию, – уклончиво ответил священник. – А до сего момента не был готов.

– Преподобный, – чуть помявшись, снова заговорила Аглая. – Если… если что-то пойдет не так и…, – она посмотрела на меня, пытаясь подобрать слова. Преподобный молчал, не торопя, но и не помогая. – В общем, если Алексей не сможет выполнять обязанности назначенного защитника Веры, я хочу, чтобы это право было передано мне. Савва чуть удивленно вскинул брови, затем спросил:

– А почему этим защитником не может быть брат покойного? Родной брат, а не двоюродная сестра?

– Потому что у Евгена есть в этом и другой интерес, – ответила Аглая. – Он не может быть до конца объективным. А даже если и сможет, то не каждый поверит в это. Это и ему повредит, и… и Вере, наверное.

– Девочка – не эстафетная палочка, – мягко сказал Савва. – Нельзя так просто передавать полномочия на ее опеку от человека к человека.

– Можно! – очень решительно заявила Вера, даже вскочив со стула. – Надо просто сначала спросить у меня, и потом решать, можно или нельзя.

– Вот как, – усмехнулся священник. – Тогда я у тебя и спрошу. Вера, что будем делать, если твой защитник погибнет в экспедиции? В отличие от суеверной Аглаи священник назвал вещи своими именами.

– Отдайте меня Аглае, – сразу ответила она.

– Вера, ты не мешок апельсинов, чтобы тебя вот так взять – да и отдать, – засмеялся Савва. – Ты – человек, все не так просто.

– Аглая – самая любимая моя тетка, мне с ней хорошо и я ее люблю, – быстро перечислила Вера имеющиеся аргументы. – Разве мало?

– Я бы не сказал, – ответил тот. – Немало. Но по закону у тебя не может быть двое защитников. Защитников вообще не может быть двое.

– А если они поженятся?

Тут я чуть воду не расплескал. Ну ничего себе заявочки. Она что, нас уже поженить решила? Не то, чтобы я против, но не до так вот профанировать святое. Тут почти таинство, а она «пусть поженятся».

Преподобный тоже едва удержался от улыбки, напустил на себя серьезный вид.

– Вера, если они вдруг поженятся, то тогда они станут опекунами, а не защитниками. Защитник назначается волей родителей, двоих или одного, как в твоем случае, и прав у него куда меньше чем у опекуна. Твой дядя Евген может быть опекуном, но не может быть защитником. Твой защитник Алексий не может быть опекуном.

– Если не женится на Аглае, – добавила Вера.

Аглая сделала жест, как бы демонстрируя желание дать Вере подзатыльник, но та откровенно проигнорировала угрозу и обернулась ко мне. Я жест повторил, после чего Вера тихо фыркнула и вновь повернулась к преподобному, все еще сдерживающему смех.

– Преподобный, вы как-нибудь сделайте так, чтобы Аглая стала мне опекуном, – сказала она серьезно и добавила: – Если что-то случится.

– Хорошо, я что-нибудь придумаю, – тоже вполне серьезно ответил Савва, пометив что-то в блокноте. – Про то, что ты, Алексий, в походе участвуешь, я забыл, если честно, – посмотрел он на меня и снова повернулся к девочке. – Вера… ты остаешься в Бухте или идешь с судном?