Фитин - Бондаренко Александр Юльевич

А вот что вспоминал начальник оперативного управления Генштаба генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко:

«...Генеральный штаб неослабно следил за противником. Данные о нём носили несколько противоречивый характер. И разведчики, и операторы сходились на том, что у него появились признаки осторожности, иногда переходящей в нерешительность. Тем не менее, в районе Орла, Белгорода и Харькова он по-прежнему сохранял ярко выраженные авиационно-танковые ударные группировки, мощь которых всё время наращивалась. Это обстоятельство расценивалось как прямое доказательство наступательных намерений врага.

В конце марта и в апреле в Ставке и Генеральном штабе состоялся обмен мнениями относительно того, где и как решать главные задачи войны летом 1943 года. На сей счёт было запрошено мнение авторитетных военачальников, представлявших Ставку в действующей армии, а также некоторых командующих фронтами.

Вопрос “где” не являлся тогда слишком трудным. Ответ на него мог быть только один — на Курской дуге. Ведь именно в этом районе находились главные ударные силы противника, таившие две опасные для нас возможности: глубокий обход Москвы или поворот на юг. С другой стороны, и сами мы именно здесь, то есть против основной группировки врага, могли применить с наибольшим эффектом наши силы и средства, в первую очередь крупные танковые объединения. Все прочие направления, даже при условии успешных наших действий, не сулили Советским Вооружённым Силам таких перспектив, как Курская дуга. К такому выводу в конечном счёте пришли и Ставка, и Генеральный штаб, и командующие фронтами»[441].

В общем, было понятно место, но точное направление удара — или ударов, каковы силы противника и ряд иных, так сказать, технических вопросов оставались неизвестны.

Про сосредоточение гитлеровских войск на Курском направлении сообщал в Центр также и командир отряда «Победители» Дмитрий Николаевич Медведев — эту информацию получил от высокопоставленного немецкого офицера разведчик Николай Иванович Кузнецов. Собеседник также сообщил ему, что Гитлер намеревается взять реванш за Сталинград...

Но тут мы чувствуем, что можем увлечься описанием подготовки к сокрушительному контрудару на Курской дуге, — и возвращаемся к нашему герою. Какова была его роль во всех этих событиях? Об этом судить очень трудно, но мы можем предположить, что не без его участия — прежде всего, за счёт ранее полученных достоверных разведывательных материалов — удалось убедить Верховное командование отказаться от очередного «наполеоновского» плана сокрушать оборону противника на половине советско-германского фронта, как это вначале намечалось, — от Смоленска аж до берегов Чёрного моря.

Войска, сколько возможно, нужно было стянуть к решающему месту — разведка убедительно доказала, что таким местом явится Курский выступ.

Разведка — как научно-техническая НКВД, так и военная — сообщала также о новой технике, поступавшей на вооружение вермахта и войск СС. В боевые части противника в больших количествах поступали новейшие тяжёлые танки Т-VI «Тигр» и средние танки T-V «Пантера», превосходившие, как стало известно, «тридцатьчетвёрки» по огневой мощи и бронезащите. К началу сражения войска групп армий «Центр» и «Юг» получили порядка ста тридцати «тигров» и свыше двухсот «пантер», 76 новых штурмовых самоходных орудий «Фердинанд»; на старых, так сказать, немецких танках (они пошли в серию всего лишь в конце 1930-х годов) Т-III и T-IV была усилена броня и установлены 88-мм орудия. На вооружение люфтваффе поступили скоростные истребители «Фокке-Вульф-190А».

Было понятно, что при организации наступления противник сделает основную ставку на технику, танки и авиацию; пехоте будет отведена второстепенная роль, так как сейчас, на третье лето войны в России, она стала гораздо слабее, нежели была в прошлые годы...

Конечно, сообщения разведки теперь уже никто не укладывал «под сукно» — они передавались советским оружейникам, которые готовили свой достойный и адекватный ответ «фрицам»... Хороший «подарок» сделали нам и сами гитлеровцы: в начале 1943 года на Ленинградском фронте они усадили в болото новёхонький Т-VI «Тигр» (чего ему реально было делать в условиях лесисто-болотистой местности северо-запада?!), который затем был взят подразделением Красной армии в качестве трофея — и, разумеется, всесторонне и тщательно изучен советскими специалистами. Верховный Главнокомандующий обязал наших конструкторов в области боеприпасов и артиллерии создать средства для поражения этих танков, и задача была решена — появились новые виды снарядов, которые пробивали броню «тигров»...

Но всё это, опять-таки, не наша тема. А нас сейчас — как руководство страны и командование Советских Вооружённых сил в то время — больше всего интересует направление главного удара гитлеровцев.

И здесь снова сказала своё веское слово разведка. Генерал армии Штеменко свидетельствует:

«В начале мая переход противника в наступление приобрёл совершенно реальный характер.

Разведка доносила, что Гитлер намерен собрать руководящий состав своих вооружённых сил для окончательного решения вопроса о наступлении на советско-германском фронте. Такой сбор действительно состоялся 3—4 мая в Мюнхене — городе, ставшем когда-то колыбелью нацистской партии. В течение этих двух дней план операции «Цитадель» подвергся последним уточнениям...»[442]

План гитлеровского командования был предельно прост и даже очевиден — нанести концентрические удары на северо-восток из района Белгорода и на юго-восток из района Орла, с тем чтобы окружить наши войска, находящиеся западнее линии Белгород — Курск.

Ну говорят же: играй, да не отыгрывайся! Нет никаких сомнений в том, что фюреру хотелось именно отыграться — отплатить за сталинградское окружение «курским котлом». А для того чтобы окружить находящиеся на Курском выступе советские войска, требовалось нанести удары под основание этого выступа. Но тут, опять-таки, надо было учитывать хотя бы то, что — как писал в своём донесении фельдмаршал фон Вейхс — основные силы Воронежского фронта были расположены именно там, у основания...

Однако замечено, что чем дольше шла война на советской территории, тем более шаблонными становились действия противника. Как отработали гитлеровцы в 1941 году успешную тактику «котлов» — так и продолжали пытаться применять её и в 1943-м, в полной уверенности, что для советского командования это окажется неожиданностью.

А ведь если бы немецкие войска нанесли свой главный удар по Курскому выступу «в лоб» — на город Льгов, то вполне могли бы дойти и до самого Курска... Но, как это было известно разведке, на данном направлении гитлеровцы наносили лишь вспомогательный, отвлекающий удар.

Ну что ж, разведка успешно выполнила свою миссию, а высшее руководство её наконец-то услышало. Блестяще сработала и наша военная контрразведка «Смерш»: Абвер не имел информации ни о планах советского командования, ни о тех резервах, что постоянно и в больших количествах прибывали к войскам фронтов, изготовившихся к отражению германского удара. Гитлеровцы даже не предполагали, что Красная армия готовится перейти в наступление.

Накануне начала операции «Цитадель» к войскам обратился фюрер германской нации Адольф Гитлер:

«Солдаты!

Сегодня вы начинаете великое наступательное сражение, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом.

С вашей победой сильнее, чем прежде, укрепится убеждение о тщетности любого сопротивления немецким вооружённым силам. Кроме того, новое жестокое поражение русских ещё более поколеблет веру в возможность успеха большевизма, уж пошатнувшуюся во многих соединениях Советских Вооружённых Сил. Точно так же, как и в последней большой войне, вера в победу у них, несмотря ни на что, исчезнет.

Русские добивались того или иного успеха в первую очередь с помощью своих танков.

Мои солдаты! Теперь наконец у вас лучшие танки, чем у русских.