Переменная звезда - Роберт Хайнлайн

– Это мне понятно. Я говорю не о себе. Я говорю о человечестве. Оно теперь насчитывает пятнадцать сотен душ. И у него всего две задачи. Спрятаться. И дать сдачи. Вот я и хочу представить себе, через сколько столетий мы снова услышим хорошие новости. Ну, как думаешь?

От этой мысли перехватывало дух и разрывалось сердце. Я смутно догадывался, что меня ждет очень долгий и очень тяжелый труд. До сих пор я не думал о том, что долгий и тяжкий труд ждет даже моих самых далеких потомков.

Ни у кого не было ответа на вопрос Герба.

Я встал и подошел к нему.

– Дай-ка мне бутылку, – сказал я.

Герб протянул мне виски, и я подлил спиртного себе в кофе – собственно, кофе я почти допил. Попробовал, что получилось. Мне показалось, что концентрация подходящая.

– Проклятье! – выпалил Пэт. – Будь прокляты все преисподнии на свете. Мы смогли стать выше войн. Почему они не смогли?

Он злобно погрозил кулаком, глядя на дальнюю стенку каюты, за которой лежала обшивка звездолета, а за обшивкой – звезды.

– Мы не поднялись выше войн, – возразил Герб. – Мы поднялись выше насилия – и освободились от этого всего каких-то жалких полтора столетия назад. Ты до сих пор помнишь, как грозить кулаком. На прошлой неделе в Солнечной системе разразилась торговая война, не забыл? Первая. Кто знает, как далеко это могло зайти?

– Даже если это так, все равно мы становились лучше! – прокричал Пэт. – Неужели нам надо возвращаться назад, думать и вести себя, как Пророки, как чокнутые террористы, как проповедники холодной войны? Именно тогда, когда мы наконец начали взрослеть?

Эта мысль действительно вгоняла в тоску.

Я вспомнил, как Соломон говорил о делении людей на Трусов и Радующихся. Неужели следующие пятьсот лет или больше человечество должно прожить так же консервативно, так же параноидально, отчаянно прагматично, цинично и безжалостно, как Чингисхан или Конрад из клана Конрадов?

Что может радовать – если существа, способные взорвать солнце, желают твоей гибели? Кроме самого выживания – что?

Станет ли хоть один человек старше шести лет снова смотреть на звезды на ночных небесах, как на чудо?

За одно только это мне хотелось отомстить. Даже если забыть о миллиардах невинно погибших при вселенском пожаре.

Я пошел в Звездный Зал один. Никого не смог уломать пойти со мной. Соломон уговорил меня взять с собой сандвич. "Автомедики неплохо кормят, но не наполняют желудок", – сказал он. Я был вынужден согласиться, что неплохо было бы проглотить что-то, что впитало бы в себя изрядную порцию ирландского кофе.

Звездный Зал мог показаться непростительной тратой свободного пространства на борту звездолета, но мало кто на "Шеффилде" так думал. Никакая виртуальная реальность, создаваемая с помощью сложнейшей аппаратуры, не могла сравниться со зрелищем, которое ты здесь, в этом огромном шарообразном помещении видел собственными глазами. Здесь существовала единственная иллюзия.

Но ее можно было разделить с кем угодно.

В обычном виртуальном пространстве, создаваемом внутри маленькой комнаты, когда ты надевал на себя кучу специального оборудования, ты мог окружить себя людьми – удивительно убедительными людьми… но ты ни на мгновение не забывал о том, что они ненастоящие. И только отчасти – из-за того, что в виртуалке никогда не бывает по-настоящему реальных запахов.

Но в Звездном Зале ты мог смотреть на звезды вместе с другими людьми. Именно сейчас мне было бы нестерпимо любоваться звездами в одиночестве.

Как я и ожидал, желающих попасть в Звездный Зал оказалось не меньше, чем в другие помещения с оборудованием для виртуалки. Пришлось подождать, пока освободится место. Моя очередь должна была скоро подойти, когда я услышал позади меня спор.

– Я знаю, что звезда класса G2 не может стать сверхновой… а я и не говорила, что это была сверхновая, – твердил кто-то. – Я говорила, что мог произойти такой же естественный процесс, в котором не был задействован механизм образования сверхновой, – процесс, из-за которого звезда могла взорваться. Да, это явно необычайно редкое явление, я не дура…

Только тут наконец тираду кто-то прервал:

– Но роль дуры ты играешь превосходно, гражданочка.

В этот момент я понял, что "гражданочкой" была Робин. Самая первая из моих оставшихся в живых подружек.

– Мы тебя прекрасно поняли, когда ты все это повторила три раза подряд, – продолжал собеседник Робин. – И я думаю, что мои правнуки станут и первыми, кто узнает, права ты или нет; и первыми, кому будет на это плевать с высокой колокольни. Но прямо сейчас и до того дня, когда они родятся, не могла бы ты заткнуться, а?

Какой-то атавистический рыцарский инстинкт заставил меня задуматься о том, не заступиться ли за Робин. Но меня намного больше устраивала тишина, к которой этот незнакомый парень призывал ее.

Пять минут спустя тишина была нарушена – изнутри Зала.

Сначала я только и понял, что там кто-то вопит – очень громко. Но когда человека подвели ближе к выходу, стал слышнее и тон, и слова. Думаю, что все, кто стоял в очереди, всё поняли за полсекунды. Человек кричал во всю глотку, охваченный мстительной яростью. Он гневался на звезды.

– …говноеды треклятые, пьющие мочу, трахающие свиней, жрущие червей, насилующие детей, отравляющие воду в колодцах ублюдки, отродья дегенератов, блевотины гадючьи! – вопил мужчина, которого вытолкнули в коридор. – Да я ваши мутантские зенки вышибу вашими же…

В этот момент охранник де Манн рысью пробежал мимо меня, подскочил к мужчине, слегка нажал большим пальцем на его шею ниже затылка и сразу же подхватил, когда тот начал падать. Стоя и держа под мышки лишившегося чувств крикуна, де Манн дышал спокойно и размеренно, как будто просто стоял рядом со мной в очереди. Он слегка запрокинул голову и указал подбородком на вход в Звездный Зал:

– Следующий!

Я кивнул ему, вошел в переходную камеру, подождал, пока за мной закроется диафрагмальная наружная дверь, потом открыл внутреннюю и, войдя, едва не наткнулся на тех двоих людей, которые выволокли в коридор крикуна. Я немного постоял, дал глазам привыкнуть к темноте и подождал, пока люди, взявшие на себя роль вышибал, заняли свои места, чтобы я мог понять, где есть свободное. Атмосфера Зала повлияла на меня, как доза мощного наркотика.

В каком-то смысле в Звездном Зале ничего особенного не было. Сферическое помещение разделялось на верхнее и нижнее полушарие полом, на котором стояли шезлонги – но казалось, что ничего этого нет, потому что и пол, и рамы шезлонгов были прозрачными. Вот, собственно, и все. Пока в Звездном Зале не включалась аппаратура.